Позиция за рекой Шпрее, на которой предполагалось удерживать неприятеля главными силами союзной армии, оказалась невыгодной, и потому была избрана другая, в четырех верстах от Шпрее. Войска перешли на эту позицию утром 1 (13) мая, а союзные монархи перевели свою главную квартиру в селение Вуршен еще накануне6.

В продолжение отступления союзной армии от Люцена до Бауцена генерал Милорадович оказал незабвенные услуги. Благодаря его деятельности, неустрашимости и хладнокровию главные силы двигались, не торопясь, по маршрутам, как в мирное время. Отступление самого арьергарда отличалось порядком. Вопреки ложным объявлениям «Монитёра», не было потеряно ни орудий, ни обозов. Войска не терпели ни в чем недостатка: каждый день, отразив неприятеля, солдаты готовили себе горячую пищу; ежедневно два раза раздавалась винная порция. Заботливость о войсках имела благодетельные последствия: из 18 000 человек, состоявших в арьергарде, отправлено было в госпитали, не считая раненых, только 93 человека. Для перевозки больных и раненых находились при каждой дивизии повозки в достаточном количестве. Ни один больной, почти никто из раненых не достался в руки неприятелю.

Император Александр I, воздавая должное Милорадовичу, питомцу Суворова, герою Отечественной войны, пожаловал ему 1 (13) мая графское достоинство7.

В продолжение 2 (14) мая войска обеих сторон оставались спокойно в занятом ими расположении. Только генерал-майор Иловайский 12‐й сделал нечаянное нападение на часть Бертранова корпуса у Кенигсбрюке и захватил в плен 8 офицеров и 114 нижних чинов8.

Третьего (15) мая корпус Макдональда двинулся к Велькау и заставил отряд графа Сен-При отступить к Рот-Науслицу, между тем как арьергард Милорадовича занял позицию у селения Гедау. В час пополудни Макдональд подошел к Рот-Науслицу, откуда Сен-При отступил сперва к Семигау, а потом на правый фланг арьергарда, расположенного следующим образом: подполковник Вольф с Муромским полком занимал селение Буркау; правее его селение Гедау было занято 4‐м и 20‐м егерскими полками; а левее, в лесу, стали 21‐й и 34‐й полки, в резерве за коими, у селения Преска, находились: генерал-майор Юзефович, с Харьковскими и Каргопольскими драгунами, и генерал-майор Пышницкий, с Волынским и Кременчугским пехотными полками; остальные полки 2‐го пехотного корпуса9, под начальством князя Шаховского, и отряд графа Сен-При стояли в резерве, за центром и правым крылом. Часть кавалерии, под командой князя Трубецкого, с несколькими батареями была выслана на высоты впереди Гедау; генерал-адъютант Уваров, с другой частью кавалерии, находился позади войск графа Сен-При для поддержки правого крыла. Граф Милорадович, поручив оборону позиции у Гедау принцу Евгению Вюртембергскому, отступил, с корпусами князя Горчакова и Маркова, за реку Шпрее, к Бауцену.

Неприятель, около полудня, подойдя к позиции, атаковал своей конницей князя Трубецкого, который, сделав несколько удачных атак, отошел через Гедау за правое крыло и присоединился к кавалерии Уварова. Затем французская пехота, в нескольких колоннах, направилась против левого крыла позиции, где стоявшие полки (21‐й и 34‐й егерские) потерпели значительный урон. В час пополудни первая линия отошла за вторую, которая, открыв сильную канонаду, остановила неприятеля. И здесь главные усилия наступавших колонн были обращены на левое крыло русских войск. Генерал Юзефович, пользуясь пересеченной местностью, расположил скрытно в овраге казачий полк, и как только неприятель миновал засаду, атаковал его с фронта Харьковскими и Каргопольскими драгунами, а с тыла казаками, и обратил в бегство, взяв в плен 2 офицеров и 176 нижних чинов. Кавалерия генерал-адъютанта Уварова захватила также более 100 человек. Но появление сильных колонн корпуса Бертрана, по дороге из Каменца, заставило принца Вюртембергского последовать за движением

Милорадовича к Бауцену. Это отступление было совершено в примерном порядке, под прикрытием кавалерии Уварова. Урон с нашей стороны простирался до 600 человек; в числе раненых находился генерал-майор Пышницкий. Неприятель потерял более 1000 человек10.

По отступлении к Бауцену, за реку Шпрее, арьергард Милорадовича расположился на передовой позиции следующим образом: 2‐й пехотный корпус принца Евгения Вюртембергского, правее города, заняв его бригадой подполковника Вольфа; 4‐й пехотный корпус Маркова, а потом – графа Остермана, вместе с отрядом графа Сен-При, левее города. Корпус Клейста, с русским отрядом Рота, находился у Бурка. Передовые посты были оставлены по левую сторону Шпрее; для надежнейшего же обеспечения арьергарда от обходов оставались впереди легкие кавалерийские отряды: на правом фланге – генерал-майора Ланского, у Виттихе-нау, а на левом – генерал-майора Эмануэля, у Боблица. Город Бауцен был приведен в оборонительное состояние11.

В продолжение отступления союзных войск Наполеон постепенно подвигал к Бау-цену главные силы своей армии, именно корпуса Макдональда, Бертрана, Мармона, Удино и Латур-Мобура. Гвардия выступила из Дрездена 3 (15) мая, а сам Наполеон, с многочисленной свитой, выехал оттуда 6 (18) мая, переночевал в Гартау и прибыл 7 (19) мая на мызу Клейн-Ферстген, в четырех верстах от Бауцена. Проезжая через пожарище Бишофсверды, где уцелело всего-навсего три дома, он был тронут бедствиями тамошних жителей, скитавшихся на развалинах жилищ своих. Узнав от Коленкура, что местечко было сожжено французскими войсками, Наполеон дал слово выстроить его вновь и приказал, чтобы почетнейшие из граждан явились к нему с ведомостью о понесенных ими убытках. Последующие события не позволили ему принять эту депутацию; а на возвратном пути из Силезии он, проезжая через Бишофсверду, хотя и вспомнил о данном им обещании, однако же ограничился выдачей жителям 100 000 франков. По прибытии к Ферстгену, где назначена была главная квартира французской армии, Наполеон тотчас отправился на рекогносцировку союзной позиции и возвратился на мызу уже в 7 часов вечера; между тем, канонада, раздававшаяся со стороны Кенигсварты, более и более усиливалась; в 8 часов Наполеон, внезапно приказав подать лошадь, поехал версты за 4, к селению Клейн-Вельке, и возвратился домой около полуночи12.

Таким образом, Наполеон, употребив для передвижения армии в числе около 100 000 человек от Дрездена к Бауцену на протяжении около 60 верст 5 суток, оставил войска в бездействии целые три дня, с 3 (15) по 7 (19) мая. Причинами столь необычайной для Наполеона медленности были: сперва неизвестность насчет направления прусской армии13, а потом, когда он уже убедился в сосредоточении союзников на силезской дороге, – желание узнать результаты действий Нея и приблизить к себе по крайней мере часть войск, отряженных к Берлину14. К тому же Наполеон имел надобность выждать несколько дней для присоединения к своей армии части гвардии и резервной кавалерии15.

Одновременно с наступлением главных сил французской армии от Дрездена к Бауцену маршал Ней, с тремя корпусами, двинулся 1 (13) мая из Торгау по направлению к Берлину; Рейнье шел на Аннабург; Ней, с собственным своим корпусом, – на

Лукау, Лористон – на Добрилугк; корпуса Виктора и Себастиани, еще не успевшие сформироваться, оставались в Виттенберге. Отряжение одного из знаменитейших французских маршалов, с целой третью армии, на значительное расстояние от главных сил, к Берлину, было основано на ошибочном предположении – будто бы союзники, узнав о том, разделят свои силы либо сойдут с пути отступления к Одеру и поспешат на защиту прусской столицы. Но, как только Макдональд, 3 (15) мая, прислал Наполеону определительное известие о сосредоточении обеих союзных армий у Бауцена, то было предписано Нею сперва направить к Гойерсверде корпус Лористона, а потом двинуться со всеми своими силами на Дрессу, в обход правого фланга союзников. Так как последнее повеление, посланное из Дрездена, 6 (18) мая, могло быть получено Неем не прежде 7 (19) мая, и притом тогда, когда он уже находился бы близ Берлина, то и нельзя было ожидать, чтобы он успел прийти в окрестности Бауцена прежде 11 (23) мая. Союзники, между тем, могли получить достоверные сведения о разобщении французских войск и атаковать главные силы Наполеона. Но, к счастью его, Ней изменил указанное ему направление к Берлину еще до получения о том предписания из главной квартиры. Состоявший начальником штаба при его корпусе генерал Жомини представил ему, что наступление к Берлину не имело никакой важной цели и что, напротив того, движение с 60 000 человек к Бауцену могло иметь самые решительные последствия. Малейший успех, одержанный при Бауцене, должен был повлечь за собой отступление союзников за Одер и занятие Берлина. В случае же удачи обхода с правого фланга российско-прусской армии она могла быть отброшена в расстройстве к австрийской границе, что заставило бы венский кабинет остаться в союзе с Францией. Маршал Ней сознавал основательность этого мнения, но не отваживался нарушить определительные приказания, им полученные из главной квартиры. В это самое время попался ему в руки один из номеров бреславльской газеты, в коем было помещено известие о движении через Силезию 20-тысячного корпуса Барклая-де-Толли. Это обстоятельство подавало Нею повод уклониться от данного ему приказания – идти к Берлину. Вместо того ему следовало направиться в помощь Наполеону, подвергавшемуся опасности встретиться с сосредоточенными силами союзной армии. Решась идти к Бауцену, маршал повернул на Калау и получил там, 5 (17) мая, предписание о движении к Гойерсверде корпуса Лористона, а на следующий день – о наступлении со всей вверенной ему армией к Бауцену16.