Отыскав стежку, они въехали в деревню, еще издали чуточкуудивившую их тишиной и полным безлюдьем. Только кое-где шмыгали кошки. Не виднони людей, ни какой бы то ни было скотины, собачьи будки пусты, возле них валяютсяцепи с расстегнутыми ошейниками, ворота хлевов распахнуты, кое-где валятсяоброненная впопыхах утварь — миски, кочерга, новый башмак…

— Странно, — с хитрецой улыбнулся Леверлин. —Обычно при моем приближении прекрасные пейзанки выбегают на улицу, а непрячутся.

— При моем тоже, — в тон ему откликнуласьДелия. — А еще я очень люблю, когда подданные падают ниц и вместо того,чтобы говорить всякие глупости, облизывают пыль с моих туфель.

И оба дружно захохотали.

— Встречал я подобное запустение, и не раз, —хмыкнул Шедарис, пропуская шуточки-прибауточки мимо ушей и строжко глядяокрест. — Они все ушли в замок. Чего-то вроде нападения бояться… Однаконикакой противник сюда еще не наехал — все дома целые, а наш брат солдат, попавво вражескую деревню, по детской резвости непременно что-нибудь да подпалит…

— Может, это они от нас спрятались? — предположилПаколет, браво подбоченившись в седле и стоя на стременах, чтобы поберечьстертую задницу.

— Не переоценивай, дружок, себя… — хмыкнул капрал.

Сварог натянул поводья, достал из чехла подзорную трубу истал обозревать замок. Фортеция выглядела готовой к серьезной осаде — широкийров, окаймляющий холм, заполнен водой по самую кромку, мост опущен, но на стененад воротами внешней стены маячат двое с алебардами, и возле них ленивоподнимается дымок над котлом со смолой. Тому, кто возьмет эту стену, придетсянемало повозиться и с замком — наступать нужно по довольно крутому склону, сумыслом засаженному высокой травой, даже на вид влажной, скользкой, а такжезарослями колючего кустарника. А одно-единственное бревно, пущенное сверху,натворит дел, сметая шеренги наступающих, как кукол…

На внутренней стене курились тонюсенькие сизые дымки —похоже, иные стрелки вооружены старинными фитильными мушкетами. Кое-ктоопирается на древки прадедовских алебард с огромными широкими лезвиями,вырезанными самым причудливым образом, со множеством шипов и крючьев. Новиднеются и современные мушкеты, и парочка пушек, а вон и пулемет лежитпосередине зубца в форме ласточкиного хвоста…

— Там есть какой-нибудь флаг? — спросила Делия.

— Никакого, — ответил Сварог, не отрывая от глазатрубу.

Рядом с часовыми на внешней стене появился человек вотделанной серебром кирасе и несколько старомодном рокантоне с высоким гребнем,украшенным вдобавок щеткой из лошадиных хвостов. Посмотрел на всадников, и, какэто часто бывает, возникло ощущение, что они со Сварогом встретились взглядами.Сварог ждал, не опуская трубу, и его терпение вознаградилось: человек в кирасеобернулся к замку, взмахнул длинным мечом, и над главной башней взвился флаг сгербом. Следом толчками, словно механизм флагштока давно не смазывали, взвилоськрайне странное знамя: три узких алых вымпела, три черных, три белых. Люди настенах заорали, махая оружием. В криках не было угрозы. Скорее, их командиробъявил, что по случаю подъема флага жалует бойцам по чарке меда.

Пожав плечами, Сварог передал трубу Делии:

— Взгляните, принцесса. Может, вам знакомы здешниенародные обычаи? Я решительно теряюсь… Мне уже сдуру кажется, что это или деньрождения сюзерена, или Праздник урожая.

Делия трубу не взяла — длиннющие разноцветные вымпелы былиотлично видны и невооруженным глазом. Глаза ее округлились, рот приоткрылсясовершенно по-детски.

— Жизнь становится все интереснее… — покачалголовой Леверлин.

— Да объясните вы! — рявкнул Сварог.

— Это рокош, — сказала Делия, и, как всегда, еслиречь заходила про обычаи, голос ее стал бесцветным, словно у классной дамы,объясняющей школярам, как пчела с цветка на цветок переносит пыльцу, и что улюдей оплодотворение происходит приблизительно таким же макаром. —Старинная разновидность мятежа. Как бы освященного законом, понимаете? Вассал,согласно древнему праву, может поднять рокош против сюзерена. Сюзерен, разумеется,будет стараться его подавить, но людей бунтовщика в этом случае нельзя вешатьбез суда и следствия, а самого его следует судить непременно Судом КоролевскойСкамьи, и…

— Хватит, я уловил суть, — прервал Сварог. —Судя по вашему удивлению… Сколько веков уже не развлекались таким вот образомблагородные дворяне?

— Лет триста или больше…

— Но юридически рокош не отменен, как и ваганум? —догадался Сварог. — Забавная вещь — юриспруденция…

— Я бы этих судейских сначала вешал, а потомразбирался, — проворчал Шедарис.

— Посмотрите лучше назад, господа, — безразличнымтоном сказала тетка Чари. — Что-то там, далече, пыль подозрительноклубится, на фоне леса ее прекрасно видно…

— Вперед, — сказал Сварог, тронул коня и первымпоехал меж домов, к дороге, упиравшейся прямо в подъемный мост. Когда до моста,сбитого из толстенных плах и окованного железом поперек, оставалось шаговсорок, на стене громыхнуло, и тяжелая мушкетная пуля звучно шлепнула вутоптанную землю перед конем. Сварог тут же натянул поводья. Чуточку подумав,извлек из седельной сумы баронскую корону вольного ярла, на всякий случайизготовленную по его заказу в последние дни пребывания в Равене, нахлобучил наголову. В сочетании с нарядом ганзейского капитана зрелище, должно быть,оказалось презабавное, но на стене молчали — возможно, здешний бесхитростныйпровинциальный народ видывал баронов во всяких обличьях и был наслышан опревратностях жизни и ее крайней сложности, выражавшихся в самых диковинныхпримерах.

Человек в кирасе и рокантоне нагнулся над зубцом,внимательно изучая Сварога. Сварог тоже смотрел во все глаза. Теперь он видел,что хозяин замка совсем молод, даже юн, а старым показался издали из-за буйнойчерной бородищи (надо сказать, по-юношески реденькой, хоть и длинной). Ксожалению, знаний здешних обычаев не хватало, чтобы определить — мода ли здесьвиновата или стремление молодца быстрее повзрослеть. А жаль. Такая информацияподсказала бы, как себя вести.

— Назовитесь, — сказал чернобородый не безлюбопытства. Уже хорошо.

— Барон Готар, вольный ярл, — сказал Сварог.

— Сказать по правде, лаур, когда я в прошлый раз, годназад, видел вас в Равене, вы были потолще и омерзительнее рожей, ничуть насебя нынешнего не походили…

— Ничего удивительного, лаур, — сказал Сварог.Кажется, он нашел нужный тон: слегка усталый, чуть-чуть ироничный. — Вывидели прежнего барона, а я — нынешний.

— Наследник?

— Как сказать… — пожал плечами Сварог. — Вампро ваганум доводилось слышать?

Чернобородый просиял:

— Лаур, рад встретить дворянина, соблюдающего славныеобычаи и старинные традиции! Прежний барон был страшной скотиной… Я — графСезар. Готов пригласить вас в гости, но обязан сразу предупредить: я в рокоше,а вы рискуете…