— Тссс, тут же его дочка!

— Вся в отца, и тоже голова не на месте — так опозорить семью!

— Вы посмотрите, сколько тут всего про Эконита понаписали. И то он придумал, и это… Тоже мне. Здесь каждый что-нибудь да придумал!

— Как вы думаете, Мирту много заплатили за пятьдесят процентов от патента в пользу Эконитов?

— Да наверняка прижали, не сам же он все это затеял! Малец витает в облаках, но голова у него на плечах имеется…

Мистер Мирт старался не вслушиваться, не вглядываться жадно в лица толпы, не искать малейшего подтверждения своей гениальности или, наоборот, крушения своих надежд. Время для сомнений закончилось, все, что можно было только сделать, он уже сделал, и оставалось собраться и провести презентацию паровой машины так, как она того действительно заслуживала.

— Мистер Мирт, — шепотом доложил Клайв Беннет, личный помощник мистера Черча. — На входе в павильон видели лорда Дарроу, собственной персоной! И другие члены вашего клуба тоже здесь!

— Тем лучше, — кивнул мистер Мирт, прикоснувшись к значку «Клуба изобретателей имени П. Графа» на лацкане сюртука. — Пусть увидят вживую то, о чем я говорил. Они сочли меня безумцем? Пусть видят мой триумф.

— Что меня поражает, сэр, так это то, что на Выставке не представлены труды ни одного из членов «Клуба изобретателей», кроме вас, — Беннет перекатился с пятки на носок и усмехнулся. — Клуб теоретиков, вот как их прозвали. Если вам интересно мое мнение, мистер Мирт, вам с ними не по пути.

— Признаться, и я уже склоняюсь к этой мысли, — кивнул мистер Мирт. — Но что поделать, я джентльмен, а джентльмен и его клуб неразделимы, как чай и молоко. Уверен, разногласия улягутся после демонстрации паровой машины.

— Сомневаюсь, если проблема с мисс Эконит, — покачал головой Беннет.

— А вот это, — жестко ответил мистер Мирт, — им придется принять.

— Воля ваша, мистер Мирт. Может, и правы вы, да и мистер Черч так же считает, — вздохнул Беннет. — Только мне неспокойно…

— Спокойно точно не будет, — безмятежно ответил мистер Мирт. — Мы живем в эпоху перемен, и я намерен встряхнуть мир. Хорошенько встряхнуть.

— Смотрите, как бы совсем все не развалилось, все и так… нестабильно. А, — Беннет махнул рукой, — делайте что хотите, я тут только для того, чтобы у вас все получилось.

Мистер Мирт похлопал его по плечу:

— Спасибо, дружище. Без вас как без рук.

Беннет польщенно улыбнулся. Хотя слова мистера Мирта были чистейшей правдой — Беннет работал на Ежегодной выставке достижений на протяжении многих лет и прекрасно разбирался в малейших нюансах происходящего. Потому его чутье так ясно предсказывало неприятности: Беннет не раз сталкивался с подобными ситуациями, всегда находилось что-то, стремящееся помешать прогрессу. Вот только масштабы в этот раз поражали — и изобретения мистера Мирта, и резонанса в обществе. Недовольные шепотки, переглядки… Все это напрягало Беннета и заставляло сожалеть о том, что не настоял заранее на усилении охраны вокруг павильона.

Натянутые между стойками бархатные канаты с трудом справлялись со своей миссией — сдерживать напирающую на паровую машину толпу. Тем более по ту сторону заграждения находился еще один интересный экспонат. Биомеханический ханец, который, стоя у трибуны с большой книгой технических характеристик, рассказывал всем желающим о том, что такое паровая машина, как она устроена, за счет чего приходит в движение и зачем вообще нужна. Беннет счел, что, с точки зрения мистера Мирта, это был абсолютно верный тактический ход — во‐первых, сам мистер Мирт был избавлен от опасности посадить горло, повторяя целый день одно и то же, а во‐вторых, уникальный образец биомеханики хоть немного отвлекал на себя внимание толпы.

Еще один человек из команды мистера Мирта — механик Джон Ортанс, прекрасно известный едва ли не половине участников Выставки, человек-золотые-руки, на люди особо не показывался, занимался последней отладкой паровой машины перед запуском. На нем был кожанный фартук поверх одежды и очки-гогглы , защищающие от искр печи. Беннет слышал краем уха их разговор с мистером Миртом — основную опасность сейчас представляли слишком резкие тормоза, и он до последнего пытался смягчить их.

В этом и была опасность первого публичного запуска паровой машины без каких-либо предварительных тестов. Точнее, тестовые запуски были, но лишь на небольшом участке рельсов, проложенных через павильон, и проверить, как работает машина на длительном пути и тем более на поворотах, не представлялось возможным.

Рельсы, к слову, интересовали почтеннейшую публику ничем не меньше самой паровой машины — посетители Выставки с удовольствием прогуливались по полотну, идущему через павильон, рассматривали крепления и ввязывались в споры о том, действительно ли такие рельсы могут выдержать многотонную нагрузку паровой машины, да еще и на протяжении долгих лет эксплуатации.

Глядя на это, мистер Мирт только довольно улыбался. Беннет только не уставал поражаться его любви к спорам и дискуссиям и к тому, чтобы провоцировать и подстегивать людей обсуждать то, что он делает. Любое мнение хорошо — если оно обеспечивает внимание к изобретению.

Беннет оглядел павильон. Народу набилось предостаточно, яблоку было негде упасть, к фуршетным столам невозможно было пройти из-за пышных дамских юбок, повсюду пестрели сюртуки и цилиндры… Можно было начинать.

* * *

Задние двери павильона медленно пришли в движение. Толпа завороженно ахнула в едином порыве, увидев бескрайние поля, простирающиеся за дверями, и уходящее вдаль полотно рельсов.

— А вдруг ничего не получится? — одними губами спросил мистер Мирт.

Мистер Беннет похлопал его по плечу.

— Время на сомнения у вас закончилось, Мирт. Что ж, прошу. Ваша публика ждет!

И он был, несомненно, в этом прав.

Распрощавшись с мистером Беннетом, мистер Мирт пересек небольшое пространство, все еще отделяющее его от аудитории, и, постучавшись, вошел в крохотную комнатку, где мисс Амелия готовилась произвести впечатление на замерший в ожидании Лунденбурх.

— Как вы, моя дорогая? — мягко спросил мистер Мирт, заходя в комнатку и крепко закрывая за собой дверь.

— Очень волнуюсь, — мисс Амелия и впрямь была необычайно бледна. На столике перед ней лежали баночки с румянами, пудрой и тушью для ресниц, все эти хитрые женские приспособления, с помощью которых она убирала все следы волнения с нежных щек.

Мужской костюм сидел на ней великолепно. В сущности говоря, он не был совершенно мужским — мисс Амелия отдельно в разговоре с Ричардом Стэнфордом настояла, чтобы она не выглядела как переодевшаяся в мужчину барышня, сбежавшая из отчего дома на поиски приключений. Нет, ее целью, напротив, было показать,