Через минуту я уже, улыбаясь, протягивала полную ладонь с малиной принцу. А он, вдруг, наклонился и жадно собрал всю губами. Я, честно говоря, когда делилась малиной, рассчитывала просто пересыпать её в ладонь наследному принцу. Его способ забрать у меня ягоду, немного смутил меня, хоть я и не понимала почему, ведь Артур делал точно так же, и это было нормально. Решив, что, наверное, выгляжу глупо и зря смущаюсь, я постаралась перестать обращать внимание на то, как время от времени моей раскрытой ладони снова касаются губы Вольдемара и, не спеша, собирают с неё малину.

Потом… мы возвращались домой. Артур уснул на руках у отца. Я забеспокоилась, что тяжело нести мальчика, сама не раз его на закорках таскала, но Вольдемар нёс малыша легко, словно пушинку, даже дыхание не сбилось. Вот, что значит — дракон.

По дороге мы с наследным принцем спокойно разговаривали обо всём. Совместное поедание малины будто сломало внутри меня некоторые барьеры в общении с ним. Я, по ходу беседы, к слову, вскользь, даже упомянула, как неспокойно спать, если у проживающих в комнате разные режимы. Наверное, поэтому принц предложил мне:

— Александра, а ты не хотела бы переселиться в комнату Элеоноры?

— Нет! Что Вы! Совсем не хочу! — я даже рассмеялась и стала отмахиваться от принца руками, как от мухи, только представив реакцию Валентины, Амалии, да и всех остальных. А Лола?! Она и так меня с трудом терпит! Принц уедет, а я тут же вылечу не только из комнаты Элеоноры, но и с работы!

Вольдемар просто не понимал, какую бурю во всей летней резиденции вызвало бы моё согласие. Он, кажется, обиделся. Холодно сказал, что сам отнесёт и уложит Артура.

Ну и ладно! Я пошла к себе и завалилась спать, не слушая возмущённое шипение Валентины и Амалии, которые не смогли сегодня нас с Артуром найти.

И вдруг, когда я уже уплыла в сон…

— Корова! Ты раздавила мою серёжку! — этот вопль и мёртвого бы разбудил.

— Не пищи на весь дворец! Зачем на пол её бросила? В нашей комнате по полу и нормальные люди ногами ходят, а не только мешки с костями на ходулях скачут.

— Ты своей безобразной тушей…

Ну, это Амалия преувеличила. Елизавета, конечно, в теле, но совсем не безобразном, а очень даже пропорциональном и красивом. Не всем же балетные фигуры нравятся!

— Не знаю, не знаю у кого из нас тело безобразное… Меня-то принц выбрал, а тебя — нет! Гувернантка! Всю жизнь будешь работать!

— А тебя скоро выгонят! Тебе же не предложили занять покои на втором этаже, как Элеоноре!

— Конечно, не предложили! Потому, что это покои любимой принца Вольдемара!

Я, в общем-то, не прислушивалась к очередной ссоре в нашей комнате, пытаясь снова уснуть, несмотря на шум, но на последней фразе вдруг пошла мурашками от нехорошего ощущения.

Зачем принц предложил мне занять комнату своей любимой Элеоноры? Только ли потому, что я пожаловалась на шумных соседок?

Меньше всего мне хотелось вливаться в ряды дёрганных гувернанток, отчаянно сражающихся за внимание наследного принца. До следующего визита драконов в летнюю резиденцию, у меня было достаточно времени, чтобы хорошо подумать, рассмотреть сложившуюся ситуацию со всех сторон и определиться со своим дальнейшим поведением.

Прежде всего, по здравому размышлению, я пришла к выводу, что мне не стоит мучиться в догадках, что имел в виду Вольдемар в том или ином случае при общении со мной. Я решила, поскольку некоторые поступки отца моего воспитанника меня беспокоят, а также волнуют его слова и непонятные предложения, то будет лучше просто всячески избегать встреч с ним. Тем более, Валентина с Амалией готовы были самозабвенно помогать мне в этом, даже не догадываясь, что тем самым оказывают услугу.

К тому же, если быть честной с самой собой, наследный принц, с его пристальным, изучающим взглядом, всегда серьёзный, неулыбчивый и слишком взрослый, немного пугал меня. Он просто своим присутствием вызывал невольный трепет перед ним, а бывали моменты, что и страх, когда сердился, пусть и не на меня, а на кого-то из окружающих.

Даже мысленно, я не могла представить Вольдемара своим «милым возлюбленным». В институте, мы с девочками называли так своих будущих кавалеров. Помню, как по ночам, в спальне выпускниц, мы жарко шептались, представляя наших будущих избранников, грезя о них, особенно, в последний месяц перед балом.

Я, например, всегда представляла младшего принца Зория, описывая девочкам молодого человека своей мечты: ласковый, заботливый, галантный, при этом, высокий, сильный, красивый. Младший принц был моим непревзойдённым идеалом «милого возлюбленного». Кроме того, ещё во время учёбы в институте, незаметно для себя, я стала считать Зория своей единственной защитой и опорой в жизни. Он, по сути, заменил мне отца и семью, навещая по родительским дням, принося гостинцы, и, вообще, ненавязчиво опекая меня несколько последних лет. А после того, как младший принц устроил меня на хорошую работу и выплатил весь долг за обучение, моё чувство искренней благодарности к нему только усилилось.

А сколько мы с девочками, смущаясь и хихикая, шептались об интимных отношениях девушки и её «милого возлюбленного»! На уроках нам об этой стороне жизни говорили крайне редко и туманными намёками. Ничего конкретного, конечно, не преподавали, делая упор лишь на изучении правил поведения благородной девицы в самых разных ситуациях, в присутствии молодого дракона, дракона — господина, его семьи, молодых людей из знатных семей, своего мужа и прочих, прочих, прочих. В общем, мы учились делать самые разные реверансы, терять сознание в неловкие моменты и скромно опускать глаза, а не целоваться.

Но! Только Боги ведают, откуда старшеклассницы иногда добывали фривольные любовные романы и душещипательные стихи о губительной страсти. Как и где мы их прятали от учителей и классных дам — это отдельные детективные истории. А по ночам и в свободное время, со всеми предосторожностями, переписывали любовные истории и трогательные рифмы от руки, запоем, по многу раз, тайно читали, переживая о героях, как о себе. Это было наше тайное окно в мир взрослой любви и отношений между мужчиной и женщиной.

Весь этот год, я часто воспоминала о наших поцелуях с Зорием на балконе и том, как он кормил меня мороженным во время выпускного бала. Прошёл целый год, а от этих мыслей меня до сих пор бросает в жар. Чтение романов и стихов, оказывается, давало только тень понимания того, что в самом деле происходит между двумя при поцелуе.

Правда, касания Вольдемара губами к моей раскрытой ладони тоже заставили гореть мои щёки. Да ещё как! Это же неправильно? Я не должна так реагировать на другого мужчину, ведь давно влюблена в младшего принца! Он несколько лет принимал участие в моей судьбе, и то, что полностью оплатил моё обучение — это выглядело так, будто, он уже взял меня в свои содержанки, признал своей женщиной. Надеюсь так и есть…

Или Зорий всё же бросил меня?