Удивились хазары, получив жесткий ответ. Отошли. Но сразу никуда не ушли. Начали крутиться. Долго крутиться. То с одной стороны сунутся, то с другой, пытаясь имитировать атаку. Вынуждая тем самым дружину Ярослава непрерывно перестраиваться. Этим они желали добиться смешения строя, по которому уже потом поработать из луков. Однако дружине перестраиваться было несложно. Конунг на постоянных учениях своих ребят выдрессировал дай боже. И строевая подготовка у них была на высоте. Поэтому вертелись они спокойно, быстро и уверенно, удивляя хазар раз за разом и беся.

Пока наконец те не психанули и, увлекшись имитацией, не попали под еще один залп стрел и плюмбат, выбивших им трех всадников. Хуже первых «накрытий», но и шли они осторожнее, более широким фронтом. После чего, окончательно психанув, они плюнули и удалились. А Ярослав с грустью посмотрел им вслед. У него было, конечно, сорок всадников. Плюс он сам верховой. Но преследовать эти три с гаком десятка конных воинов он не решился. Все-таки эти ребята были именно что опытными конными воинами, а не степными бомжами конного племенного ополчения. И сходиться с ними в сшибке на клинковом оружии или коротких легких копья – идея так себе. А каких-либо интересных технических или тактических решений для чисто конного боя у него не было. Пока не было. Да и коней терять было жалко. Их было у него слишком мало, и они обходились ему слишком дорого. А то, что не все из них переживут эту сшибку, сомневаться не приходилось.

Так что бой на этом и закончился…

Встречали его с овациями.

Победитель!

Слава!

И все такое.

Ведь он только что вышел в поле и наподдал хазарам. Конным воинам, которые в регионе выступали гегемонами и очень сильными игроками. Да, их была горстка. Но обычно они редко работали отрядами крупнее. В лесах, во всяком случае. Так что эти полсотни были в глазах старейшин и жителей Гнезда – очень серьезной силой! И старое ополчение они разогнали бы не напрягаясь, побив стрелами многих и порубив палашами. А тут… без потерь обошлось. Вообще без потерь. Разве что две легкие раны.

– Почему ты такой хмурый? Славная же победа! – воскликнул Мал.

– Какая к черту славная? – мрачно и даже в чем-то раздраженно буркнул Ярослав. – Ты разве ничего не понял?

– Нет, – вполне серьезно произнес Мал.

– И мы не поняли, – крикнул кто-то из старейшин.

– Расскажи нам, – поддакнул ему другой житель Гнезда.

– Это была разведка боем! Хазары не воевали нас. А прощупывали, выясняя, на что мы способны! И я увлекся. Мы слишком хорошо их отбили. Если бы человек десять-двадцать потеряли – нормально бы все обошлось. Но я не смог пожертвовать своими людьми. Теми, кто принес клятву верности мне.

– И что теперь?

– Теперь они придут большой силой. ОЧЕНЬ большой. И будут пытаться нас выжечь под корень.

Наступила тишина.

Ярослав же внимательно осмотрел всех присутствующих. И, выдержав большую паузу, произнес:

– Шутки кончились. Теперь за нас возьмутся серьезно. Мы теперь не лесные дикари. А значит, от каждого из нас зависит наше выживание. Сегодня ополчение не успело. Оно просто не успело собраться. И если бы я не вышел дружиной, хазары вырубили бы и часть ополченцев, и женщин с детьми. Нам повезло. Один раз повезло. В следующий раз удача может оказаться на их стороне. И тогда нам конец.

– И что же нам делать?

– Много чего нужно делать… – усталым голосом произнес конунг и начал проводить стихийный тинг. Прямо тут. Потому как собралось уже все население. И то, что голос имеет, и остальные – наблюдатели.

Он говорил о том, что жители безответственно относятся к сигналам опасности. Что не бросают сразу же все свои дела и не бегут к месту сбора. О том, что ополчение шло, весело переговариваясь и перешучиваясь. Из-за чего просто не успело получить снаряжение и построиться. А это могло бы стоить им жизни. О том, что Гнезду вновь нужно разворачивать систему оповещения, чтобы вот таких сюрпризов более не было. О том, чтобы о приближении врага можно было узнать заранее. И о ином… многом ином… больше налегая на безответственность жителей Гнезда, не думающих о больших делах и великих силах, что гудят вокруг с нарастающей силой. Что более нельзя жить им как тихому, милому лесному поселению. Сожрут. Стопчут. Вырубят…

Завершив же эту лекцию, точнее, даже не лекцию, а пламенную речь на импровизированном митинге, он тяжело вздохнул и, не вступая в дебаты, отправился приводить себя в порядок. А эти люди пускай думают, пускай обсуждают. Все равно голову морочить станут.

Но далеко уйти ему не получилось. Пришли делегаты и пригласили на тинг. Дескать, без него никак. Он попытался отказаться. Но не вышло. Уломали. Да и Пелагея чуть ли не под ручки повела. Видимо, это было действительно очень важно…

863 год, 3 января, Гнездо

– Шо, опять?! – выдал Мал, когда увидел Ярослава, заходящего к нему на подворье с крайне задумчивым видом. Он всегда таким приходил, когда полнился идеями… теми, которые кузнецам нужно было потом реализовывать.

– Не опять, а снова, – машинально поправил его наш герой.

– Что в этот раз задумал?

– Шлемы.

– Так есть же. Во – весь арсенал ими забит.

– То деревянные. А я настоящие хочу. Кованые.

– О-хо-хо… – покачал головой Мал. – Я тоже хочу. Веришь? Но ты хоть представляешь, какая это морока?

– Никакой мороки. Я все продумал… – подмигнул ему Ярослав, вызвав у того лишь тяжелый вздох, наигранный, безусловно.

Сам Мал безгранично гордился тем, что конунг приходит именно к нему со своими задумками. Но все равно – это игра в утомленного и замученного ему нравилась. Дескать, «опять ты со своими глупостями», которые, впрочем, сам Мал ценил крайне высоко.

Кольчуги мало-мальски делались. Хорошие кольчуги. Да не германского образца, а римского с характерными наплечниками.

Зачем были нужны эти наплечники? Не секрет. При столкновении с местными племенами основной техникой нанесения урона был удар топором сверху, через щит или удар копьем туда же. Изредка орудовали мечами, но били ими, опять-таки, – с верхней полусферы, норовя поразить голову и плечи. То есть так же, как германцы и кельты прошлого. При отражении натиска конницы была та же самая проблема – удары со стороны верхней полусферы. Да и стрелы с прочим метаемым мусором тоже летели по ниспадающей траектории. Вот и выходило, что шлем и плечи – самые нагруженные в плане ударов участки. Во всяком случае, в плотном, хорошо организованном строевом бою с большими, крепкими щитами. И, поразмыслив над тем, как это все компенсировать, Ярослав не придумал ничего лучше, чем применить уже отработанный обширнейшей военной практикой прием. То есть ввести римский тип кольчуги, наплечники которой формируют двойной слой колец на плечах, спине и отчасти на груди.