В тот день, до встречи с братом, прятавшимся в заброшенном доме, Руби сидела в классной комнате и посматривала на часы. Урок почти закончился.

Настал последний день перед каникулами. Сложив все пять учебников в ранец, Руби нетерпеливо постукивала ногой в такт секундной стрелке и ждала, пока минутная остановится на двенадцати.

Учительница посмотрела на девочку, откашлялась, прочищая горло, и легонько кивнула. Руби забросила на плечо ремень коричневого ранца, тот свисал ей до колен. Когда-то – Руби в те дни была еще младенцем – ранец принадлежал маме, до того, как та погибла на войне. Так говорил отец.

В большой и пустынной школе, кроме Руби, больше не учился ни один ребенок. Она занималась в одиночестве.

Учительница снова кивнула, затем поднялась, и они вместе с Руби вышли из класса. У мисс Левитин были мягкие каштановые волосы, розовая кожа и зеленые глаза. Красный свет, падая через пыльные окна, превращал их в карие. Отец Руби провожал дочь в школу, а мисс Левитин потом отводила обратно.

Пустые коридоры в школе были длинными, с множеством классов – везде окна, своя доска, парты и проектор. На полках стояли книги – новые, никем не использованные. В каждом тикали часы, время совпадало до секунды.

Обычно дети радуются последнему дню в школе, с предвкушением ждут лета, кривясь при одной мысли о возвращении к учебе осенью. Только не Руби. Она любила школу, хоть и была там единственной ученицей. Руби нравилось ходить куда-то каждый день, иметь повод выбраться из тишины дома. Лето ей предстояло провести в доме с постоянно работающим отцом – тот все время что-то писал и писал, беспрестанно планировал и планировал, а под вечер запирал Руби в комнате. Вспоминая об этом, Руби ужасалась и грустила.

Именно поэтому в последний день перед каникулами домой ей идти совершенно не хотелось.

– Снаружи опасно, Руби, – предупреждал отец. Когда он так говорил, Руби знала – он ее любит, ведь в глазах его отражался неподдельный страх. – Маленьких девочек кругом подстерегает опасность. Подстерегает тебя, Руби.

Руби прошла по длинному коридору и вышла через центральную дверь из школы. Мисс Левитин тихо проследовала за ней. Они побрели по улицам, время от времени Руби останавливалась и била ногой по тротуару, будто пробуя на прочность лед в замерзшей луже – не разобьется ли? Мисс Левитин ждала ее, не говоря ни слова.

Они подошли к продуктовому магазинчику мистера Хойта. Продавцов не было, только сам хозяин из-за прилавка посматривал на Руби глубоко посаженными глазами. Не все в городе радовались переменам, которые задумал ее отец. Вдруг кто-то заговорил, и Руби оглянулась – она не сразу поняла, кто.

– Мне нужно идти, – охрипшим от долгого молчания голосом сказала мисс Левитин.

Руби удивленно на нее уставилась. Учительница никогда не заговаривала с ней вне класса. Ни словечка не произносила. Проучившись несколько лет, Руби решила, что мисс Левитин ее недолюбливает. Ну, или ей разрешали беседовать с Руби только на уроках. Она думала, все дети – если в городе есть еще дети – ходят в школу по отдельности и у каждого свой учитель.

Руби, не моргая, кивнула. И почему она никогда не воспринимала учительницу, как реального человека? Мисс Левитин повернулась и пошла в обратном направлении. Руби стояла и смотрела, как та уходит по улице, а по обе стороны возвышается полуразрушенный город. Мисс Левитин шагала совершенно спокойно. Руби по рассказам отца знала, что где-то в том направлении лежит река. Если все время идти в ту сторону, когда-нибудь выйдешь на берег. Сама Руби реку никогда не видела, но постоянно о ней слышала, причем не от тех, кто видел ее собственным глазами, а от людей, которые знали кого-то, чьи друзья или знакомые точно видели реку.

И тут мисс Левитин совершила нечто неожиданное: вскарабкалась на огромную баррикаду, которую возвели для защиты от Бешеных, и перемахнула через препятствие. Руби следом взобралась наверх и увидела, как учительница удаляется от центра города – единственного места, которое знала Руби, – в направлении реки.

Промелькнула мысль тоже отправиться с мисс Левитин, так отчаянно ей самой захотелось увидеть реку. Руби поколебалась немного, вспомнила взволнованное лицо отца и вздохнула.

Она не могла так поступить с папой. Не могла бросить его и убежать, даже ради того, чтобы взглянуть на невероятную реку, которая течет без дальнего берега. Руби полезла вниз.

Она шагала по улицам, приближаясь к дому, и вдруг услышала звук, от которого у нее скрутило живот. Руби охватил ужас. Звук зародился где-то вдалеке, и сначала она старалась не обращать на него внимания – наверное, в проводах гудит ветер, или, может быть, стая птиц летит по небу, которое уже окрасилось кроваво-красным, или люди болтают в своих квартирах наверху. Но все это было не то. Это раздавались голоса – смеющиеся, молодые, кричащие, задорные, гадкие голоса. Звон разбившегося стекла, треск сломанного дерева, выкрики.

Такой шум производили Бешеные.

Руби оглянулась – из-за угла, откуда она пришла, выбежали парни и девушки. Руби насчитала их не меньше пятидесяти. Они запрудили улицу, как бурлящий ливневый поток заполняет высохшие русла ручьев в пустыне. Отряд оказался сравнительно небольшой, однако для Руби это не имело разницы. Она-то была одна.

Вперед они продвигались неспешно – неуправляемый хаос, неукротимая сила. У некоторых в руках были доски, они дрались друг с другом, иногда в шутку, иногда всерьез. Кое-кто ехал на плечах приятелей, остальные тащились в хвосте стаи.

Руби побежала, снова и снова оглядываясь на Бешеных, запнулась, упала и ободрала ладони об тротуар. Встала и снова помчалась вперед. Позади раздались крики.

Бешеные ее заметили.

Руби не останавливалась. Она завернула за угол на Джеймс-стрит, быстро перебирая ногами. До дома оставалось совсем чуть-чуть. Строение слева – с большой верандой, как и у ее собственного дома, высокие окна и черная парадная дверь, – было заброшено. Руби проходила мимо него каждый день по дороге в школу.

Крышу веранды поддерживали колонны, некоторые стекла на втором и третьем щерились осколками. Руби как-то спрашивала отца об этом доме – почему там никто не поселился, кто его хозяин, но отец даже головы не поднял от своей писанины.

– У него нет хозяина, милая, – вот и все, что он сказал.

Бешеные мчались позади, и грохот их ног пугал Руби до ужаса. Они приближались, как град, саранча или ливень в сопровождении урагана, рыча от радости, словно звери при виде добычи.

Вдруг Руби услышала голос:

– Сюда! – В дверях заброшенного дома стоял юноша. – Быстрее!

У него были иссиня-черные волосы и круглый нос, а кожа такая белоснежная, что почти сливалась с белками больших темных глаз.

– Быстрее! – поторопил он.

Руби промчалась по тротуару и взлетела по ступенькам. Парень втащил ее в дом, во тьму, и захлопнул дверь. Руби выглянула в смотровое окошко: по улице неслись Бешеные.