– Нравится? – повторил он свой вопрос.

Силь неуверенно кивнула, радуясь, что сегодня под его взглядом ей просто неуютно, а не страшно. Стыдно, ужасно стыдно, это да. Кем бы ни был этот человек, он не сделал ей ничего плохого. И в ночь, когда убили Элджа, он, если верить Крису, играл в покер.

– Хорошо. – Тинклер подошел к диванчику неподалеку от камина и уселся на него. – Сыграешь, раз уж я проснулся так рано?

Силь моргнула.

Рано? Ах да, он же наверняка опять играл всю ночь…

Показывая, что сейчас из нее не самый лучший музыкант, она вытянула вперед руки, которые действительно дрожали.

Он хмыкнул. Его лицо опять исказила гримаса горечи.

– Это ведь для тебя. Подарок на свадьбу.

Силь положила руки на колени и сжала их в кулаки, смотря на Нейтана во все глаза.

– Что? Или ты думала, будто я не знаю, что ты любишь музыку?

Нельзя. Нельзя плакать. Он не должен ее жалеть!

Тинклер тем временем поднялся на ноги и шагнул в сторону Сиэллы. Она, не выдержав, съежилась.

– Боишься… – разочарованно прошипел он.

Силь отвела взгляд. И покачала головой. Ей стыдно, а не страшно. Нейтан собирался сделать ей идеальный подарок. Он знал, что она любит.

И, в отличие от ее отца, кажется, не был против ее увлечений.

А теперь… теперь она просто никто. Мертвая невеста. Жаль, что она не может спросить, что он решил насчет нее. Или он еще не решил?

– Нейт, это что за новости? – раздался от двери голос Лейни. – Зачем ты поднялся так рано?

– Не спится, – буркнул Тинклер и быстрым шагом покинул гостиную.

Сиэлла вздохнула с облегчением.

Ей почему-то казалось, что Нейтан сказал не все, что хотел. А она все-таки не готова. Еще не готова находиться рядом с ним, не чувствуя себя ничтожеством.

* * *

Следующие пять дней Сиэлла провела в молчании. Лейни все реже приходила, потому что Силь теперь могла справиться со всем сама. Завтрак ей накрывала молчаливая служанка, она же перестилала ей постель. Силь выяснила, что в этом доме всего пять слуг, не считая Лейни, которую трудно было назвать прислугой. Три горничных, садовник, кухарка. К сожалению, им, очевидно, запретили разговаривать с Сиэллой, а завести разговор первой она не могла.

Молчание окружало ее, заставляя ненавидеть тишину.

Но прикасаться к роялю, чтобы разбавить тишину музыкой, Силь не решалась. Да, Нейтан сказал, что инструмент для нее. Но именно поэтому она не могла на нем играть.

Это подарок на свадьбу, которая не состоялась. Вместо свадьбы был побег и одна ошибка за другой. И как бы Сиэлла ни старалась, она не могла перестать испытывать стыд.

Стыд, который перекрыл страх перед бывшим женихом.

К сожалению, кое-что от него пришлось принять. На следующий день после того разговора Силь обнаружила, что ее платяной шкаф заполнился одеждой. По размеру. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, откуда она.

Силь старалась как можно меньше попадаться на глаза хозяину дома. Она пересилит себя, поговорит с ним… когда сможет. А сейчас, когда она способна только кивать или мотать головой, это не разговор.

Она хочет иметь возможность защититься хотя бы словом.

Впрочем, Тинклер и сам не искал с ней встречи. Но, несмотря на это, она умудрилась полностью изучить его расписание. Он действительно почти всегда приходил домой не раньше рассвета. Спал до обеда, завтракал, а потом запирался в кабинете. Всегда – один. Потом выходил, звал садовника и отдавал ему несколько написанных писем.

Кому – Сиэлла не знала. И не хотела знать.

Потом шел в свою комнату, одевался и уходил. Иногда даже до ужина. А приходил уже утром.

Теперь к завтраку Сиэлле подавали не только бульон и суфле, но и небольшие кусочки хлебного мякиша. Шов заживал, и потихоньку она начинала жевать. Она со страхом и предвкушением ждала следующего визита доктора.

Если ей разрешат разговаривать хотя бы сквозь зубы, не сильно шевеля губами, то она…

Она должна это выдержать. Решиться.

И поговорить с бывшим женихом. Задать ему несколько вопросов. И понять, что с ней будет дальше.

Также к завтраку Силь теперь подавали не только еду, но и газету. Она знала, что Туз продолжает молчать. Как будто устал от убийств. Все чаще заметки о нем публиковались не на первой полосе, да и содержание начинало походить на издевку над магполицией. «Кажется, Туз не стал ждать, пока его поймают, и самоликвидировался». Силь в это не верила. Просто ему не дают повода. Жертв объединяла не только игра. Было что-то еще. Просто связь не нашли.

Расследование зашло в тупик.

Сиэлле почему-то очень не хватало ее записной книжки, хотя ей нечего было туда записать. Если, находясь рядом с Крисом, она могла быть в курсе дела Туза, то теперь она была слепа и глуха. И с каждым днем заметки в газетах становились все более бесполезными.

Но Сиэлла была уверена, что Туз еще вернется. Что бы ни стало причиной этой паузы, она закончится.

И Туз убьет снова.

Каждый раз, когда Силь одолевало желание узнать, чем именно занимается Нейтан в кабинете, она обрывала себя. Не стоит совать нос не в свои дела. Если она попадется, ее вышвырнут на улицу. Может, это было бы хорошим выходом, вот только Сиэлла понимала, что, явись она в таком состоянии в отчий дом, скандала и позора не избежать.

Впрочем, ее вышвырнут все равно.

И позор ждет своего часа.

Проведя несложные вычисления, Сиэлла выяснила, что женские недомогания, которые должны были прийти еще в доме Криса, так и не случились.

Это могло означать только одно. И это убивало последнюю призрачную надежду на тихую жизнь старой девы.

Она носила под сердцем ребенка.

В то утро, когда должен был прийти доктор, Сиэлла проснулась до рассвета. В серых сумерках долго смотрела на лепнину потолка и размышляла о том, что сегодня ей, наверное, разрешат разговаривать.

Молчать надоело, и Силь была рада этому. С одной стороны.

А с другой – боялась. Если доктор скажет, что ей теперь можно говорить, у нее больше не будет повода избегать неизбежного.

Она должна сказать Тинклеру, что ее глупость обернулась еще более неприятными последствиями. Что он после этого с ней сделает, ей было все равно. Заслужила. Но врать тому, кто, несмотря на все ее грехи, даже плохого слова ей не сказал, она не собиралась.

Она справится. Смешно: она искала в себе причины жить дальше, когда Элдж будет отомщен.

В себе она их и нашла. В прямом смысле этого слова.