Нет, конечно, я не предпочла бы. Я не предпочитала дискомфорта, тела, в куда меньшей степени способного передвигаться, и презрительного отношения мира к толстой мне. Но, возможно, я предпочитала спокойствие. Я сейчас так себя мучаю — стоит ли оно того? Что лучше — хорошо выглядеть или хорошо себя чувствовать?

Я вообще счастлива?

Я сбросила 60 килограммов не для того, чтобы через тринадцать месяцев оказаться в несчастливом браке с бегом. А если так получилось, то я хочу развода.

Я сбросила 60 килограммов не потому, что душевное здоровье мне менее важно, чем тщеславие.

В тот момент я решила, что надо позволить себе весить столько, сколько должна. Если я не буду бегать каждый день — или вообще не буду бегать, — и прибавлю несколько кило, то с радостью приму каждый день. Если меня ждут пять набранных килограммов — пожалуйста. Да, я позволю себе просто жить.

Я буду жить так, как хочу, не чувствуя сильнейшего ужаса каждое утро, когда открываю глаза и знаю, что сейчас меня ждет беговая дорожка; не считая, что впервые в жизни нормально вешу только потому, что отчаянно тренируюсь каждый день.

В первые три минуты после принятого решения я почувствовала невероятный прилив свободы. Потому что когда я только убедила себя наконец избавиться от лишнего веса навсегда, я еще и убедила себя, что буду из-за этого счастлива.

Я считала, что, похудев, я наконец избавлюсь от фатального недостатка, от которого страдала всю жизнь. От своей личной «инвалидности». Я хотела больше не беспокоиться о своем размере. Я хотела забыть, что некомфортно себя чувствую в присутствии других людей, и просто быть собой, без болезненных мыслей о том, какая я огромная. В поисках этой свободы я построила себе другую тюрьму. Я убегала от веса, потом снова от него убегала. Тренировки оказались такими же оковами, как и вес. А когда я поняла, что сделала — и когда депрессия превратилась в мое состояние по умолчанию, — то сказала: «Я лучше буду такой, какой была, чем такой, какой сейчас».

И этот шок открыл мне глаза.

Когда я выплакалась, и мои глаза стали сухими, как тщательно выжатая губка, я завела мотор, выехала с парковки и отправилась домой.

На следующий день после работы я задумалась, какие же физические нагрузки себе давать. Насчет бега я знала, но вот бросать двигаться не собиралась: я понимала, что для здоровой жизни движение очень важно. Я хотела найти занятие, которое не так утомляло тело и не так давило на разум.

В спортзале, где у меня был годовой абонемент, я подумала, не стоит ли попробовать эллиптический тренажер — гладкие плавные движения не так нагружают суставы. Проблема была в том, что когда я в прошлые разы занималась на этом тренажере, у меня почему-то начинали неметь пальцы на ногах. Я решила попробовать Stair Master (ступеньки, степперы) — все четыре машины были свободны. Мне понадобилось всего четыре минуты, чтобы совершенно выдохшейся и с красным лицом спрыгнуть с тренажера, ругаясь и клянясь себе, что больше никогда им не воспользуюсь. «Так вот почему все лестничные тренажеры свободны», — подумала я, тяжело дыша. Повернувшись, я увидела знакомую беговую дорожку и подумала, не стоит ли просто долго походить. Я взяла со стойки с журналами свежий номер О, The Oprah Magazine и забралась на свободный тренажер. Лента поехала в обратном направлении, и я пошатнулась. Я установила скорость шесть километров в час и умеренный уклон в два процента. Скорость «полтора километра за пятнадцать минут» была комфортной — собственно, именно на такой скорости я разогревала ноги перед пробежками. Положив журнал на дисплей, я спрятала и время, и сожженные калории, и расстояние. Я не хотела думать о числах; мне интересно было лишь то, насколько мне нравится то, что я делаю. Надев наушники, я включила свой iPod. Я прочитала журнал от корки до корки и только потом подняла его, чтобы узнать, сколько же длилось упражнение. Пятьдесят минут. Пять километров. Я моргнула, недоверчиво уставившись на экран. Два года я бегала примерно на такое же расстояние, ненавидя каждую секунду, а теперь, когда шла и читала, мне понравилось. Я изумилась тому, насколько легким показалось упражнение, как быстро летит время, если мучительно не считать каждую секунду. Довольная, я сошла с тренажера и собралась уходить. Даже не дойдя до конца ряда беговых дорожек, я забеспокоилась. Я остановилась и прислушалась к одержимой части себя — той, которая упрашивала меня еще раз пересчитать сожженные калории. Может быть, стоит походить еще? Я даже почти не вспотела.

Но нет. Нет.

Даже не задумываясь, я поставила журнал обратно на стойку и вышла из спортзала; мне очень не хотелось портить прогресс, которого удалось добиться.

На следующий день после работы я вернулась в спортзал и опять читала, неторопливо идя пешком по беговой дорожке. Опять-таки было приятно. Снова пришлось убеждать себя, что этого достаточно.

В течение двух месяцев я все-таки перестала сомневаться в полезности ходьбы для сжигания калорий и вместо этого начала понимать, что движение — любое движение — полезно. Я даже стала с нетерпением ждать этих длинных прогулок. Они были восстановительными, медитативными и вовсе не такими болезненными и ужасными, как в те дни, когда у меня от каждого шага болели суставы. Ходить я могла где угодно, в любое время, с кем угодно. Спортзал после работы был не неприятной необходимостью, а отдыхом. Я нашла комфортную скорость, интересные подкасты для прослушивания, друзей, которые гуляли со мной по выходным, замечательные места для прогулок неподалеку от дома, новые журналы, на которые стоило подписаться, и музыку, которая заставляла меня двигаться.

Каждую неделю, взвешиваясь, я готовилась увидеть прибавку в весе. Пешие прогулки сделали меня намного спокойнее, так что я вполне была готова к двум лишним килограммам. Они вполне стоили спокойствия. Но неделю за неделей показания весов не менялись, и я даже удивилась. С логической точки зрения я знала, что хожу примерно столько же, сколько раньше бегала, но чтобы окончательно поверить в это, мне понадобились конкретные доказательства того, что вес не меняется. Единственное объяснение, казавшееся мне правдоподобным, состояло в следующем: я не так нагружаю себя бесконечными кардиотренировками, так что не чувствую постоянного волчьего аппетита, и у меня нет ощущения, что я постоянно борюсь с голодом. Когда нагрузки снизились, стало легче ограничиться тремя здоровыми приемами пищи и двумя перекусами в день. Я еще и не была постоянно измотанной, а это давало мне достаточно энергии, чтобы по-настоящему хотеть двигаться. Я распознала позитивный цикл, который удалось запустить: умеренно двигаться, умеренно есть, повторить.

После окончания съемок «Острова проклятых» следующие шесть месяцев я жила как стереотипный представитель поколения Y. Мои новые знакомые из киноиндустрии не предложили мне никакой новой работы, так что я жила дома с мамой и Полом. К счастью, Кейт тоже сидела без работы, так что мы проводили время, бесцельно шатаясь по городу, как на летних каникулах в колледже, всеми силами пытаясь избежать погружения в реальный мир. Я без особой охоты снова стала искать работу в местных телекомпаниях.