Прошло добрых четверть часа, и я наконец осмелилась взять карандаш и нарисовать первую линию. Вышла она не плотной и уверенной, зато тонкой и обдуманной. Сейчас приходилось рисовать не выдуманный персонаж, а реального человека – натурщица заслуживала, чтобы я выложилась на полную. И я это сделала.

Я полностью отдалась Мари и рисунку. Ничто не смогло бы отвлечь меня и вывести из равновесия: мимо проходил профессор Хопкинс, ребята позади меня обсуждали выходные, опоздавший студент в панике ворвался в кабинет – но я с головой ушла в работу, как вдруг что-то выдернуло меня из транса.

Ошеломленная, но с горящими глазами, я оторвала глаза от холста. Бросила взгляд на Джулиана.

Он больше не рисовал, а только сжимал в руках мобильник. Телефон вибрировал, но Джулиан не торопился отвечать на звонок. Не шевелясь, он глазел на экран. Парень побледнел.

– Джулиан?

Он и ухом не повел.

Удостоверившись, что Хопкинс не обращает на нас внимания, я наклонилась к Джулиану и посмотрела, что у него в телефоне. Звонили с несохраненного в памяти номера, но, судя по панике на лице Джулиана, номер для него вовсе не был незнакомым.

Осторожно я взяла его за руку, успокаивая, но прикосновение возымело обратный эффект. Вздрогнув от шока, он резко поднял голову – так вздрагиваешь, когда пытаешься уснуть, но мозг внезапно выдергивает из глубин сна.

– Что-то не так? – осведомилась я, хотя ответ был очевиден.

Моргнув, Джулиан впился в меня взглядом. Глаза у него округлились от страха. Он уже собирался что-то сказать, и ответ даже повис в воздухе, но тут телефон замолчал. Из-за внезапной тишины Джулиан снова вздрогнул и еще раз посмотрел на мобильник. Экран загорелся в последний раз, сообщая о пропущенном вызове, но тут же вновь потух, как будто ничего и не произошло.

– Кто тебе звонил? – спросила я как можно тише.

– Моя… – Джулиан едва переводил дух.

Он не успел продолжить, потому что телефон снова завибрировал. Тот же неизвестный номер, но теперь Джулиан лучше держал себя в руках. Он быстро вскочил со стула, едва не опрокинув его, и выбежал вон из кабинета.

Профессор Хопкинс, сбитый с толку, посмотрел ему вслед, перевел взгляд на холст и, наконец, на меня.

Я изобразила извиняющуюся улыбку и, не колеблясь ни секунды, поспешила за Джулианом. Сердце бешено забилось, и я, толкнув дверь, судорожно оглядела весь коридор слева направо, уже готовясь обыскивать все здание, но не пришлось.

Джулиан стоял всего в нескольких шагах от двери, прижимая мобильник к уху – на звонок он все-таки ответил. Он повернулся ко мне спиной, и лица я не видела, но, судя по напряжению в плечах, ему пришлось не по душе то, что говорил собеседник.

Медленно я приблизилась к нему.

– Он поправится?

Вот черт. Кровь в жилах заледенела. Этот вопрос не мог означать ничего хорошего. Я замерла позади Джулиана, и бормотанье в телефоне стало отчетливее, но я так и не расслышала ответ.

– И сегодня тоже? – спросил Джулиан.

И снова ответ прозвучал неразборчиво. Джулиан крепко вцепился в телефон – даже костяшки на пальцах побелели.

Машинально сердце заколотилось еще быстрее. Я понятия не имела, что делать, так как могла только догадываться о том, что произошло, но я чертовски хотела быть рядом. Я сделала еще один шаг к Джулиану, показывая, что я не брошу его.

Мельком взглянув на меня, он вновь уставился в пол. Внезапно по его телу прошла дрожь, а черты лица в одно мгновение будто огрубели. Он крепко стиснул зубы. Однако Джулиан явно не удивился ответу, который услышал.

– Понятно, – пробормотал он холодным, почти отстраненным голосом. – Конечно. Обязательно сообщай новости. – С этими словами Джулиан, не попрощавшись, сбросил звонок.

Рассердившись, он сунул телефон в карман и прикрыл глаза, пытаясь удержать себя в руках. Глубокий вдох и громкий выдох – я так близко стояла, что можно было мысли услышать. Но это нисколечко не приблизило меня к разгадке того, что же только что случилось.

Я встряхнула головой, разгоняя мысли.

– Кто тебе звонил?

Джулиан поднял взгляд. В глазах искрились вперемешку печаль и злость. Что мне делать? Обнять его или дать побыть одному?

– Моя мама.

– А зачем? – осторожно спросила я.

– У моего отца был сердечный приступ. – Джулиан казался равнодушным, но плотно сжатые губы выдавали все его чувства. Но я так и не поняла, от кого он хочет скрыть переживания. От меня? От всего мира? Или от самого себя?

Еще ближе – я подошла, почти прикасаясь к нему всем телом, и ощутила исходившее от него тепло, хотя своим видом он источал лишь холод. Я старалась помнить, что эта суровость предназначалась не мне, и все равно вдруг оказалась в растерянности. В ином случае я бы заключила Джулиана в объятия, утешила и заверила, что с его отцом все будет хорошо. Но ситуация к такому не располагала.

– Отвезти тебя в больницу? – спросила я, тихонечко поглаживая его по спине – обычный жест утешения. Но Джулиан не успокоился, а только напрягся и отодвинулся от меня.

Ладонь соскользнула, я заставила себя не вцепляться ногтями в его рубашку.

– Совсем не обязательно, – покачал головой Джулиан. – Мама велела не приходить. Да и к тому же родители живут в Айдахо.

Недоверчиво я посмотрела на Джулиана. Если бы мой папа слег с сердечным приступом, я сделала бы все что угодно, чтобы его навестить.

– Ты уверен? Инфаркт – это же серьезно.

Что, если твой отец не переживет?

– Знаю, но мы с родителями не очень-то близки, – ответил Джулиан. Тут он вновь облачился в костюм супергероя – из-за этой маски я не понимала, что за человек передо мной, что он чувствует.

– Это понятно, но твой отец…

– Скорее всего, получит еще один инфаркт, как только увидит меня, – резко перебил Джулиан. – Не разводи панику. Они не хотят видеть меня – я не желаю видеть их. Точка.

Не выслушав моего ответа, он развернулся и зашел обратно в кабинет.

Я придержала дверь, чтобы она не закрылась за ушедшим Джулианом, но проходить дальше не стала, наблюдая, как он садится за мольберт и берет карандаш как ни в чем не бывало. Как будто ему не сообщили того, что перевернуло бы мир любого человека с ног на голову.

Это точно ненормально. Невольно я задалась вопросом, есть ли какая-то связь между сломанными отношениями с родителями и смертью Софии. Такой удар судьбы может разрушить любую семью.

Остаток дня я никак не могла прийти в себя: мысли то и дело возвращались к Джулиану и его отцу. У них точно все в порядке? Правильно ли поступил Джулиан, послушав свою мать? Она сама потребовала, чтобы он не являлся в больницу. Почему-то это напомнило мне историю с Эдрианом. Ситуации казались очень разными, но я все же видела связь, которая никак не хотела уходить из головы: два молодых человека, от которых отреклась семья. А вдруг Джулиан потерял последний шанс поговорить с отцом? Я ни за что бы не простила себя, случись это с моим папой. И я ни секунды не сомневалась, что уж на такое сообщение Эдриан ответит. Но я не стану использовать это как ложный предлог вывести брата на общение – слишком жестоко и бесчеловечно.