Я обожала Филадельфию. Это было приключение, возбуждающее и лихорадочное. Я чувствовала себя как дома в Городе братской любви. Мы с Лори даже еще больше сблизились, проводя бок о бок по двенадцать часов; мы никогда не испытывали нехватки в темах для разговора.

После работы и на выходных я готовила. С дьявольским усердием. Впервые в жизни у меня была своя кухня, свой собственный дом. Мне казалось, что у меня есть шанс завести семью, или, по крайней мере, компенсировать потерянные годы, когда я чувствовала, что у меня вообще нет семьи, — годы, когда я сидела одна и ела хлопья с молоком. У меня был Дэниэл, мой возлюбленный, для которого я готовила и с которым каждый день ужинала. Еще я знала, что готовя ему здоровые легкие ужины, я смогу помочь ему добиться поставленной цели — сбросить сорок с лишним килограммов. Несмотря на многочисленные попытки похудеть, Дэниэлу не хватало последовательности. Я видела, каким тяжким грузом стал для него лишний вес, каким невероятно застенчивым он стал, как отчаянно пытался скрыть и свой вес, и то, сколько он ест. Всего несколько лет назад я была в том же положении, так что отлично понимала его чувства. Я очень беспокоилась за благополучие Дэниэла. Я хотела, чтобы он стал не только более здоровым, но и счастливым. Я считала совместную жизнь шансом улучшить его питание и помочь ему полюбить вкус цельных продуктов. Я готовила ему так же, как и себе: вкусные и питательные, но низкокалорийные блюда.

В нашем холодильнике всегда было более чем достаточно здоровой еды для нас обоих. Сезонные фрукты, овощи, органические йогурты, нежирное мясо, пахучие старые сыры — чистая, настоящая еда. Я находила рецепты в журналах, поваренных книгах и блогах и запиралась на кухне на всю субботу, готовя целыми часами. Мексиканская кухня, азиатская, итальянская, американская. Моя маленькая кухонька выглядела, как кулинарный выставочный зал. На плите варилась маринара со знаменитыми тефтелями Пола, которые я делала легкими, из нежирной вырезки, на столе слева — тарелка с томленой куриной грудкой в соусе чипотле, рядом — сладкая жареная брокколи, дальше — домашняя цельнозерновая пицца с запеченными овощами, тертым козьим сыром и густым бальзамическим уксусом. Я складывала всю еду в запечатанные пластиковые контейнеры, и мы наслаждались вкуснейшими цельными блюдами целую неделю, а вечерами в будни, когда я приходила с работы домой в 7:30 вечера, спокойно отдыхали.

Придумывание рецептов и взаимодействие вкусов радовали меня даже больше, чем сами блюда. А видя, как Дэниэл доволен и как он неделю за неделей худеет, я чувствовала ни с чем не сравнимое удовольствие. Я обожала часы, проводимые у плиты. Готовка, сам прием пищи становились настоящим катарсисом. И, несмотря на объемы, в которых я готовила, мне ни разу не хотелось объесться. Не приходилось бороться с желанием съесть сразу всю сковородку лазаньи. Поскольку я готовила сама, не приходилось и в панике подсчитывать калории. Вместо этого я чувствовала спокойствие и легкость. Я готовила еду, такую же сбалансированную, какой стала сама. Я научилась готовить питательные блюда для себя и любимого человека, и в процессе наконец смогла примириться с едой.

Я экспериментировала. Иногда эксперименты заканчивались полным провалом. Но готовить блюда, которые я всегда любила, при этом очень питательные, было стоящим делом. Приятным. Даже неудачи. Я вспоминала пиццы с курицей «Баффало», которые мы с Дэниэлом ели на пару в общежитии, белые бумажные коробки с китайской едой, которыми был вечно заставлен стол в Медфилде, и праздники с толстыми кусками сметанного торта с помадкой. «Даже с этими любимыми блюдами мы сможем жить», — обещала себе я.

Я стояла в первой кухне, которая была по-настоящему моей, в восьми часах пути от матери, которая вдохнула жизнь в мои кулинарные легкие, и готовила. А когда я заканчивала готовить, то начинала печь. Потом пекла еще и еще. Потому что мне очень нравилась выпечка. Без нее я просто была сама не своя.

Люди на съемках подтвердили бы мою одержимость готовкой и выпечкой. После первой недели все вообще вышло из-под контроля. Началось все с «простого сладкого угощения» для коллег, а потом понеслось: домашние «Орео», шоколадное печенье, овсяные пироги с кремом. Пекарня, которую я в первый день оборудовала прямо в продюсерском офисе, стала настоящим хитом. За тридцать минут к моему маленькому лоточку выстроилась целая очередь, и все приготовленное моментально расхватали. Каждый день я приносила какое-нибудь новое угощение. Черно-белое печенье с ароматом лимона, двойные кокосовые капкейки, легкие, как облачко, чизкейки всех вкусов. В общем, я пекла шестьдесят дней подряд.

Именно тогда я впервые ощутила желание поделиться своими рецептами. Я уже несколько лет читала кулинарные блоги; мне, конечно, очень нравилось крутиться на сайтах и в комментариях, но все-таки внутри что-то подзуживало: «Пора делать свой сайт». Дэниэл, на моей здоровой пище сбросивший двенадцать килограммов, решил, что это отличная идея, и стал всячески уговаривать меня ее исполнить. Он верил в мои способности.

После окончания съемок в конце октября я стала раздумывать, что делать дальше. Шесть месяцев аренды истекали через две недели, а новых вакансий в съемочных группах я не нашла. Дэниэл посоветовал мне воспользоваться свободным временем и все-таки начать вести блог.

Я стала настолько обожать готовку, что даже всерьез задумалась, стоит ли мне дальше продолжать карьеру в киноиндустрии.

— Я не люблю кино так же, как раньше, — сказала я Дэниэлу. — К тому же оно отнимает так много времени.

Работа казалась бесконечной. Стоит ли и дальше идти по этому пути, если я не уверена, для меня ли он предназначен? Лори предупреждала меня об этом. С самого начала она пыталась мягко оттолкнуть меня от кинематографа. Это даже забавно, учитывая, что я поехала за ней через несколько штатов, чтобы поработать над еще одним фильмом. Она хотела, призывала меня достичь чего-то большего, лучшего. Она боялась, что я буду носиться с одних съемок на другие, теряя годы своей жизни, а потом пойму, что больше не сделала ничего другого — не выразила себя в творческом плане. Она знала, что я стремилась к артистическому контролю. Причем не только в кинематографе: я очень многое любила. Оставаясь в этом бизнесе, я отвернусь — по крайней мере, на время — от других карьерных путей.

— Ты молода, Андреа. Попробуй себя в чем-нибудь другом. Сейчас. Слушай, я знаю, что ты добьешься успеха. Станешь звездой. Я уверена. А кино… кино никуда не денется. Ты всегда сможешь вернуться.

Она была права. И я действительно хотела попробовать себя в чем-нибудь другом. Я хотела готовить, печь и писать рецепты. Хотела добиться большего в мире здоровья и похудения.

Я еще раз все обдумала. А потом, однажды вечером, буквально через час после того, как я уехала из ее офиса, Лори позвонила мне.

— Послушай, я прошу не потому, что считаю, что ты должна поехать со мной. Я просто сообщаю тебе, потому что ты — единственная, кому я вообще хочу предложить эту работу. — Она сделала глубокий вдох. — Меня позвали на другую работу — съемки триллера в Коннектикуте. Через неделю. Можешь поехать со мной, но знаешь… — она помолчала. — Я думаю… хочу, чтобы ты попробовала что-нибудь другое, что-нибудь получше. Бросай этот дерьмовый бизнес.