Меня застали врасплох. Я с нетерпением ждала отдыха. Хотела потратить ноябрь, обдумывая, чем же заняться дальше. Эта новость заставила меня все пересмотреть.

— Просто обдумай все. Перезвони мне завтра. Ты знаешь, что я тебя люблю. Поступай, как считаешь нужным.

Она повесила трубку.

Я два часа подряд обсуждала все с Дэниэлом. Мы решали то остаться, то ехать, то остаться, то ехать. В конце концов я все-таки приняла окончательное решение.

Я брошу кино.

Это прозвучало дико и пугающе. Я пришла к выводу, что лучше будет создать блог и попытаться заработать статьями о еде и здоровье.

На следующее утро, проспав от силы часа три, я сказала Лори, что не поеду с ней в Коннектикут. Она обняла меня, зная, что это лучшее решение из всех, что я могла принять. В конце рабочего дня я позвонила маме и рассказала ей все — но работе, и об идее с блогом. Обсуждать все с ней оказалось на порядок тяжелее, чем самостоятельно принять решение прошлой ночью. Я знала, как она обожает мою работу. Для нее это звучало так потрясающе: работа над большим фильмом, со звездами, переезды из города в город. Я боялась ее реакции на новость.

Она тут же напряглась. По голосу сразу было видно, как ей тяжело. Она несколько мгновений молчала, явно до сих пор переваривая идею. Потом ответила — тихо, натянуто, неискренне:

— Ну, делай то, что считаешь нужным.

Я сразу пала духом. Она немногословно одобрила мой план, потом сказала, что поговорим позже. Положив трубку, я тут же почувствовала сильнейшую неуверенность.

Я сидела на кровати и паниковала. Она, конечно, прямо ничего не сказала, но ей это кажется неправильным. Она хочет, чтобы я продолжала работать в кино.

Я еще раз ей позвонила. Нужно было обязательно все обсудить. Ничье мнение не влияло на меня так, как ее. Я не могла даже представить, что она не согласится с тем, какой путь я выберу в жизни.

Начался разговор с того, что я отчаянно пыталась убедить ее в том, каким хорошим будет мой даже еще не начатый блог, а закончилось истерическими криками и рыданиями.

— Ты не можешь просто взять и уйти из этого бизнеса, Андреа, — она еще никогда не говорила со мной так строго. — Ты должна понять, как тебе повезло, что ты вообще этим занимаешься. Это потрясающая работа, ты просто сейчас этого не понимаешь. Послушай, блоги — это не для тебя.

Судя по ее словам, она даже не совсем понимала, что такое блог. Она так об этом говорила, что сразу становилось ясно: она не считает, что в Интернете можно зарабатывать. По крайней мере, по сравнению с Голливудом это казалось чем-то мелким и незначительным.

— Ты не из тех, кто может сидеть целый день за компьютером. Это тебя слишком ограничивает. Ты слишком активная, чтобы работать, сидя за столом.

Да, вот в этом она была права.

Я почувствовала себя виноватой. Как я вообще посмела отвернуться от такой хорошей работы? Глотая слезы, я согласилась с ее сомнениями по поводу моего выбора. В конце концов я сдалась. Она права. Сейчас я ее ненавижу, но, скорее всего, она права.

Мое сердце съежилось, признавая поражение. Мы наконец распрощались, злясь друг на дружку, и я вышла в гостиную. Усталым голосом я призналась Дэниэлу, что все-таки передумала и поеду работать в Коннектикут. Его взгляд смягчился, ему больно было видеть мое разочарование.

— Малышка, знаешь, ты же не обязана. Ты взрослый человек и можешь делать, что хочешь. Рано или поздно она поймет.

Я плотно закрыла рот; моя нижняя губа начинала подрагивать.

— Знаю, — кивнула я. — Но для меня слишком важно, что она думает обо мне. Больше всего на свете я хочу не разочаровать ее.

Он вздохнул, понимая, что меня не переубедить.

— Она дала мне все, что у меня есть. Я хочу, чтобы она гордилась моей жизнью.

Через неделю я поставила подпись под договором на полугодовой съем квартиры в Хэмдене, штат Коннектикут. Мы с Дэниэлом посмотрели друг на друга. Как мне повезло, что он был готов так часто переезжать вслед за мной. Когда я смотрела ему в глаза, мое сердце наполнялось теплотой. «Он очень добр ко мне», — подумала я. Он бы обежал кругом всю Землю, если бы посчитал, что это сделает меня счастливой. Его любовь ко мне была всепоглощающей, безоговорочной.

«Как вообще можно так любить?» — спрашивала я себя. Каждое утро, просыпаясь, я видела написанные от руки записки. Что-нибудь вроде «Задай им сегодня жару. Люблю тебя», или «Я люблю тебя, хотя у тебя самые большие ступни, которые мне доводилось видеть. Серьезно, я их боюсь», или «Я никому не скажу, что ты жуешь во сне. Не поймут. Люблю тебя».

Мне повезло, что его профессия позволяла нам переезжать так часто, как мне требовалось. Этим хорош профессиональный покер. Кстати, именно в поездке в Лас-Вегас на турнир Мировой серии по покеру вскоре после того, как мы снова сошлись, я поняла, насколько он меня любит. На второй день у моего цифрового фотоаппарата села батарейка, так что пришлось фотографировать на iPhone Дэниэла. Через несколько дней, под конец нашего путешествия, он протянул мне телефон и попросил отправить фотографии, которые я сделала, на оба наших адреса Gmail. Разглядывая фотографии, которые я сделала на этой неделе, — десятки размытых кадров с едой, бассейнами и девушками, одетыми как проститутки, — я нашла целую кучу снимков, о которых я не знала. Десятки фотографий ничего не подозревающей меня.

Поначалу меня неприятно поразил вид растрепанной, одетой в пижаму меня. Я не позировала, не была готова. На фотографиях я ела, читала, спала. Пролистывая их, я смеялась. Как же ужасно я выглядела!

На одной фотографии я пила чай из большого мерного стаканчика. На другой — сидела на кухонном столе и ела мороженую клубнику из большой миски. На третьей — пила воду, одетая в большую, не по размеру футболку, которую мама купила мне в качестве сувенира в путешествии. На ней была надпись: «Кто-то, кто очень меня любит, съездил в Канаду и купил мне эту футболку». Бесценно. На еще одной фотографии я, присев на корточки и улыбаясь, смотрела безумным взглядом через стекло духовки, как поднимаются мои капкейки.

А потом я поняла, что эти фотографии по-своему особенные. Потому что они рассказывают о днях, которые я сама никак не документировала. О времени, которое я никак не упоминала, потому что оно казалось ни для чего не важным. Тем не менее, они говорили очень многое о моей личности. Эти случайные фотографии, сделанные за последний год. С ними не были связаны никакие истории или архивные воспоминания, это были просто случайные события из жизни. Каждый снимок был очень смешным и вместе с тем откровенным.

Самым прекрасным в этих фотографиях было даже не то, что с их помощью можно было заглянуть в мою повседневную жизнь, а то, что Дэниэл посчитал, что моя жизнь достойна летописи. Он обращал внимание не на то, как я выгляжу и что именно делаю, а на мои странности. Чудачества. На то, что я заправляю тренировочные штаны в носки и сижу по-турецки перед духовкой, рассматривая свою выпечку.