Магнус не заставил себя долго ждать. Он тоже вскинул руки, загораясь. Теперь в нем не осталось практически ничего от живого человека. Он больше напоминал полыхающую свечу, состоящий сплошь из огня. Чары вокруг него плавили воздух, плавили камень у него под ногами…

И заканчивались, потому что топлива-то в Магнусе не так уж и много.

Я надеялась, что огненные духи подчинятся мне. Они и вправду не оказывали особого сопротивления, почти с легкостью перекручивая горную энергию в чистое, неподдельное пламя. Да, с ним трудно было совладать, но я чувствовала, как оно стремительно вырывалось на свободу, пытаясь захватить всё больше и больше того, что, кажется, принадлежало ему по праву.

Я сейчас почти не осознавала себя, была скорее таким себе передатчиком чар - и знала, что то, с какой легкостью они сейчас рвутся наружу, должно кому-то помочь. Магнусу или бабушке, это было мне неведомо.

Но Лефар не останавливался. Первый горный сгусток отбросил его на полшага назад, но он ответил огненным пульсаром, что ударился в грудь Лисандры.

Бабушка только расхохоталась. Ей, казалось, было всё равно, любую атаку она готовилась принять с довольной, победной улыбкой. Полыхание огня только ещё больше веселило её.

- Давай! - закричала она. - Давай, Магнус, убей меня! Уничтожь меня на глазах у внучки!

Она раскинула руки в стороны, как будто раскрываясь для следующего удара. Но Магнус, вместо того, чтобы швырнуть в неё огнем, ответил тем же жестом.

Они оба сейчас были как настоящее средоточие магии. Огонь и горы, алое и синее, стояли друг напротив друга, два титана, два основателя, две опоры своего дара…

И я поняла, что эта магия, которую они сейчас рассыпают, она вся может принадлежать мне. Что мне пора решать, кто именно из них должен победить.

Это была моя бабушка.

Это был мужчина, который пытался принудить меня к отношениям.

Магнус пытался однажды убить мою маму и моего отца, ещё задолго до моего рождения. Пытался завоевать женщину, которая ему не принадлежала.

Что им руководило?

Страсть. Это была не любовь, я прекрасно это осознавала. То, что связывало его и мою мать, нельзя было назвать настоящими чувствами. Страсть, что-то дикое, что так и не нашло отклика в Дараэлле Каннингем, вольной горной ведьме.

А бабушка?

Жадность. Желание отомстить за то, что кто-то не встал на её сторону, хотя, по мнению Лисандры, все должны были поклоняться ей и только ей.

Она хотела обладать силой, не знающей никаких разумных границ. И я знала, чем это закончится для моей семьи. Она сначала уничтожит Магнуса, но потом просто пойдет по головам. Падет мама. Падет дедушка. Падет папа. А я просто превращусь в жертву, которую бабушка сделает такой же, как она.

Она не заслужила всевластие.

Она заслужила наказание.

И я позволила огненным духам превратить горную энергию в пламя.

Вокруг вспыхнуло всё. Мне казалось, я сама горю, и ужасный, раскаленный ветер едва не сбил меня с горного плато, но я продолжала стоять. Пламя окутывало меня, превращая в живую свечу.

И бабушку тоже.

Магнус мог сейчас столкнуть её одним порывом магии. А мог попытаться удержать меня, не дать свалиться в пропасть. Я думала, он просто закончит эту битву, оборвет жизнь своего врага…

Но он поступил иначе. Позабыв о Лисандре, он бросился ко мне, и я почувствовала, как меня обнимают его горячие, пламенные руки. Успела только уцепиться в огненные, но совершенно не обжигающие плечи, и скосила взгляд на бабушку, чтобы заметить…

Заметить, как порыв ветра сметает её с плато.

Я услышала крик. Громкий, надсадный. Бросилась к краю, но было уже поздно. Лисандра Каннингем, побежденная огнем и ветром, побежденная горами, падала вниз. Магия слетала с неё, растворялась в горах, возвращая им долг, но этого было слишком мало.

Мне казалось, я видела, как выгорает молодость бабушки. Когда она наконец-то упала на острые камни, то уже не была ни молодой, ни красивой, ни даже горной. Синева глаз - я будто видела с такого огромного расстояния, - стала чернотой, прекрасное лицо покрылось морщинами. Волосы поседели. Она была старой, отвратительной и… И понесла справедливое наказание за все те злодейства, которые успела совершить за долгую жизнь.

Я слышала шелест ветра. Слышала, как он говорил мне спасибо - спасибо за то, что отомстила. Ветер был свободен. Он гулял в горах и восстанавливал баланс даже так, без своего носителя, и я подумала, что это, наверное, очень правильно. Ветру не нужен повелитель. Ветер сам себе может быть отличным хозяином.

Магнус угасал. Он возвращался в свое нормальное состояние и больше не походил на чудовище, а был обыкновенным живым человеком, может быть, несколько более… пылким, чем мне бы хотелось.

- Ты в порядке? - услышала я его хриплый, уставший голос.

- Да, - ответила, даже толком не понимая, что говорю. - Я…

Договорить не успела. Вспыхнули вихри телепортов, и теперь, хоть и запоздало, на горном плато вновь возникли мои родные…

Вокруг отца уже кипела магия. Геор вскинул руки, призывая силу, что ранее принадлежала его матери, и воздух вокруг него будто стал гуще, поддаваясь мощи горного ведьмака. Папа сейчас выглядел настолько грозно, словно собирался по меньшей мере уничтожить Магнуса, превратить его в пепел.

Дед был не лучше. В его взгляде полыхало что-то ох недоброе, и я поняла - морской повелитель собирается устроить самосуд.

- Стойте! - воскликнули мы с мамой в унисон. И Дараэлла, поняв, что я могу им сказать, сделала шаг вперед, становясь между Магнусом и своим мужем и отцом.

- Горы обрели свободу, - прошептала она. - Что случилось с твоей бабушкой, Шарлотта?

Я только растерянно махнула рукой в направлении пропасти. Мама, будто ничего не замечая, ступила к самому краю и взглянула вниз. Она осенила пропасть каким-то колдовским знаком и, бледная, как смерть, отошла на полшага назад.

- Умерла, - выдохнула она. - Мне казалось, Лисандра Каннингем не может умереть.

- Это она была, - выпалила я, прежде чем дедушка или папа вновь решили проклясть Магнуса. - Это она всё закрутила. Она телепортировала нас в какие-то джунгли. Заколдовала Николаса де Рейна, чтобы он привел меня к ней. Наверное, думала, что сможет вырастить достойную преемницу таким образом… Не знаю. И это она его убила, а не Магнус. Магнус всего лишь уничтожил иллюзию.

Мужчина стоял на самом краю и молчал, наблюдая за мной, вслушиваясь в мою тираду. В какую-то секунду мне показалось, что он не может до конца поверить: как это, я - и защищаю его? Нет, быть такого не может! Должна сейчас выступать радикально против него, должна утверждать, что он во всём виноват, что он - человек, который до жути разочаровал меня, что он - убийца…