Редактируя новую книгу, мне самой хотелось начать действовать – немедленно воплощать всё в жизнь.

Как минимум – начинать и заканчивать работу вовремя, посвящать обеденный перерыв прогулкам, выкинуть картофельные чипсы и заменить их морковными палочками, обливаться холодной водой после принятия душа… Как самый, самый минимум.

Раз уж я не была крутым бизнесменом и не могла оплачивать своим сотрудникам абонементы в бассейн или тимбилдинги в загородных пансионатах на свежем воздухе.

Рассуждения Глеба почему-то зарождали уверенность в том, что довольно легко реализовывать принятые решения.

Конечно, свою роль в убедительности Глеба играло его обаяние. Его харизма.

Но эта убедительность каким-то образом отражалась в его текстах.

В древние времена харизматичные и уверенные в себе люди становились полководцами.

Если бы Глеб родился раньше, интересно, захотел бы он вести за собой какой-нибудь народ?

Это означает битвы, приказы о кровопролитных сражениях, о казнях…

Смог бы он вести людей на смерть?

Интересно, во что трансформировалось бы его дружелюбие при других обстоятельствах?

Я совсем забыла о том инциденте, когда Глеб орал на меня посреди дороги…

Вот Глеб выходит на арену: в руках – огромный щит, тяжёлый меч, брови нахмурены, шлем надвинут низко, забрало мешает, но без него никак – убьют в первые же секунды.

Впрочем, арена – это уже про гладиаторов, а Глебу нужно бы быть полководцем…

– Вера?

Я вздрогнула.

– Что?

– Я тебя уже второй раз спрашиваю: готов кусок про западных меценатов?

– Нет, – пробормотала я, – но осталось совсем немного… И ещё должны прислать перевод по этой же теме. То есть пришлют данные, а я переработаю… в том контексте, в котором нам нужно…

– Отлично, – кивнул Глеб, – я на обед. Можешь тоже пообедать, только не забудь, что этот кусок нужно доделать до конца дня.

Я молча кивнула.

Придётся мне запереть свою фантазию под замок – примерно до конца дня. Чтобы всё успеть.

Чтобы полководец не отдал приказ меня четвертовать.

Чем более насыщенными становились мои дни, тем больше я боялась вечеров.

Рабочее время пролетало совершенно незаметно.

Казалось, я только включила компьютер – а уже наставало время собираться домой. Я постоянно переключалась с одной деятельности на другую. Нужно было искать информацию, расшифровывать диктофонные записи, набирать текст с черновиков или под диктовку, редактировать абзацы и главы – причём к редактированию Глеб предъявлял самые высокие требования.

– Хороших редакторов или корректоров сейчас по пальцам пересчитать можно, – объяснил он, – поэтому лучше я сам доведу текст до совершенства.

Я старалась как можно чаще приезжать в офис. Я уже избегала работать дома. В офисе кипела жизнь, работа, были приветливые лица, часто звучали шутки, то и дело рассказывалось что-то интересное. Отдел социальных сетей сильно поубавился в численности. Поубавившись, он слился с отделом маркетинга и пиара. Насколько я поняла, оставили самых адекватных ребят. По крайней мере, услышать заковыристое выражение в мансарде теперь стало проблематично.

Как-то за ланчем я решилась задать Глебу вопрос о причине расформирования отдела.

Глеб расхохотался, едва не поперхнувшись морковным фрешем:

– Вера, а почему ты этим интересуешься?

– Ну… – Я дожевала кусок омлета. – Они сильно выделялись на общем фоне… И сравнение было не в их пользу.

Глеб даже отложил вилку.

– Давай-ка поподробнее.

Я смутилась, но пересказала боссу свои впечатления от обитателей мансарды.

– А, вот ты о чём. Не знал, если честно. Могла бы и раньше сказать.

Я с удивлением взглянула на него:

– Сказать? На каком основании? И потом, откуда я знаю – может, у вас так принято…

– Я всё-таки за более вменяемых людей. Как они общаются между собой на кухне – это их личное дело. А здесь – мой офис… И неплохо бы соблюдать правила приличия. Я не ханжа, но мат приятен не всем. А почему тебе следовало поделиться… На мой взгляд, ты достаточно здравомыслящая девушка. И потом, кто заставлял тебя стучать? Могла бы сказать: в мансарде матерятся через слово, в «Лидершип» так принято? А я бы ответил…

Я засмеялась:

– Но ведь отдел разогнали не поэтому!

– Вера, долго рассказывать. Если в общих чертах… На специалистов по работе в соцсетях сейчас бум. Но я посмотрел на результаты работы, проанализировал эффективность за несколько лет… Будущее покажет, но в данный момент мне кажется, что значение сетей сильно преувеличено. Можно разрабатывать стратегии, но никто не предскажет, как сработает та или иная кампания в Facebook или ВКонтакте. Внятного прогноза не дадут ни маркетологи, ни фанаты соцсетей – а именно такие и работали в отделе. Чтобы информировать сообщества о новостях, вполне достаточно пиар-менеджера. Куча подписчиков в сети совершенно не означает, что эти люди действительно интересуются тем, что мы предлагаем. Иными словами, совсем забрасывать деятельность в аккаунтах мы не будем, но делать на это ставку, как на глобальный маркетинговый инструмент, я бы не стал. Это своего рода представительство. А социальные сети через некоторое время вызовут пресыщение… Кстати, десерт будешь?

Так или иначе, я постоянно бегала из мансарды в кабинет Глеба и обратно, так что уже не было повода переживать из-за «микроклимата» в бывшем пристанище соцсетей.

Но вот время, когда я собиралась домой, заставляло меня чувствовать необъяснимое беспокойство.

Я выходила из офиса без задержек. Но вместо метро я направлялась к Садовой улице. Я вглядывалась в витрины, всматривалась в лица людей. Не в силах бороться с собой, я заглядывала в какую-нибудь из пекарен. Я подолгу стояла перед прилавками, будто выбирая. Я отлично знала свои предпочтения – и вкусы Никиты тоже. Хрустящие макаруны, свежайшие багеты с оливками, хлеб с орехами и инжиром или с вялеными томатами. Я доставала кошелёк, покупала что-нибудь к чаю – я делала это, чтобы продлить своё пребывание среди людей, голосов, обрывков чьих-то фраз и смеха.

Дома меня ничего не ждало.

В лучшем случае предстоял ужин в компании Никиты. Но в последнее время он разрывался между зачётами, сменами в кафе и желанием уделять внимание Маринке.

Я не представляла, куда мне себя деть.

Я не могла звать в гости Вадима – по крайней мере, не убедившись на все сто процентов, что брата не будет дома.

Юлька слишком часто бывала занята.

Я стала качать пресс от безысходности и даже купила коврик для гимнастики. Когда мне наскучило это упражнение, я порылась в стопках скопившегося глянца и попробовала повторять расписанные там комплексы с фотоиллюстрациями.