Получилось врезать и даже выбить айфон из рук. Выбить и разбить! Этого хватило, чтобы патлатый перестал радоваться и взвыл дурниной. А Анжелика тем временем села. Во всем организме у нее болели только отбитая об асфальт задница и голова. Патлатый все еще выл, заглушая рев мелкого. Анжелика повернула голову на звук. Мелкого, как переходящее красное знамя, передавали с рук на руки нерадивые родители. Про коктейль они наконец забыли, а про чадушко вспомнили. Судя по мощному реву, с чадушком все было в порядке. Чего не скажешь о птичке… От птички мало что осталось – только комок окровавленных перьев. Это мелкий ее так сжал с перепугу?..

Плевать! Главное, что некрасивая смерть отменяется! Маршрутка проехала мимо!

Оказывается, нет… Маршрутка стояла поперек дороги, уткнувшись разбитой мордой в фонарный столб, на асфальте валялись осколки стекла и фары. Вокруг маршрутки бегал и причитал водитель. Причитал почти так же, как патлатый над своим разбитым айфоном. Но если с айфоном все понятно, то кто так прессанул маршрутку?

Наверное, Анжелика задала этот животрепещущий вопрос вслух, потому что ей неожиданно ответили:

– А маршрутку ты! – Патлатый сунул свой разбитый айфон в карман олимпийки, на Анжелику посмотрел со смесью удивления и восхищения. – Если бы своими собственными глазами не видел, если бы не заснял, не поверил бы. Мы же подумали, что все… и тебе, и малому этому все. Ты так заорала! – Он погладил Анжелику по голове, она раздраженно шлепнула его по руке. – Маршрутка перла прямо на вас, там ни единого шанса не было.

Он говорил, а Анжелика тянула шею, чтобы увидеть того, в маске. Не увидела, фрик ушел. Насладился шоу и свалил. Или, наоборот, не насладился…

– … А потом маршрутку развернуло. Вот словно бы она на невидимую стену напоролась и отлетела. А ты визжать перестала и рухнула. Малого повалила и не выпускала. Птичку голыми руками придушила. Мы малого еле вытащили, так крепко ты его к себе прижимала.

– Какую птичку? Какими голыми руками? Ты совсем идиот, что ли?! – Анжелика посмотрела на свои грязные ладони. Грязь есть, крови нет! Идиот и брехло!

– Значит, птичка сама умерла, от страха. – Патлатый бережно гладил карман с дохлым айфоном. – Я потом видео пересмотрю на замедленной скорости. Хорошо хоть карта памяти цела. Радуйся – прощаю!

Он ее прощает! Этот шут гороховый ее прощает!

Был в Анжеликиной безбедной жизни опыт общения с психоаналитиком. Модно нынче шастать по психоаналитикам из-за всякой ерунды. Когда были деньги, Анжелика тоже шастала, на серость бытия жаловалась. Из тех сеансов она вынесла только одно: нельзя держать в себе гнев, его нужно выпускать. Тогда единственным способом выпустить гнев было придушить деда подушкой, но сейчас-то все поменялось!

Удар пришелся патлатому прямо в челюсть. В секцию бокса Анжелика ходила еще задолго до безбедной жизни и психоаналитика. Вот и пригодилось! Патлатый снова взвыл, еще громче прежнего, а Анжелика кое-как встала на ноги, кое-как отряхнулась и пошлепала, босая и несчастная, к террасе. У нее ж там сумочка с деньгами и телефон. У нее там, считай, вся ее нынешняя жизнь.

От сунувшейся было с благодарностями мамашки мелкого она отмахнулась сумочкой. И от папашки-идиота отмахнулась. Одним глотком допила коньяк, дожевала пирожное, швырнула на стол деньги и помахала мелкому. Мелкий помахал в ответ и реветь перестал. Наверное, успокоился. Вот и Анжелика успокоится. Только не сейчас и не здесь, где все на нее пялятся, где всякие патлатые недоумки снимают ее. Да и полиция скоро нарисуется. А полиция ей ни к чему, полицию (тогда еще милицию) она с детства не любила и ничего хорошего от нее не ждала.

Из кафе Анжелика не уходила, а убегала, отмахиваясь сумочкой от зевак и прочих идиотов. Хорошо хоть повезло с такси – и поймать получилось, и смыться до того, как ее догнали сердобольные и любопытные. Ей сейчас не до того, ей сейчас нужно побыть одной и хорошенько подумать.

Перед тем как вернуться к себе, Анжелика зашла в супермаркет, купила еще одну бутылку коньяку и целый шоколадный торт. Надо же как-то отметить свое чудесное спасение.

Отмечала долго и основательно, так, что закончился и коньяк, и торт. И мысли в голове, слава богу, тоже все закончились, растворились в алкоголе и шоколаде. Из тяжелой и муторной жизни Анжелика провалилась в такой же тяжелый и муторный сон. Во сне над ней кружили галки, кружили, верещали, а потом лопались как наполненные красной краской шарики, сыпали черными перьями. А в стороне, на самой границе света и тени – или сна и яви, – стоял фрик в маске и смотрел на Анжелику черными птичьими глазами. Очень внимательно смотрел.

Проснулась она от чувства омерзения и тошноты. Сил хватило добежать до ванной, а потом еще полчаса вообще ни на что не хватало, даже на то, чтобы отползти от унитаза. Пришла-таки расплата за вчерашнюю беспечность. Знать бы заранее, что будет так хреново!

Но ничего! Постепенно получилось и от унитаза отползти, и в душ забраться, и даже зубы почистить. На кухне Анжелика замерла в раздумьях. Народная мудрость настаивала на опохмеле, а здравый смысл – на крепком кофе. Победили здравый смысл и лень. За опохмелом нужно было идти в магазин, а на магазин сил она еще не подкопила.

В кофе Анжелика насыпала три чайные ложки сахара, после вчерашнего торта это такая мелочь, что и за грех не считается. Из шкафчика достала аспирин, выпила, а ко лбу примотала мокрое кухонное полотенце. И только потом включила ноутбук. Традиции нарушать нельзя ни при каких обстоятельствах, а ее утренней традицией был просмотр новостей за чашечкой кофе.

Новости не заставили себя долго ждать! Дурные новости! В электронном ящике нашлось несколько сообщений от бывших подруг с ссылками на ютьюб. Ох, лучше бы она не ходила, не увеличивала число просмотров этому патлатому уроду, этой продажной твари с айфоном! Но она прошла по ссылке и поняла, что в одночасье стала звездой ютьюба.

Этот сиплый голос Анжелика узнала бы из тысячи других. И голос, и дебильные комментарии за кадром. Вот кого она никак не могла узнать, так это пьяную долговязую девицу, которая босиком неслась на проезжую часть. Божечки, какая мерзость! Волосы растрепались, бедра вихляют, как у подгулявшей проститутки, а пятки, кажется, вообще грязные! Хорошо хоть в этот момент патлатый перевел камеру на мелкого. Мелкий стоял посреди дороги, прижимал к животу вяло трепыхающуюся птичку. Он пока еще ничего не понимал. А оранжевая маршрутка уже приближалась.

Анжелика поставила видео на паузу, стащила со лба полотенце, вытерла им покрывшееся испариной лицо, подышала глубоко и медленно, как завещал психоаналитик. Дышала-дышала, а потом чертыхнулась. Не получалось у нее успокоиться. И рука предательски дрожала, когда она снова запускала это проклятое видео.

– Все хорошо, – сказала Анжелика самой себе. – Я жива, а это главное.

Оставалось только узнать, как это у нее получилось выжить…

А он был неплохим режиссером, этот патлатый гад! Он как-то исхитрился подать картинку так, что аж челюсть сводило от напряжения и ожидания чего-то страшного и непоправимого. Пришлось снова себе напоминать, что все в порядке и бояться нечего. Это всего лишь картинка. Чертова картинка…