— Наверное, это сделала крыса. Или мангуст. — Надеюсь, Элис мне поверит. — Все произошло мгновенно. Легкая смерть.

— Это ты их выпустила. Ты виновата.

Элис бежит к дому и скрывается за дверью.

Кровь на трупиках запеклась и приклеила их к кактусу, на ощупь они будто покрыты коркой. Сгодятся ли они в качестве улики? Я пристраиваю их в сарае для инструментов Джосайи, положив на балку, подальше от муравьев. Внутри остро пахнет креозотом, это напоминает мне, как отец красил забор перед наступлением зимы.

Тогда я приехала домой, будучи уже студенткой, но готовая бросить учебу. Мне не удавалось вспомнить, зачем я вообще решила заняться медициной.

— Слишком трудно, папа. Неинтересно.

Не глядя на меня, отец продолжает красить забор. На нем очки. Стареет? Слышит ли он меня?

— У меня не получается, — говорю я громче.

Молчание длится несколько минут. Может, пять. Красит он тщательно, водит кисточкой по каждой рейке, подхватывает капли, не давая им упасть.

— Все в порядке, Эмми. Продолжай учиться.

— Зачем?

— Некорректный вопрос.

— Папа, я не могу вспомнить, зачем это делаю, — кричу я ему уже в слезах.

Отец переставляет банку с краской и принимается за следующую рейку.

— Вопрос не «зачем», вопрос «как».

— Ну и что это значит?

— Это значит, что ты сначала разберешься, как это сделать, а причина придет к тебе сама. Некоторые вещи не терпят «зачем».

Он улыбается, и тут я вспоминаю. Ради его улыбки. Теперь осталось выяснить «как».

Я возвращаюсь в дом, солнце невыносимо печет шею, по пятам за мной бежит короткая черная тень. Я нахожу телефон там, где его бросила, и пишу сообщение Меган, чтобы объяснить, почему прервала разговор. Элис и Зоуи сидят за кухонным столом и смотрят, как Элизабет мелко рубит зелень. В воздухе витает приятный древесно-лимонный аромат тимьяна. Пео метет пол и что-то негромко напевает.

— Мне так жаль, что ты напугалась, Элли, — шепотом говорю я, споласкивая руки. — Я уже все убрала.

Элис на миг замирает и глядит на меня, как на чужую. Потом сползает со стула и выходит. Зоуи выбегает следом, засыпая ее вопросами. Надеюсь, Элис не станет рассказывать, что увидела.

Я поворачиваюсь к Элизабет.

— Элис нашла змею, которую убил Джосайя. С нее содрали кожу, и с ящериц тоже. Зачем и кому это могло понадобиться?

Руки Элизабет застывают.

— Зачем, Элизабет?

— Чтобы колдовать, — тихо произносит она и снова принимается рубить зелень, но промахивается, и нож вонзается в доску.

Значит, это кто-то из деревни, кто-то подобравшийся совсем близко. Даже Элизабет напугана. Надо было прислушаться к совету Кабо насчет сторожевых собак. Я быстро пишу ему сообщение.

Пео что-то негромко говорит Элизабет, та переводит, пытаясь улыбнуться, но у нее трясутся губы.

— Пео сказала, что люди из ее деревни ищут. Многие мужчины ищут все время.

Переведя взгляд в окно на засушливый ландшафт, я словно ожидаю увидеть, что он кишит людьми, которые бредут, вороша кусты палками, как делали бы в Англии. Что надеются найти жители деревни? Если Сэма бросили где-то там, он не протянул бы и дня. Зачем еще обыскивать буш, если не в поисках трупа?

Но вопрос не «зачем».

Я принимаю душ, переодеваюсь в чистое и причесываюсь. Слышу хруст камней под колесами, сегодня полиция прибыла позже обычного.

Копано отправляется куда-то за дом. Гудвилл находит меня в гостиной и окидывает взглядом мой тонкий сарафан. Слишком измученная, чтобы стирать самой, и не желая лишний раз обременять Элизабет, теперь я выбираю самые легкие из своих вещей. Адам оставил на кресле куртку. Набросив ее, я ощущаю запах пота, исходящий от подкладки, и откладываю куртку в сторону. Гудвилл наблюдает за мной, он все подмечает.

«Как» — вот в чем вопрос.

— Где Джосайя? — спрашиваю я вежливым и, пожалуй, даже беззаботным тоном.

Гудвилл отходит к окну. Барабанит пальцами по подоконнику, глядя наружу, и вытягивает шею, чтобы посмотреть на небо. Его лицо выражает любопытство, словно он гадает, будет ли дождь. Меня он игнорирует. Мое сердце колотится. Не понимаю, от гнева или от страха.

— Гудвилл, почему вы арестовали Джосайю, не имея ничего, кроме отпечатков пальцев на клетках?

— Мма Бабира из медпункта и миссис Стаккер из Габороне оказали нам всяческое содействие, — сообщает он, словно не слышал меня. — Ни та, ни другая не вызвали ни малейшего подозрения.

Я не сразу понимаю, что Гудвилл имеет в виду Эстер и Клэр. Мне становится неловко, что их побеспокоили.

— Сотрудники заповедника Моколоди узнали о том, что случилось. Они очень вам сочувствуют. Все были заняты работой в момент похищения. Мы никого не стали задерживать. Мистера Катсе тоже подозревали напрасно, — продолжает Гудвилл и качает головой так укоризненно, будто я не верю в невиновность Саймона. Он достает платок, шумно кашляет в него, а затем тщательно сворачивает и кладет в карман. Джосайя словно не существует. — Мы долго допрашивали мистера Катсе. Он покинул вас за день до исчезновения вашего сына, заехал за женой, и тем же вечером они вдвоем отправились в Йоханнесбург праздновать с родственниками.

— Праздновать?

— Его жена победила на выборах. Мы побеседовали со всеми. — Гудвилл кивает, при этом под его подбородком каждый раз собираются упругие валики плоти.

— Зачем понадобилось допрашивать Саймона? В чем вы его подозревали?

Я подступаю ближе, Гудвилл делает шаг в сторону и переминается на широко расставленных ногах. Кажется, будто мы, как партнеры по танцу, кружим вокруг чего-то ужасного, о чем лучше не упоминать. Сегодня на Гудвилле красный галстук в полоску, ярко бросающийся в глаза в полутьме комнаты. Этот человек облечен властью, мне следует быть с ним осторожнее.

— Мистер Катсе был здесь в день похищения Сэма. — Вкрадчивый голос Гудвилла контрастирует с его крупной фигурой. — Мы подумали, он мог заметить что-нибудь, относящееся к делу.

— Относящееся так же, как политические амбиции его жены?

Гудвилл поворачивается ко мне, упершись руками в бока, и будто разрастается вширь, излучая опасность. Но если это угроза, я пренебрегаю ею.

— Мне известно, что здесь части тела используют, чтобы обрести власть… детские части тела, — продолжаю я.

Эти жуткие слова повисают между нами, и вскоре уже кажется, что они присутствовали здесь всегда.

— К сожалению, подобное время от времени случается, но не в здешних местах. — Гудвилл бросает быстрый взгляд на ноутбук на столе, а потом на меня. — Наверняка вы читали о давнем случае в Мочуди. Разумеется, все это лишь недоказанные предположения.