– Так, выходит, они и Люську убили? – ахнула Алка.

– А вот это мы еще посмотрим, – спокойно сказала Надежда. – Если бы они Люську убили, они бы тут, в нашем городе, не торчали. Они бы в Моховое улетели, на месте все делить.

– Да что делить-то? – спросила Алка. – Говорил же нам тот швейцар, который начальником там каким-то работал, что искали золото в Моховом, но ни черта не нашли!

– Так или иначе, эту парочку я из поля зрения не выпущу! – твердо пообещала Надежда. – Очень они подозрительны.

За столиком у Розочки и ее белобрысого компаньона воцарилась напряженная тишина. Альбинос так расстроился из-за плохих вестей, что сообщили ему в справочной, что даже перестал ухаживать за Розочкой. Надо сказать, она восприняла этот факт совершенно спокойно. Вадим нервничал, он суетливо двигал по столу чашки, раскрошил, не замечая, сухое пирожное. Алка тоже беспокойно вертела головой: ее деятельная натура протестовала против длительного ожидания. Вдруг Надежда схватила подругу за руку и прошептала страшным шепотом:

– Алка, ты узнаешь эти ботинки?

Алка вздрогнула и оглянулась. Мимо их столика проходили двое мужчин очень подозрительного вида – бритоголовые, широкоплечие, с угрюмыми настороженными лицами. В общем, типичные бандюганы среднего звена.

– Какие ботинки? Надя, что с тобой? – Алка недоуменно покосилась на подругу.

– Тише! – зашипела та и показала глазами на ноги одного из громил. – Это же те самые ноги, которые подходили к собачьей будке, где мы с тобой прятались!

Алка опустила глаза. Громила, на которого показала Надежда, был обут в тяжелые шнурованные ботинки.

– Надя, да такая обувь сейчас у каждого второго братка!

– Не скажи, – настаивала на своем Надежда. – Это именно те ботинки! И походка в точности такая!

Увидев, что подруга всем своим видом выражает сомнение, Надежда добавила:

– Ты сейчас просто смотришь на него с другой точки зрения… тогда, в будке, ты была в какой позе?

– Что же ты хочешь – чтобы я, уважаемый человек, педагог с большим стажем, кандидат на звание учитель года, встала посреди кафе на четвереньки?

Надежда вместо ответа только пожала плечами.

Алка возмущенно фыркнула, после чего неожиданно уронила на пол тюбик вызывающе яркой губной помады, который перед тем машинально вертела в руках, выразительно взглянула на подругу и полезла под стол. Там она долго возилась, пыхтя как паровоз и чем-то гремя. В какой-то момент стол определенно пополз в сторону, и Надежде пришлось его придержать за край. Посетители кафе начали удивленно оборачиваться.

Наконец Алка выбралась из-под стола, красная как рак, победно подняла зажатый в руке тюбик и воскликнула на все кафе:

– Вот, нашла! Это моя любимая помада, очень жалко было бы ее потерять! Мне ее Петюнчик привез из Амстердама!

Надежда хотела саркастически заметить, что потеря этой убийственно яркой помады пошла бы только на пользу Алкиной внешности и что такая косметика уместна только в Амстердаме, причем не где-нибудь, а в знаменитом квартале красных фонарей, но подруга наклонилась к ней и прошептала так, чтобы не расслышал никто посторонний:

– Точно, это он! Из-под стола вид такой же, как из собачьей будки, и я его узнала! Интересно, что эти типы тут делают? Надо за ними проследить!

– Ты не забыла, что у нас здесь другая цель? – попыталась возразить Надежда, но Алка отмахнулась:

– Все равно наши голубки пока сидят тихо, ничего не предпринимают… Сама же обратила внимание на эти ноги! Мы только посмотрим, куда они направляются, и вернемся!

Надежда оглянулась на столик Розочки и ее светловолосого спутника. Сообщники о чем-то шушукались и выглядели, действительно, как пара воркующих голубков. И в это самое время Надежда перехватила рассеянный взгляд Вадима, который он бросил на парня в знакомых ботинках. Альбинос побледнел, что выглядело очень странно при его красноватой коже и безбровом лице, и сделал попытку вскочить из-за столика. Но усилием воли он не поддался первому порыву, Надежда видела, как он впился руками в спинку стула.

Надежда подумала было, что пуганая ворона куста боится, но тут же опомнилась. Маловероятно, чтобы Вадим испугался этих братков просто так. Они хоть и выглядели весьма устрашающе, но шли себе спокойно по своему делу, на посетителей кафе и не глядели.

Надежда опустила глаза, чтобы не пялиться открыто и не привлекать к себе внимания, а когда снова поглядела на сладкую парочку, то увидела, что Вадим развернул Розочку так, чтобы она закрывала его от братков, и нахально лезет к ней целоваться. Та вяло отбивается – неудобно, мол, не время и не место… Елозя по столу рукавом, Вадим влез локтем в недоеденное пирожное, чертыхнулся едва слышно и принялся оттирать локоть, низко-низко наклонившись.

Алка уже вскочила и двинулась за знакомыми ботинками, так что Надежде ничего не оставалось, как присоединиться к ней.

«Братки» вышли из кафе и быстро зашагали по зданию аэропорта. Надежда оглянулась и заметила, что Вадим смотрит им вслед с явным облегчением. В действиях людей Самородного чувствовалась явная целенаправленность, они не прогуливались и не дожидались кого-то. На их пути оказалась неприметная старая таджичка, закутанная до глаз в темный платок, с объемистой сумкой на колесиках. Поравнявшись с этой старухой, «братки» неожиданно подхватили ее под руки и поволокли в сторону. Таджичка вскрикнула, попыталась вырваться, но один из бандитов – тот самый, в шнурованных ботинках, что-то ей шепнул, и старуха испуганно замолчала и обвисла в руках похитителей.

– Ужас какой! – воскликнула Алка. – Людей грабят посреди белого дня! Куда смотрит полиция, куда смотрит охрана аэропорта! И что этим бандитам нужно от бедной старухи?

– Именно, – загадочно ответила Надежда.

– Что значит – именно? – подозрительно переспросила Алка. – Нужно немедленно позвать кого-нибудь на помощь!

– Не торопись, – остановила ее Надежда.

– Что ты хочешь сказать?

– То же самое, что ты – что бандитам вряд ли есть дело до бедных старух, это не их контингент… – И Надежда осторожно двинулась вслед за странной троицей.

Бандиты со своей перепуганной жертвой свернули в боковой коридорчик. Алка с Надеждой пригнулись, спрятавшись за ящик для мусора, из-за которого продолжали наблюдение.

Один из «братков» оглянулся, убедился, что их никто не видит, и сдернул со старухи ее темный платок. Под ним оказались густые рыжие кудри.

– Ты не находишь, что этот цвет волос не характерен для пожилых жительниц Средней Азии? – прошептала Надежда.

– Ой! Это же Карина! – изумленно вскрикнула Алка.

Надежда зажала ей рот и пригнулась ниже, чтобы не высовываться из-за ящика.

Бандит оглянулся, но не заметил ничего подозрительного и насмешливо проговорил: