Силь огляделась. Картины на стенах, тяжелые портьеры на окнах, камин, в котором потрескивали дрова, пара мягких диванчиков и двери… шесть дверей. Наверное, одна из них ведет на кухню. Или в столовую. В столовой она может найти графин с водой!

Сунувшись в одну из дверей, Сиэлла оказалась в библиотеке. Огонек свечи осветил несколько шкафов, забитых книгами, и столик, на котором были расставлены шахматные фигуры. Здесь было прохладно.

Ей нужна вода, а не книги!

Закрыв дверь, Силь прошла ко второй двери. Повернула ручку и…

– Ничего себе! Только не говори, что тебе разрешили встать. Ах да, ты же не можешь говорить!

Силь обернулась. Лейни, держа в руках поднос, на котором помимо всего остального стоял стакан с водой, вышла из противоположной двери.

Сиэлла сначала почувствовала потребность спрятаться. Забиться в угол, чтобы не видеть насмешливых глаз служанки. А потом она вспомнила, что решила не быть жалкой.

Пусть Лейни ее лучше просто ненавидит. Но не жалеет.

Вздернув подбородок, Сиэлла медленно подошла к служанке и взяла стакан с водой, взамен поставив свечу, что до сих пор держала в руках.

Первый глоток был настолько сладким, что Силь едва сдержала стон наслаждения. Как мало нужно иногда для счастья, правда?

– Надо же… – протянула Лейни. На ее губах играла насмешливая улыбка. – А я думала, ты совсем без характера.

Силь, не обращая внимания на едкие слова, сделала еще один глоток, чувствуя, как ей становится хорошо. Хотелось выпить содержимое стакана залпом, но она упрямо растягивала удовольствие. После третьего глотка проснулось обоняние, и Силь поняла, что на подносе стоит тарелка с бульоном.

Это для нее?

Желудок радостно заурчал.

– Ну извини, я не думала, что ты настолько хочешь пить. – Виноватой Лейни, впрочем, не выглядела. – Хотела принести все сразу. Ты знаешь что… сядь-ка на диван и пей. А я пока отнесу поднос в твою комнату. Потом вернусь и помогу тебе дойти обратно.

Силь сделала четвертый глоток и покачала головой, показывая, что дойдет обратно сама.

Улыбка Лейни перестала быть насмешливой, а в глазах появилось нечто похожее на уважение.

– Тебя качает, – уведомила она. – Хочешь достойно дойти обратно или предпочтешь свалиться на полпути?

Силь сделала пятый глоток. Продолжая делать вид, что ей плевать на то, что она разгуливает по чужому дому в одной ночной сорочке, она аккуратно подошла к креслу у камина и села в него, сжимая полупустой стакан в руке.

– Правильный выбор, – усмехнулась Лейни.

Служанка пошла к лестнице, а Силь, глядя на тлеющие угли, подумала о том, как же мало времени ей понадобилось, чтобы превратиться в совершенно никчемное существо. Держать лицо даже столь ничтожное время оказалось трудно.

Но надо привыкать.

Сколько бы ей ни осталось, она не проживет этот отрезок жалкой дурой.

Пожалуй, надо поблагодарить Лейни за оскорбительные, по сути, слова.

Правда не всегда красива. Но от этого она не перестает быть правдой. И иногда нам нужно услышать истину, которую мы и так знаем, из уст чужого человека.

Возненавидеть его. Обидеться.

А потом понять, что этот человек сделал для нас нечто важное.

Пусть Сиэлла до сих пор чувствовала себя ничтожеством. Но, возможно, у нее будет шанс доказать, что это не так?

Хотя бы самой себе.

Лейни вернулась быстро, и Силь была рада этому. Дело было не только в голоде, а еще и в том, что, кроме легкого шелка ночной сорочки, на ней ничего не было.

В этом доме было достаточно тепло, однако Сиэлла все равно озябла. Босая, в ночном одеянии, кого она хочет обмануть?

Нет. Хватит. Она в шелковой сорочке, потому что ей не дали даже халата. Ее ноги босы, потому что обуви ей тоже не дали.

Нейтан сказал, что ходить по дому ей не запрещено. Она ничего не нарушила!

– Вставай. – Служанка подошла к ней и протянула руку. – Замерзла ведь, дурочка.

Силь поднялась на ноги без помощи Лейни и посмотрела той в глаза. А потом покачала головой, надеясь, что тело не выдаст ее.

Она действительно замерзла, черт возьми!

– Ладно, не обижайся. Еще одного побега нам не нужно… но тебя же не остановить? Ты и босиком по снегу отсюда сбежишь, если упрешься, я права?

Силь моргнула, не зная, как отреагировать. А точнее, как ответить без слов. Она не собирается сбегать. Уж точно не сейчас…

Но Лейни права: она действительно способна убежать отсюда даже босиком. Если захочет. Хорошо это или плохо, но этого не изменить.

Служанка, увидев замешательство Сиэллы, заразительно расхохоталась.

– Да уж… – хихикая, сказала она. – Я думаю, ты на многое способна при необходимости. Сбежать от Нейта… пожалуй, ты всех удивила!

Силь продолжала непонимающе смотреть на Лейни. Ее веселье и странные слова… нет, она не служанка.

А кто?

На любовницу тоже не похожа… было бы странно, если бы Тинклер заставил любовницу ухаживать за своей несостоявшейся женой… или это здесь в порядке вещей?

Что Сиэлла знает о своем женихе? Пожалуй, ничего, если не считать общеизвестных фактов и слухов. Игрок, из-за своего азарта лишенный наследства. Игрок, которому часто везет. Любит тратить деньги. Любит красивую жизнь. Скупил активы кирпичной фабрики по самой высокой цене. Продал их же, не выиграв от сделки ни серебрянки. Говорили, он знается с главой преступного синдиката Омирши. Говорили, что его состояние – это не только выигрыши в покер, но и ставки в боях без правил.

Говорили, что еще ни один человек, задолжавший ему и не отдавший долг вовремя, не выжил. Говорили, что самые отпетые мошенники этого города платят ему за прикрытие.

Говорили…

О заклинателях тоже говорят, будто они вызывают духов. Однако они их не вызывают. Они носят обитателей Той Стороны в себе.

– Ты здесь еще? – Лейни помахала рукой у Силь перед глазами. – Пошли уже, тебе надо поесть.

Она схватила Силь под руку и потащила к лестнице.

– Знаешь, ты, конечно, та еще… неумная, но сил тебе не занимать. В таком состоянии по лестнице спуститься и не упасть… ты хоть понимаешь, сколько крови потеряла?

Сиэлла понимала. Но она очень хотела пить.

Приведя ее в комнату, Лейни усадила Силь на кровать и указала на поднос.

– Раз уж ты такая сильная, сама справишься? Или тебя с ложечки покормить?

Сиэлла вспыхнула. Опять Лейни над ней издевается! Как ей понять эту странную женщину, которая чередует похвалу и оскорбления так непринужденно, что заметить перемену не всегда удается?