– Не стоит.

Нельзя при Норжине упоминать одержимых, ему и так плохо.

– Вы со мной не разговариваете? – по-своему понял мой ответ подросток и вздохнул. – Попросите отца выгнать?

– Что? – удивленно выдохнула я.

Выгнать собственного сына? Зачем, почему? Что за жуткие фантазии?

– Ну как же, – замялся Норжин. Зеленые глаза забегали, как у кокетки на балу. Понравиться хочет, но боится открыто флиртовать. – Вы теперь хозяйка, миледи, я вам мешаю.

Я нахмурилась. То ли парень играет, то ли навсеи – сущие звери. Пусть Элиза преступила закон, но Норжина-то наказывать зачем? Или он знал тайну матери?

– Норжин, можно с вами поговорить?

Может, хотя бы волчонок наконец расскажет, по каким правилам тут принято играть. Геральт то уходит от ответа, то недоговаривает. Парень приосанился, кивнул и галантно предложил сесть. Сам остался стоять. Даже неудобно. Не выдержав, я спросила, почему тот стоит.

– Вы не разрешали, – удивленно, будто речь шла о прописных истинах, ответил Норжин.

Оказалось, кавалеры не могут сидеть в присутствии высокородных навсеек, если те не давали на то согласия, либо не родственницы мужчины. До недавнего времени я считалась наложницей, отныне Норжин обязан спрашивать.

– Расскажите, пожалуйста, об этикете. – Я радостно ухватилась за возможность добыть информацию. – Я тут по-прежнему чужая, а здешняя жизнь совсем не похожа на Мир воды.

– Так вы из Мира воды, миледи?

Глаза Норжина загорелись. Он пристроился напротив, опершись о спинку стула. Совсем как взрослый, даже отцовская уверенность появилась. Ой, я ведь так и не разрешила парню сесть! Поспешила исправить оплошность и приготовилась слушать.

– Вы совсем-совсем ничего не знаете? – уточнил Норжин.

А глаза хитрющие. Вот артист!

Я кивнула и начала с неудобного вопроса: почему я должна его выгнать. Выяснилось, что многие жены плохо относились к детям от предыдущих браков, отказывались рожать, пока те живут с ними под одной крышей. В итоге аристократы отдавали детей родственникам или в закрытые пансионы. А Норжин и вовсе без пяти минут взрослый, его могут на войну отправить.

Но новая потенциальная жена – еще полбеды. Мать Норжина – одержимая, то есть он сам бракованный. Если я захочу, могу подать на юношу в суд, лишить титула и первородства в пользу своих детей. Разумеется, если Геральт поддержит иск. Юноша очень этого боялся и клятвенно заверял, что ничего не знал.

Чего только он мне не сулил взамен на право остаться будущим графом! Даже то, отчего уши розовели. Не у меня – у Норжина. Однако он обещал, что научится и будет делать так, что другие позавидуют. Не хотелось бы говорить с подростком на пикантные темы, но никто больше не желал возиться с наиви, ничего не смыслящей в новом мире.

– Разве приличной даме предлагают постель?

– Если я вам не нравлюсь, не надо, – тут же пошел на попятную Норжин, став прежним пугливым волчонком. Даже голову в плечи втянул. – Просто дамы часто берут натурой, вот я и… Но вы не подумайте, я не хотел вас оскорбить! – стушевавшись, поспешно добавил он и испуганным шепотом попросил: – Отцу не говорите, убьет.

– За что?

Оказалось, воспримет как соперника. Если решит, что Норжин на меня без согласия покушался, если я хоть полслова скажу, на поединок вызовет – они как раз с пятнадцати лет разрешены.

Я успокоила юношу и вернула разговор в прежнее русло. Услышала много нового. Например, стало понятно, почему такие открытые платья на балах, каковы истинные отношения в семьях и действительно ли женщины в Веосе правят мужчинами. Тут все не так просто, но даже путаных объяснений Норжина хватило, чтобы уяснить, что Филипп не имел права на развлечения в бадье. Геральт же, наоборот, завоевав мое расположение, мог не стесняться в желаниях, но ровно до того момента, пока не последует запрет. Оставалось только гадать, откуда Норжину известны альковные правила.

Узнала я и о любовницах и наложницах. Юноша утверждал, что Геральт содержал и тех, и других, но о братьях и сестрах он ничего не слышал.

– Возможно, миледи, – уклончиво ответил Норжин. – Отец – сильный мужчина, не мог только меня после себя оставить.

И все это спокойно, без тени стеснения! Закашлявшись, я глянула на часы. Как быстро пролетело время, скоро девять! А ведь я до сих пор не решила, стоит ли ехать к Соланжу. Визитка лежала в сумочке на застежках-спицах – такие носили многие местные дамы. Называлась она затейливо: ридикюль. Мой сделан из жатой серебристой ткани, с замочком в тон.

– Миледи? – почувствовав мое волнение, вновь предложил помощь Норжин.

Дария, а ведь он тоже может приказать заложить экипаж. Геральта нет, ушел после обеда, я ничего не нарушаю, ничего плохого не делаю. В итоге через пять минут я садилась на мягкое сиденье. Норжин суетился рядом, помогал, давал указания кучеру беречь меня, как зеницу ока – словом, изображал взрослого. Куда еду, не спросил, а я не сказала. Подождала, пока Норжин отойдет, и передала визитку кучеру.

Сердце сжималось от страха, пальцы холодели. Может, повернуть, все равно ведь опоздала? Наверное, я уступила бы слабости, если бы около особняка Соланжа не столкнулась с самим некромантом. Он возвращался домой верхом и, заприметив экипаж с гербом Геральта, придержал коня. Теперь не сбежать. Так бок о бок мы и въехали в ворота.

Особняк Соланжа, как и многие другие дома знати, скрывался среди густой зелени, подальше от городского шума. С учетом занятия некроманта – и вовсе необходимость, пусть заклинания и гасят любые звуки. В первый раз, когда поспешно покидала жилище Соланжа, я толком его не рассмотрела, теперь выдалась возможность. По виду – небольшой замок, только не с окнами-бойницами, а приспособленный для комфортной жизни. В четыре этажа, с башенками по углам, из светлого песчаника. Сада нет, вместо него – свободно растущие деревья. Над подъездной аллеей сомкнули кроны вязы.

Соланж спешился первым и помог мне выйти из экипажа. Поздоровался и склонился к руке для поцелуя.

– Чего же вы боитесь, леди Дария? – не выпуская пальцев, спросил некромант. Глаза его сияли двумя янтарными камушками. – Все позади, мой дом безопасен, а сам я не одержимый. Отчего же вы порываетесь сбежать?

Я отвела взгляд. Соланж прекрасно знал ответ на свой вопрос. Некроманта его величества опасаются даже маги-навсеи.

– Я опасен только для врагов и преступников, просто так, ради забавы, не жалю, – покачал головой Соланж и пригласил войти.

Лакеи поспешно распахнули двери, склонившись в почтительном поклоне. И после такого некромант станет утверждать, будто титул для него – пустой звук? Во всяком случае, прислуживали Соланжу как герцогу.

– Ужин в Лиловую столовую, – распорядился некромант. Пальцы не думали выпускать мою руку, держали бережно, даже трепетно. – Музыка, торейское семилетней выдержки…