— Прости, Артем, — сказал Владимир Данилович. — Ты нуждался во мне. А я… — Тяжелый вздох. — Теперь во мне нуждается он. — Кивок в сторону растерянного Сергея. — Я обещаю не повторить ошибки. Я буду рядом.

— Понятно, — кивнул Лапшин. Он стер со лба густой слой пыли. — Все нормально. Ты только об этом говнюке позаботься. — Пнул Волжанского. — Да чтоб за мной никто не погнался.

— Ты уходишь? — удивился Владимир Данилович. — Больше нет необходимости скитаться. Минут через двадцать сюда прибудет Громов с группой захвата. Я все ему объясню. Возможно, тебя наградят и вернут на службу.

Артем хмыкнул. Поднял глаза, по-особенному блеснувшие на сером, запыленном лице, и посмотрел на левитанта. В тот миг он понял, что место в сердце наставника — единственного из всей когорты руководителей, кому он по-настоящему доверял, — занято другим человеком.

— Не, на фиг. Задолбали шпионские страсти. Я сам по себе. — Он поиграл ключами, найденными у Волжанского. — Я заберу тачку Артура.

Владимир Данилович не возражал.

— Ты едешь? — спросил Артем у Германа.

Песков покачал головой.

— Остаюсь. Надо проследить, чтобы Артурчик заговорил.

— Ясно. Бывайте.

Лапшин направился к грузовому контейнеру, за которым прятался внедорожник Волжанского. Благодаря такому укрытию он практически не пострадал при взрыве.

— Последите за Артуром, — сказал Владимир Данилович Пескову. — Я отойду.

Сергей Кравчук стоял посреди окружности, аккуратно выжженной силовым куполом. Он был опустошен. Глаза устремлены в одну точку. От накатившего бессилья левитант не мог шевельнуться.

Брат ушел. Оставил его, как когда-то отец. Мир стал похож на котлован — пустой, бесполезный кусок земли. Одиночество порождало беспомощность.

Подошел Владимир Данилович. Он положил ладонь парню на плечо.

Сергей никак не отреагировал.

— Не могу найти брата, — проговорил он.

— Я тоже его не ощущаю…

Кравчук покачал головой.

— Он ведь не погиб, дядь Вов? Не погиб же!

Владимир Данилович крепче стиснул плечо парня.

— Я могу заблокировать твою боль.

Сергей поднял глаза к небу — такому чистому для хмурого сентября. Он искал ответа. Небо отвечало тишиной.

— Не надо.

Кравчук оторвался от земли, выскальзывая из объятий Малахова. Он плавно удалялся от злосчастного места, пока не стал едва различимой точкой.

Мимо Малахова прошуршал внедорожник.

Владимир Данилович обернулся. Сквозь запыленные окна разглядел Артема. Проследил, как автомобиль выехал из котлована.

Волжанский валялся там же, где его бросил Лапшин. Возле него в неисправном кресле сидел Герман. Дымил вейпом.

Все закончилось.

Вроде как победой…

ДВЕ НЕДЕЛИ СПУСТЯ

Владимир Данилович сидел на скамейке в тихом сквере вдали от оживленных улиц. Народу немного. В основном работяги, срезавшие путь до дома.

Стояла пасмурная, но сухая погода. Прохлада намекала на скорые ночные заморозки.

Малахов развернул свежий номер «Ежедневника России». Он уже прочел статью об аномальных вспышках на Солнце, грозивших вывести из строя электронику. Ничего подобного, по словам автора, не произошло.

Ознакомился с очередной заметкой о таинственном излучении, источник которого зафиксировали на юге Подмосковья. Видеозаписи устремившегося в небо луча света, снятого на сотни телефонов, мгновенно взлетели в топы просматриваемых на «Ютубе». Строительный котлован, полный аномалий, превратился в приманку для ученых со всего мира. Светлейшие умы совершали паломничество в эти края с надеждой разгадать тайны Вселенной.

Вот только развернуть бурную деятельность им до сих пор не позволял военный кордон, оцепивший «зону отчуждения». Представители силовых структур не давали внятных разъяснений, отделываясь общими формулировками.

Народная молва спешно окрестила феномен «котлованом Стругацких», и произошедший чуть более месяца назад «прецедент Анжелики» уступил ему титул новости номер один.

Наконец Владимир Данилович перешел к самому главному — статье об Александре Кравчуке и его таинственном исчезновении. Пропитанный тоской материал на целый разворот подготовила Юлия Сотникова.

Девушка упоминала о колоссальных долгах, свалившихся на Сергея, младшего брата и правопреемника Александра. Она высмеивала злые языки, утверждавшие, будто Александр сбежал в попытке скрыться от выплат по долговым обязательствам. Сергей уже приступил к распродаже активов компании, и, вероятнее всего, в ближайшее время объявит о банкротстве.

И если для семьи Кравчуков история закончилась далеко не лучшим образом, то дела Владимира Даниловича, наоборот, пошли в гору. Неизвестное излучение, воздействие которого он испытал, вернуло контроль над телепатией. Психокинетик вновь мог ограничивать поток входящей информации волевым усилием. Малахов более не нуждался в перчатках и с удовольствием убрал их в дальний угол нижнего ящика. А неделю назад к нему вернулись жена и сын.

Артура Волжанского поместили в следственный изолятор. Он сознался в государственной измене и работе на иностранные спецслужбы. Владимир Данилович не был тому свидетелем, но слыхал, что, когда к Артуру пришли следователи, он заговорил крайне воодушевленно, будто боялся не успеть поведать о наиболее ярких моментах своей биографии. В общем, он раскаивался. Установка Эрика сработала прекрасно.

Германа Пескова привлекать к уголовной ответственности не станут. Пару дней назад Владимир Данилович встретился с ним и его другом, Давидом Карадиным. Следствие согласилось не выдвигать обвинений, если телепаты примут участие в очередной правительственной программе. Песков ответил «да» достаточно охотно. В конце концов, в профессиональном плане он лишь этим всегда и занимался — выполнял задачи представителей власти. Полный соцпакет и обещание свободы действий послужили дополнительным стимулом.

А вот Карадин пошел на сделку без удовольствия. В основном потому, что ему нельзя будет употреблять алкоголь с 9 до 18 часов.

С Артемом оказалось сложнее всего. После очередного исчезновения функционеры из правительства требовали продолжать поиски беглеца. Малахову пришлось задействовать все свои связи, чтобы убедить их заочно снять обвинения. Камнем преткновения стала гибель Макса Сущенко, владельца автосервиса и информатора, по чьей наводке однажды задерживали Лапшина. Консенсуса достигли, когда выяснилось, что Максим погиб по собственной неосторожности. Силовики свернули оперативно-разыскные мероприятия, однако, как признался генерал Громов, ему намекнули, что диверсанта-гипервитала хорошо бы со временем вернуть на службу.