Мысли эти отравляло только по-прежнему зудящее на периферии сознания ощущение.

Я что-то забыл. 

Танис

Акрополь встретил приветливо: знакомыми мордами. Я, признаться, даже обрадовалась — с первого дозора мы почти не виделись. Не то чтобы я скучала,  но узнала, что все целы-здоровы —  и как-то на сердце спокойнее стало.  Из наших на месте не было только Владиса, а с остальными мы наперебой мерялись, кто какую тварь завалить успел.

Болотного змея из-под Хорвуса видел весь Кремос, ради него к нам даже приезжали из других акрополей: зарисовать чудовище, составить подробное описание… добыть для своих мастеров склянку яда на опыты или кусок шкуры на брони.

Говорили, что голову подумывало забрать к себе в чучельный зал Логово, наш же аргус, понятное дело отдавать диковинку отчаянно не хотел, уперся и сдвинуть его пока не удавалось.

Парни завистливо поглядывали на меня, я принимала вид бывалый и самоуверенный, сама же отчаянно завидовала Тереку. Его, такое же зеленое Око, как и я, напарник, присмотревшись к нему в первом дозоре, учить взялся всерьез, и уже со второго задания Терек полностью вел дозор сам. Клык в процессе не вмешивался и не поправлял, и только когда уже все заканчивалось, брался разбирать: что было сделано хорошо, а что в следующий раз можно бы сделать и лучше…

Терек рассказывал про свою службу взахлеб, раздуваясь от гордости, парни посмеивались.

—  Ну, а ты как? —  спросил Дем, когда Терек выдохся.

За минувшие дни он, кажется, высох еще больше, стал еще серьезнее и собраннее.

—  Хвалит тебя твой Клык?

—  Да как тебе сказать… —  многострадальный зад, по которому пришлись “похвалы”, зачесался. —  Зато мы гнездо русалок видели! Представляете, прямо семьей жили: человек-отец, мать-калека и пятеро дочерей, двое старших уже в полную силу вошли!

Илиан вышел их акрополя один.

Один —  то есть, без жемчуга. И хоть иного ожидать не приходилось, грусть все равно обуяла меня с новой силой: я ведь с ним уже сроднилась! Я ведь его уже -по-де-ли-ла! Что родным, на подарки, что себе, на радость малую…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ А тут аргус. Вот зачем, зачем аргусу мой жемчуг? Он же мужик! Мужики жемчугов не носят!

Так что несмотря на заветные свитки в руках у Камушка, к напарнику я подходила неохотно.

—  Держи, —  он тут же отдал ношу мне. —  Сейчас к казначею пойдем, расчет получим. Это первое. Второе: нас на ближайшее время ставят на малые дозоры, дадут отдохнуть. Если хочешь заказать себе что-то в городе —  то как раз самое время. Ну и третье: завтра из Кремоса в логово обоз идет. Ты книгу свою дочитала?

—  Да когда бы?

—  Ясно. Значит, письмо к Верховному аргусу отправлю без “Наиполнейшего списка чудовищ”. Пусть и правда выяснит у церберов, приезжавших в Бирн, как так вышло, что труд моего предка не заинтересовал орден…

Камень хмурился, шагая через внутренний двор к тому входу, что вел к обиталищу казначея, а у меня же, напротив, потеплело на сердце: вроде, пустяк, а приятно! Не отмахнулся, и впрямь спросит!

И спохватилась:

—  Илиан! Мне парни сказали —  Навара пришла в себя!

Услышав эту новость, я обрадовалась: надо Камню сказать, пусть тоже порадуется!

А сейчас внутри неприятно царапнуло: а не обрадуется ли он слишком?..

Но напарник только кивнул, принимая к сведению: то ли и так уже знал, то ли попросту чурбан бесчувственный!

—  Коса! Эй, Коса! —  долетело тем временем откуда-то со спины. 

Я поводила взглядом, выискивая цербершу с незнакомым именем.

—  Да Коса же! —  рявкнули тем временем со спины, догоняя.

Камень покосился на меня недоуменно, и я ответила ему растерянным взглядом: что не так?

—  Фух, еле догнал! —  Дейрек Рыскач звонко хлопнул по спине сперва Илиана, потом меня. —  Коса, ты за первый боевой дозор акрополь поить будешь? Ваши все уже выставлялись!

Камень нахмурился, а я, стряхнув руку, которая словно случайно так и осталась лежать у меня на плечах, взбодрилась: точно! Я же сегодня получу первую плату за первое убитое чудовища! У меня же сегодня праздник!

Столовая, которую бравые представители ордена Церберов оккупировали для торжественного мероприятия, гудела. Праздновать что бы то ни было каждый цербер не дурак. Мне даже не потребовалось ничего организовывать — только расплатиться с мужичком, чью телегу разгрузили так стремительно, что я даже не успела глазом моргнуть. 

На мою легкую растерянность от этакой расторопности (и когда успели договориться, чтобы все привезли?) Рыскач только подмигнул — мол, зелена ты еще девица, опытный цербер сразу в уме цепочку выставит: новичок с крупного задания вернулся, новичку дадут денежку, новичок будет проставляться, а значит… зачем откладывать на завтра пьянку, которую можно сделать сегодня? К тому же ту пьянку, на которую аргус даже столовую выделял — орденские традиции это святое.

Пенилось пиво в деревянных кружках, одурительно пахла закусь.

Меня каждый вновь прибывший считал своим долгом от души хлопнуть по плечу, так что его по ощущениям уже порядком перекосило — ладони у церберов тяжелые, но и я чай не соломенная. А когда все собрались, Ринко Батог — самый старший из Клыков — вскочил на стол, и гул затих, сменившись выжидательной тишиной.

А длинный Ринко сверкнул на меня хитрым взглядом:

— Ну что, братья и сестры по оружию, поприветствуем нашу новую сестричку Танис Косу?

Тишина взорвалась одобрительным ревом, закладывающим уши. Застучали ладони, затопали сапоги.

— Благодарствуем тебя, Танис, за предоставленное угощение, однако прежде, чем отведать его, позволь-ка убедиться, что действительно достойна ты с нами хлеб-соль делить. 

Я азартно напряглась. 

Присягу мы приносили в Логове и в акрополи уже приезжали полноправными церберами, но посвящение орденцами — дело особое! И для каждого новичка — свое задание, никогда не знаешь, что для тебя приготовят. 

— Вот тебе меч верный, — Ринко выудил из-за спины палку и кинул мне.