Но Рюрик не думал еще отступиться от Киева и на другой год, заключив новый союз с Ольговичами и нанявши половцев, нечаянно напал на Киев, взял его приступом и отдал на разграбление половцам, которые не только сожгли Подол, но и верхний город, и митрополичью церковь Св. Софии и Десятинную церковь, разграбили все монастыри, множество иссекли мирных граждан и множество отвели в плен; так что Киев, по словам летописи, прежде никогда не подвергался такому разорению и посрамлению. Отомстивши киевлянам за их нелюбовь к нему, Рюрик удалился в свой Овруч. Роман же, как скоро услыхал об этом, явился с войском под Овручем и стал требовать, чтобы Рюрик отказался от союза с Ольговичами. Запуганный Рюрик немедленно исполнил это требование и целовал крест Роману и Всеволоду Суздальскому; потом Роман сказал ему: «Пошли ты своего мужа к свату своему, а я пошлю своего мужа к отцу и господину Великому князю Всеволоду; ты моли его и я молю, чтобы он отдал тебе Киев». И Всеволод по прошению Романа отдал Киев Рюрику. А через год и Ольговичи целовали крест Роману и Всеволоду и отступились от Рюрика.

Умиривши таким образом всю Приднепровскую Русь, Роман поднял всех тамошних князей на половцев. Поход этот был довольно счастлив для русских князей, они жестоко отомстили половцам за недавнее разорение Киева, воротились домой с большим полоном и богатою добычею. Но поход сей тем не кончился: возвращаясь домой, князья зашли в Переяславль к Всеволодову сыну Ярославу, и оттуда сошлись в Треполь, и там на общей думе сделали расчет в волостях, смотря по тому, сколько кто терпел за Русскую землю; и по этому расчету Роман схватил Рюрика, как водившего половцев на Русскую землю, и велел постричь в монахи как его самого, так жену его и дочь, свою прежнюю жену, а сыновей его Владимира и Ростислава увез с собою в Галич. Впрочем, по ходатайству Всеволода Суздальского сыновья Рюрика скоро были отпущены и старшему из них, Всеволодову зятю Ростиславу, отдан Киев. Управившись с Рюриком, как ему хотелось, и сделавшись сильнейшим и знаменитейшим князем в Приднепровье, Роман Мстиславич пустился в Польшу искать себе волостей в тамошнем краю и там был убит в сражении под Завихвостом (1205 год). О Романе в наших летописях осталась память как о князе великого ума, самой неугомонной деятельности и воинской храбрости; по словам летописей, Роман стремился на поганых, как лев, сердит был, как рысь, и губил их, как крокодил, летал по их земле, как орел, и храбр был, как тур; он ревновал к деду своему Мономаху, губившему половцев, а также страшен был для ятвягов и литвы.

Смерть Романа развязала руки его врагам, и вся Юго-Западная Русь снова замутилась, и в это время смут особенно возвысился черниговский князь Всеволод Чермный, сын покойного Святослава Всеволодовича. Рюрик, услыхавши о смерти Романа, оставил монастырь, объявил себя князем Киевским, нанял половцев и пошел к Галичу, где под опекою матери сидели малолетние дети Романа, Даниил 4 лет и Василько 2 лет. Галицкие и волынские бояре вышли с войском к Микулину и дали Рюрику битву на реке Серете, которая продолжалась целый день и кончилась тем, что галицкие и волынские полки принуждены были отступить. Это отступление открыло Рюрику дорогу к Галичу; но там его встретили многочисленные полки венгров, присланные королем на помощь к Романовичам, и он принужден был воротиться в Киев. Видя невозможность одному добыть Галич, Рюрик стал ссылаться с Ольговичами Черниговскими; Ольговичи по засылкам Рюрика назначили общий съезд приднепровских князей в Чернигове, и на этом съезде порешили, пригласив половцев, всем идти на Галич. Этот новый поход для Рюрика был неудачнее прежнего. Галичане, выпроводивши Романовичей в Волынь, пригласили к себе из Ольговичей Владимира и Романа Игоревичей, князей новгород-северских; и Ольговичи, довольные таким предпочтением галичан к своему племени, естественно, и не подумали о Рюрике; мало этого, старший из Ольговичей Всеволод Чермный, князь Черниговский, на возвратном пути, пришедши в Киев с своими союзниками, объявил себя киевским князем и посажал своих союзников по киевским городам. Рюрик же, видя свою слабость, удалился в Овруч, и хотя по удалении союзников Всеволодовых, при помощи своих сыновей и племянников, успел выгнать Всеволода, но не надолго; на весну Всеволод опять явился под Киевом и, соединясь с Владимиром Игоревичем Галицким, не только выгнал Рюрика из Киева, но и все Приднепровье очистил от Ростиславичей Смоленских и таким образом утвердился в Киеве.

Всеволод Юрьевич Суздальский после похода на Ярослава Всеволодовича Черниговского, в 1196 году, с лишком десять лет сидевший спокойно в своем Суздальском краю и только издали смотревший на междоусобия в Приднепровье, частью им же возбужденные, и пользовавшийся выгодами от сих междоусобий, как скоро узнал, что Ольговичи утвердились в Галиче и Киеве и сделались господствующим княжеским домом в том краю, то сказал: «Ужели Русская земля отчина им одним, а нам не отчина?» – и начал готовиться к походу на Чернигов. Он, пользуясь своим влиянием на Новгород, Рязань и Муром, поднял на Чернигов всю землю Суздальскую, Новгородскую, Рязанскую и Муромскую и двинулся в поход; но едва дошел до Москвы, как получил весть, что князья рязанские согласились с Ольговичами и идут к нему затем, чтобы при удобном случае изменить. Получивши такую весть, Всеволод вышел из Москвы и стал шатрами на Оке, куда к нему явились как союзники и рязанские князья с своими полками; Всеволод принял их ласково и велел сесть в особом шатре, a сам сел в особом и начал обличать их. Рязанские князья долго не сознавались, наконец были обличены своими же братьями Глебом и Олегом Владимировичами. Всеволод Юрьевич, убедившись таким образом в истине обвинения, велел схватить их с их думцами и отвести во Владимир, а сам перешел Оку, вступил в их землю и подошел к Пронску, жители Пронска три недели отбивались от полков Всеволода, наконец, томимые жаждою, сдались. Взятие Пронска сильно смутило рязанцев, и они прислали к Всеволоду с мольбою, чтобы он не ходил к их городу, и отдались на всю его волю. Всеволод, довольный их покорностью, отступил к Коломне и оттуда возвратился во Владимир, а вслед за тем рязанцы, по решению своего вече, отослали в Владимир и остальных своих князей и с княгинями. Таким образом, поход на Чернигов кончился походом на Рязань; но тем не менее завоевание Рязани Всеволодом Суздальским помогло Рюрику отнять Киев у Всеволода Чермного; но, разумеется, сим дело не кончилось, Ольговичи продолжали искать Киева. Между тем Всеволод, по привезении рязанских князей во Владимир, отправил в Рязань своего сына Ярослава на княжение. Рязанцы приняли Ярослава покорно и целовали крест Всеволоду; но, как и должно было ожидать, князь, приехавший из Суздальской земли, не мог угодить рязанцам, и они стали ловить его дружинников, ковать в цепи и сажать в погреба. Всеволод, услыхавши об этом, немедленно двинулся с войском в Рязанскую землю, сжег Рязань и Белгород, а рязанцев с их епископом Арсением отвел пленниками во Владимир.

Но среди успехов Всеволод вдруг получил весть, что Мстислав Удалый, князь Торопецкий, сын того знаменитого Мстислава, который остриг Андреева посла в Белгороде, по тайному приглашению новгородцев занял Торжок и оттуда вступил в Новгород, где между тем народ засадил своего князя Святослава Всеволодовича под стражу и приготовился к войне. Получив такую весть, Всеволод отправил на Новгород своих сыновей с войсками; но те ничего не могли сделать против Мстислава и новгородцев и воротились назад. Посему Всеволод поспешил заключить мир с Мстиславом и новгородцами, по которому миру новгородцы отпустили к нему сына его Святослава, содержавшегося у них под стражею, а он освободил новгородских купцов, задержанных в Суздале. Вслед за миром с новгородцами Всеволод нашел нужным заключить мир и с Ольговичами, которые для этого прислали к нему митрополита Матвея; по условиям сего мира Рюрик принужден был уступить Киев Всеволоду Чермному, а Ольговичи за это дали ему Чернигов. Для большего утверждения мира с Ольговичами Всеволод Суздальский женил своего сына Юрия на дочери Всеволода Чермного. Наконец в 1212 году Всеволод Суздальский, после 37-летнего управления Суздальским краем, скончался. Летопись, извещая о кончине его, говорит: «Его имени трепетали все страны, и по всей земли шла слава о нем, и все зломыслы Бог дал под руку его; ибо он имел присно страх Божий в сердце своем, подавал требующим милостыню, творил суд истинен, не обинуяся лица сильных своих бояр, обидящих меньших, и работящих сироты и насилье творящих».