— Не ссы, братан, все будет ровно!

Взглянув в эти неестественно расширенные зрачки, Владимир понял: Кайфуций находится в глубоком наркотическом опьянении. Наркоман-идеолог был в своем репертуаре — постоянно под кайфом. В принципе, в отличие от своих обыкновенных собратьев по игле, передозировка и другие последствия употребления «дури» ему не грозили. Прежде всего, он был оборотнем, которого невозможно отравить даже цианидами. Его обработанный заклинаниями организм мог переварить любую отраву без малейших для себя последствий. Так что мужик оттягивался на полную катушку, благо сбыт наркоты, которым занимались его подручные, позволял на зелье не экономить.

Деловито подобрав валяющийся на земле ведьмачий арсенал, закинув меч на плечо, он махнул головой в сторону особняка, дурашливо приглашая Владимира внутрь:

— Милости прошу к нашему шалашу. Несмотря на состояние эйфории, в которой находился Кайфуций, он держался от ведьмака на почтительном расстоянии, лишая его надежды завладеть оружием внутри здания, когда снайпера уже будут неопасны. Так они и шли: впереди ведьмак с понуро опущенной головой, а сзади груженный оружием оборотень. Ни дать ни взять — рыцарь на прогулке в компании верного оруженосца.

Внутри особняк выглядел так же солидно, как и снаружи. Видно, декором занимался настоящий специалист своего дела. Выдержанность стиля, неброская роскошь истинного аристократического поместья невольно внушали уважение к хозяйскому вкусу. Общее впечатление несколько портили задрапированные наглухо окна, лишавшие интерьер живости, что, впрочем, могло быть лишь причудой обитавших в особняке жильцов.

Виктория была права: всюду ощущался устоявшийся запах мертвечины. Искать его источник было не нужно. Мертвецы, выряженные в строгие серые костюмы-тройки, окружили ведьмака плотным кольцом, едва двери за ним закрылись, перекрывая доступ солнечного света. Неподвижные лица-маски, белесые, ничего не выражающие глаза и легкий, едва уловимый запах тлена, исходящий от конвоя, позволяли отличить их от живых людей. В остальном же они совершенно не подходили под описания мертвяков из ведьмачьих манускриптов. Судя по их вполне разумному поведению, можно было предположить, что Ахмед наделил свои создания способностью мыслить. В это не хотелось верить, но полностью исключить такую возможность Владимир не мог. Мертвяк-шатун был созданием опасным, но предсказуемым как раз из-за отсутствия разума. В противном случае мыслящий покойник превращался в опаснейшего врага, самую малость безобиднее вампира. Короче говоря, надежды не то что на победу, а на элементарное спасение таяли, как сигаретный дым. Наличие привязанных к голени осиновых колышков давало хоть и мизерную, но надежду на то, что удастся поразить кровососа, но, увы, то, что было действенно против одного мертвеца, не оказывало никакого воздействия на других. Зомби можно было убить только серебром, да и то приходилось попотеть, а осина, столь опасная для упыря, была против них бессильна.

В сопровождении молчаливых трупаков ведьмак поднялся по винтовой лестнице, ведущей на второй этаж. Шедший впереди процессии Кайфуций уверенным толчком открыл высокие, инкрустированные золотом двери, заглядывая вовнутрь. Видимо удостоверившись, что хозяин на месте, махнул рукой:

— Вводите!

Владимир почувствовал металлический холод между лопаток. Это исполнительный мертвец упер ему в спину пистолетный ствол, вталкивая в огромный, с высоченными потолками зал. Переступив порог, процессия распалась. Конвой встал у ведьмака за спиной, расположившись полукругом и отрезая ему пути бегства. В дальнем конце помещения, удобно расположившись в глубоком кожаном кресле, сидел человек. Вернее, то, что когда-то было человеком. Вид у Ахмеда был самый презентабельный. Строгий черный смокинг, бабочка, безупречно уложенные черные волнистые волосы. При жизни это был довольно симпатичный мужчина, явно восточного типа, с правильными чертами лица, на котором выделялись большие карие глаза. Он с интересом наблюдал за вошедшим. Вокруг Ахмеда, страхуя своего господина и создателя, стояли точные копии таких же существ, что окружали сейчас ведьмака. Те же неподвижные, бескровные лица, такие же одинаковые костюмы, те же «беретты» в мертвых руках. Около ног вампира, настороженно поводя ушами, возлежал красавец доберман, зорко наблюдавший за всем происходящим.

Кайфуций разболтанной походкой направился прямиком к столику рядом с вампиром. Свалив на это произведение искусства (столик точно был ровесником вурдалака, а возможно, и еще старше!) трофейный арсенал, он бесцеремонно плюхнулся в стоящее рядом кресло. Реакция вурдалака была мгновенной: из его резко вытянутой в сторону оборотня ладони слетел небольшой шарик, окруженный ослепительно белым сиянием. В момент, когда он коснулся Кайфуция, произошла вспышка, превратившая сидящего оборотня в яркий факел. С диким воем тот вылетел из кресла, завертелся волчком, на ходу превращаясь в того, кем являлся на самом деле. Когда пламя погасло, посреди залы стоял большой оборотень. От местами выгоревшей шерсти поднимался дымок, распространяя тошнотворный запах горелого мяса и шерсти.

— Собака должна знать свое место,- проронил вампир,- невежливо держать гостя на ногах,- приглашающий жест рукой,- проходи, ведьмак. Как у русских говорят: в ногах правды нет.

Сопровождаемый взглядами охраны, Владимир проследовал к креслу, по пути едва не задев оскаленную морду сжавшегося на полу оборотня. Из всего, что успел он узнать, можно было с уверенностью сделать вывод, что без воли вампира здесь не происходило ничего, и, как бы ни жаждал сейчас волколак его плоти, без приказа своего господина он ничего не сделает.

— Располагайся, ведьмак.- Ахмед сделал повелительный жест рукой. Поднос с целым набором бутылок, до этого стоявший на камине в другом углу залы, подчиняясь вампирской воле, плавно поднялся в воздух и поплыл, как лодка по воде, остановившись в конце пути аккурат рядом с ведьмаком.- Наливай, не стесняйся.- В голосе вампира не было и капли насмешки.- Должно быть, последний раз, грех упускать такую возможность.

После секундного колебания Владимир уверенно взял бутылку виски, налил в высокий стакан на два пальца янтарной жидкости, сделал небольшой глоток. Напиток был хорош. Вытащив из кармана мятую пачку сигарет, вытряхнул одну, прикурил:

— С чего бы такое галантное обхождение? Ты же знаешь, моя задача уничтожать таких, как ты, и ничего здесь не изменишь.

Ахмед усмехнулся:

— Если бы дело касалось только тебя и меня, будь уверен, мы бы сейчас не разговаривали. Я живу уже очень долго. Встречались мне ведьмаки, но, как видишь, я здесь, целый и невредимый, а вот последний из вашего племени, с кем мне довелось пересечься… — Вампир потрепал лежащего добермана по загривку.- …сейчас лежит у моих ног.

Володя и до этого подозревал, что собака, присутствующая на этом сборище монстров, не совсем обычное животное. Теперь же не осталось никаких сомнений — в сильном, мускулистом теле пса находилась душа ведьмака, которому не повезло. Скорее всего, он был убит кем-то из человеческой охраны вампира с дальнего расстояния, исключающего передачу непосредственно ведьмачьего дара. Такой конец жизненного пути был для ведьмаков наиболее печальным. Хотя какая ему теперь разница? Наверное, послушно таскает тапочки своему бывшему врагу, при этом радостно виляя остатком хвоста. И никуда от этого не денешься. Судьба.