– Я больше не хочу это слушать, – простонал Хоровитц. Ему надоели плоские шутки, которыми потчевал его Кржистоф все полтора часа поездки в машине.

– Тюлень[19]. – Кржистоф громко рассмеялся.

Хоровитц ничего не сказал, только покачал головой.

– Слепой и глухой играют джаз в баре. «Ну как, людям нравится?» – спрашивает слепой. А глухой отвечает: «А мы уже играем?»

– Я же сказал: не хочу это слушать! – воскликнул Хоровитц.

– Почему нет? Потому что это шутки про инвалидов?

– Именно!

– А я думал, что инвалиды хотят, чтобы к ним относились, как ко всем остальным, без жалости и чувства такта.

Хоровитц сверкнул на него глазами, но ничего не сказал. Затем вытянул шею.

– Вот он, вон там!

На расстоянии метров ста, от приходской церкви к ним шагал мужчина в шортах цвета хаки и белой рубашке, у него была загорелая лысина, обрамленная седым венчиком волос, и мускулистая фигура. Насколько Хоровитц разглядел, его лицо соответствовало фотографии в паспорте Зено Энгельмана. Мужчина не носил нарукавной повязки, но целенаправленно шел с белой тростью вдоль тротуара в сторону стены замка. По телефону они договорились встретиться там в одиннадцать часов.

Хоровитц взглянул на часы. Зено был сверхпунктуальным.

– Прогуляемся с ним по старому городу? – спросил Кржистоф.

Хоровитц рассматривал мужчину.

– Прогулка не самая хорошая идея, – сказал он, пока Зено не мог их услышать. Затем огляделся. – Нам нужно куда-нибудь сесть, где я смогу смотреть ему прямо в лицо. Я хочу видеть его непосредственную реакцию. К тому же это должно быть место с ветром и фоновым шумом. Он слепой, остальные чувства у него развиты сильнее, чем у нас, и он не должен распознать нашу реакцию. К тому же я хочу выяснить, действительно ли он абсолютно слеп. Потому что если нет…

– …То он может быть сообщником, – вырвалось у Кржистофа. – Похоже, я тебя недооценил, старик. – Он огляделся. – Тогда остается только вон тот ресторанчик.

Прямо под стеной замка находился пивной ресторан «Бюкингсгартен» с большой террасой и видом на город и общину Ланталь. Один столик у балюстрады был свободен. К тому же присутствовали бормотание других гостей и ветер, который шелестел лианами плюща на скалах.

– Идеально, – прошептал Хоровитц, потому что Зено уже приближался к ним. – Я хочу еще дополнительно напрячь его восприятие. – Он быстро достал из кармана одеколон с резким запахом и брызнул несколько капель себе на шею и щеки. Затем передал флакон Кржистофу.

– Зачем мне это?

– Чтобы перебить твой запах. Ты вроде начинаешь потеть, когда врешь. Быстрее!

– Я никогда не потею, когда вру. – Но Кржистоф все равно нанес немного одеколона себе на щеки и запястья, затем вернул флакон Хоровитцу, и тот спрятал его в кармане пиджака.

Когда Зено поравнялся с ними, Хоровитц обратился к нему, представил себя и Кржистофа и предложил расположиться в ресторане.

– Согласен, – сказал Зено уверенным сильным голосом. – Я знаю этот ресторан и найду дорогу.

– Отлично, – ответил Хоровитц, – тогда мне не придется долго мучиться на булыжной мостовой в коляске.

Добравшись до единственного свободного столика на террасе, они расселись. Хоровитц подъехал в инвалидной коляске к столу и занял место рядом с Кржистофом так, что Зено оказался окружен гулом голосов.

Зено оперся о свою трость и сжал рукоятку.

– Почему представители Федерального ведомства уголовной полиции хотят поговорить со мной о моей сестре? – начал он разговор. – У нее какие-то проблемы?

– Нет, не волнуйтесь, – солгал Хоровитц. – Точнее сказать, мы лишь внешние консультанты БКА. Ваша сестра живет не здесь в Марбурге, так?

Зено помотал головой.

– Недалеко от Браунау.

– Марбург великолепный город, и это я утверждаю как швейцарец, хотя у нас в Щвейцарии самые красивые города, – рассмеялся Хоровитц. – Вы и ваша сестра родились в Австрии. Но у вас нет австрийского диалекта, – отметил он. – Вы уже давно живете здесь?

– Всего два месяца. До этого я был в Праге.

Я знаю, поэтому мы не сразу тебя разыскали.

– Вы переехали в Марбург из-за множества учреждений для слепых? – подключился к разговору Кржистоф.

Зено кивнул:

– Все верно.

Хоровитц взглянул на Кржистофа, давая ему понять, чтобы он продолжал в том же духе. Было еще рано говорить с Зено о его сестре. Сначала Хоровитц должен был выяснить, мог ли этот мужчина стоять за убийствами, а чтобы точнее оценить реакцию Зено, ему была нужна хорошая интуиция. Которая, как правило, появлялась у него во время безобидного трепа.

Молодая официантка с пирсингом в губе и носу подошла к их столику, чтобы принять заказ напитков. Но до этого она коснулась плеча Зено и спросила:

– Угадаешь, кто я?

Зено изобразил недовольство на лице, но затем посмотрел Хоровитцу прямо в глаза.

– Мелли знает, что я ненавижу этот вопрос, и все равно слышу его каждый раз, когда прихожу сюда. – Он вздохнул. – Принеси мне, пожалуйста, капучино.

Кржистоф раздраженно оторвал взгляд от карты напитков.

– Вишнево-банановый сок. Это еще что за сочетание?

– ВиБа, – пояснила официантка. – Очень вкусно.

– Ну ладно, Мелли, если обещаете, что у меня от него не заведутся паразиты в животе. – Кржистоф улыбнулся ей.

Хоровитц заказал горячий шоколад, и официантка удалилась.

– Что вы хотите узнать о моей сестре? – снова спросил Зено.

– До этого мы еще дойдем – мы остановились на Марбурге, – ответил Хоровитц. – Вы посещаете учебное заведение для слепых?

Зено мягко улыбнулся.

– Я здесь преподаю.

– Вы? – вырвалось у Кржистофа.

Зено скривился. Видимо, от него не укрылся насмешливый тон Кржистофа.

– Я учу молодых незрячих людей обращаться с компьютерами.

Кржистоф придвинулся к нему.

– И как же? – продолжал он подкалывать Зено. Вовсе не плохая тактика, чтобы вывести человека из себя.

– Существует дисплей на шрифте Брайля, позволяющий прочитать, что написано на мониторе. С его помощью слепые могут искать что-то в Интернете или читать мейлы, как вы. Вы ведь умеете читать? Кроме того, я учу их пользоваться библиотеками и помогаю готовиться к учебе в университете.

– Впечатляет, – сказал Хоровитц. – Кстати, я заметил, что вы смотрите на меня и моего коллегу, когда говорите.