«Значит, все-таки сели на хвост», — понял Фоссен, лихорадочно прикидывая, что делать дальше.

Поль даже забыл проявить галантность по отношению к даме, а потому Инга, капризно поджав губки, сама отодвинула стул и уселась на место. Она притворно вздохнула, и в этот момент Демос наконец понял, что его тревожило с самого начала разговора.

Инга Кирби вела себя почти так же, как Екатерина Мноян. Но не во всем. Катя — супруга весьма богатого человека — чувствовала себя на виду, на людях как рыба в воде. Это трудно передать словами, но женщина, которая привыкает ко всеобщему вниманию, перестает на него реагировать. Она все время играет определенную роль, точно зная, что в любой миг, в любую секунду, на нее со всех сторон устремлены любопытные глаза. А потому леди, вышедшая в свет, не имеет права на проявление настоящих, живых эмоций. Она обязана соответствовать определенному стандарту, уровню. Инга Кирби вела себя по-другому. Ей все вокруг было интересно, она жила, а не играла. Как провинциалка, впервые попавшая в атмосферу праздника…

«Провинциалка», — повторил про себя Фоссен.

Это слово точнее всего отражало суть Инги. Девчонка умела красиво носить дорогие вещи, умела привлекать к себе внимание мужчин, быть очаровательной и сексапильной. Но она не воспринимала этот мир как театр. Он не был для нее ежедневной игрой, как для Екатерины. Мноян, настоящей светской львицы. И тогда Фоссен решился.

— Прошу извинить меня! — виновато улыбнулся Демос, приподнимаясь с места" и целуя холодные пальцы девушки, от которых вкусно пахло духами. — Я отлучусь, совсем ненадолго? Инга, хотите, я закажу мороженое?

Девушка весело рассмеялась, откинувшись на спинку, и благодарно кивнула. Фоссен еще раз поцеловал кисть руки. «Какая нежная кожа, — подумал Демос. — Жалко будет, если придется отдать девчонку моим «докторам»… Но кто просит таких красавиц лезть в мужские игры?! Будто не знает, что за ошибки придется заплатить по тройному тарифу. А ведь могла бы осчастливить какого-нибудь хорошего парня…»

Около туалета Фоссена ждал Шершень. Они вошли внутрь одновременно, будто бы случайно.

— Срочно проверить! — приказал Демос. — Мэлюэл Кирби, бизнесмен с Риуля. Дочь — Инга Кирби. Ты видел их лица. «Пробить» биографии, сличить фото! Воспользуйся базой данных абонентов внутренней сети Риуля. Если не найдешь таких людей в списках или рожи там другие — сразу готовь команду «грузчиков», для девчонки, по варианту три. И мне дашь сигнал!

— Понял! — кивнул Шершень, торопливо выходя из уборной.

Поль Фоссен подождал минуту-другую, тщательно вымыл руки, неторопливо вытер пальцы. Эта привычка появилась много лет назад. Как-то раз, готовясь к «отгрузке», Демос поймал себя на том, что старательно моет руки, словно доктор перед встречей с пациентом. Тогда это рассмешило Фоссена. А потом стало традицией.

Глянув на себя в зеркало, повертев головой из стороны в сторону, Поль вышел наружу, направляясь к столику, за которым томились Мэлюэл Кирби и его очаровательная дочь.

«И впрямь настали дикие времена! — подумал Демос, отодвигая стул и усаживаясь на место. — Бабы лезут в мужские разборки. Так ладно бы уродины какие. А когда такая красавица — да еще с невинными, чистыми глазами… Ну как такую ломать?.. Да вот надо. Придется…»

— Как мороженое, Инга? — улыбаясь, спросил Демос.

— Спасибо, Поль! — забавно сморщила носик девушка. — Никогда не ела такой вкуснотищи!

— Ну вот и отлично, — добродушно рассмеялся Фоссен. — Я очень рад, что сумел угодить вкусу такой очаровательной дамы.

Поль церемонно поклонился. Инга, озорно блеснув глазами, сложила губки в воздушном поцелуе.

«Дура, — подумал Демос, залпом опрокидывая рюмку. — Жила бы себе спокойно. Чего тебя понесло в наши игры?»

Он был почти уверен, что Шершень, которому требовалось минут десять-двадцать, чтобы «пробить» новых знакомых Фоссена по спецбазе, скоро вернется в зал и коснется правой рукой мочки уха. Это послужит окончательным приговором Мэлюэлу и его дочери. А значит, Инге осталось улыбаться совсем недолго. Вряд ли ей захочется радоваться жизни после знакомства с Хрустом или Ортопедом.

Окна номера, который выбрал для себя Ричард Райт, были обращены не к дороге, а в сторону площади, располагавшейся позади гостиницы. Когда журналист смекнул, что «за спиной» небольших магазинчиков и ресторана, чуть поодаль, располагалась проходная «Белинды», то очень обрадовался.

Это давало шанс побродить по местным достопримечательностям, потолкаться среди «аборигенов» и незаметно присмотреться к входу в корпорацию. По опыту Ричард знал, что проще всего попасть на охраняемый объект через главные ворота. Это было железное правило, действовавшее почти во всех колониях. Чаще всего периметр секретного объекта охранялся по последнему слову техники: везде обязательно торчали видеокамеры, всюду были натыканы тепловые сканеры, детекторы пси-поля и прочие прибамбасы. А вот контроль входа-выхода осуществляли обычные люди, и давно известный «человеческий фактор» позволял в большинстве случаев проникнуть на охраняемую территорию. Бывали, конечно, исключения. Ричард очень надеялся, что «Белинда» к ним не относится.

Справившись по информационному табло о состоянии погоды, журналист переоделся, поспешил наружу. Ему не терпелось начать новое дело. Азарт толкал Ричарда вперед. Райт, у которого был природный нюх на сенсации, чувствовал, что на Ананке можно добыть интересный материал…

К досаде Ричарда, вход на территорию корпорации охранялся настолько хорошо, что шансов пробраться незамеченным не было. Потребовалось всего несколько часов, чтобы убедиться в том, что каждого приходящего в корпорацию «фильтровали», никакие коллективные миграции через контрольно-пропускной пункт не допускались. Человек, которому требовалось попасть за периметр, входил в специальный стоп-отсек, позади и впереди него опускались решетки, и лишь после этого прибывший вытаскивал документы и начинал — один на один — объясняться с охранниками, кто он и зачем направляется внутрь, на территорию «Белинды».

В некоторых случаях, когда у стражей возникали сомнения, они звонили куда-то, спрашивая, как поступить с человеком, ожидавшим решения «в клетке». Ричард слонялся взад-вперед по базару, сидел за чашечкой кофе в ресторане, выбирал обувь по сезону в магазине и внимательно следил за методикой работы пропускного пункта. На его глазах никого из «пришельцев» не завернули обратно, всех пропустили внутрь, но это не прибавило журналисту оптимизма. У Райта не имелось никаких документов, которые позволили бы оказаться внутри. А ведь потом следовало выбраться наружу…

Убедившись в том, что простой вариант здесь не годится, журналист попробовал использовать еще более простой. Он не сомневался в том, что на территории корпорации существовал не только вход, но и въезд. В конце концов, если на предприятии трудятся несколько сотен или даже тысяча человек, их всех надо обеспечивать продуктами, водой, медикаментами, товарами потребления…

Насвистывая веселый мотивчик, журналист отправился гулять на свежем воздухе. «Белинда» нравилась ему все больше и больше. Райту нравились непростые задачи. Стояла ранняя зима, старая, пожухлая трава уже подмерзла, и тропинка, по которой двигался Ричард, была твердой, удобной — грунт не расползался под ногами. Вскоре гостиница и небольшой поселок скрылись за деревьями. Райт шагал вперед, не особенно беспокоясь: он видел перед собой протоптанную дорожку, и это означало, что homo sapiens не раз следовали тем же маршрутом, что и сам журналист.