— Да с чего бы? Как жили, так и живём. Даже лучше!

— Не понял, — удивился зоолог.

— А что тут непонятно? Раньше надо было налоги платить, квитанции ежемесячные, а ещё и дрова втридорога покупать — самим-то рубить было запрещено… Не спорю: когда мы с Мариночкой вышли на пенсию, жить стало попроще. Выплат хватало на закрытие платежей. И то лишь потому, что мы не пользовались никакими благами цивилизации. Вместо электричества — свечи, вместо водопровода — колодец, ну, а канализации тут и отродясь не было. Нас заставляли платить за несуществующий вывоз мусора, это да. Но на это пенсии хватало с лихвой, кое-что даже оставалось — можно было накопить на дрова с налогами. Зато мы могли весь день заниматься огородом и прочими насущными делами. А вот до пенсии совсем туго было…

— Почему?

— Ну как? И на работу надо было ходить, и в огороде до самой ночи ковыряться.

— Но зачем? Зачем вы так мучали себя этим огородом?

— А затем, что кушать всем охота, Костик. Ты хоть представляешь, какие зарплаты были в деревнях? Половина денег уходила на счета и дрова, а остальное — на общественный транспорт.

— Общественный транспорт? По деревне ходили автобусы?

— Не по деревне, а между сёлами. Помимо низких зарплат, была острая нехватка рабочих мест. На работу приходилось ездить в соседнее село. Возможно, мы бы не так фанатично занимались огородом, охотой и рыбалкой, если бы Мариночка была где-нибудь трудоустроена. Но дефицит рабочих мест и преклонный возраст делали эту задачу невыполнимой. Нам ещё повезло, что работа была хотя бы у меня, иначе пришлось бы клянчить деньги у детей…

— Да уж… — вздохнул Костя. — А как же монстры? Вы их не боитесь?

— Сынок, я тебя умоляю! Какие монстры? Во всей округе не осталось никого, окромя меня с бабкой. Чего им тут ловить? Бывает, конечно, залётная нечисть, но очень редко. Ну а мне всё равно, кого валить — монстра иноземного али медведя заблудшего.

— Кстати, вы не рассказали, куда подевались остальные жители.

— Да сбежали, когда начался этот переполох. Тогда здесь много чудищ было! Всех, кто не успел унести ноги, сожрали. А когда всё поутихло, то оказалось, что выжили только мы с Мариночкой да ещё две семьи. Одни тоже пожилые были, а другие — алкоголики. Первых старость в могилу свела, а вторых — водка. Уж чего-чего, а этого добра в местных магазинчиках было завались… Спрос рождает предложение, как говорится.

— Выходит, ваша жизнь после перемешивания только наладилась?

— Ну, уж точно не ухудшилась! Одно плохо — поговорить не с кем. Пока старички с соседней улицы не померли, было повеселее. Ну ничего… Вот вы к нам в гости пожаловали! А потом, может, ещё кого-нибудь занесёт.

— А как у вас с родственниками? У вас ведь были дети?

— А что ты о них в прошедшем времени? Я их не хоронил. Может, ещё живы… В последний раз я видел их за неделю до этого сумасшествия. Они приезжали к нам в гости, из города своего, — сказал хозяин и немного помолчал. — Ну, а ты чего расскажешь? Откуда вы такие красивые взялись? Далеко путь держите?

— Из Полеграда мы, Михаил Степаныч. Решили мир повидать, а то ведь раньше некогда было.

— Из Полеграда, говоришь? Бывал я там. Лет тридцать назад. Там вроде патронный завод стоит, верно? Большой такой.

— Верно, был когда-то. Но его уже давно обанкротили. Потом вместо него открыли завод «Статор». Здания те же, а продукцию и название изменили. Большая часть цехов в последние годы вообще не использовалась — не могли набрать столько заказов. Но в целом их дела шли достаточно хорошо.

— И давно их прикрыли?

— Думаю, когда вы последний раз посещали Полеград, завод уже не функционировал.

— Иди ты! А почему так?

— Ну как, дедуль… Этот патронный завод, как и большинство других промышленных предприятий, построили во время войны. Все серьёзные производственные мощности тогда в срочном порядке переводили из европейской части к нам. Ждать, когда построят здание, в то время было некогда. Станки устанавливали под открытым небом и сразу же запускали во благо фронта. Строители возводили заводские стены вокруг шумящих станков.

— Ну да, слыхал я про такое! Говорят, там одни бабы с подростками работали.

— Не исключено. А когда война закончилась, заводы стали не нужны. Пока Советский Союз не развалился, предприятия ещё поддерживали, а потом про них забыли. Расположение у нас крайне невыгодное…

— Капитализм! — подытожил хозяин дома.

— Наверное, — пожал плечами Хруст. — Я в этом не силён.

— А как сейчас в городе? Много чудищ?

— Много, дедушка, много.

— Оно и понятно. Где добыча, там и хищники.

— Да, — согласился Костя. — Такое ощущение, что в других мирах водятся одни плотоядные.

— Ну что ты! Это совсем не так. Просто в городе людей много. А мы, как известно, лёгкая добыча, особенно если «пукалки» отобрать. Человек плохо приспособлен к жизни в диких местах: ни развитой мускулатуры, ни клыков, ни когтей, ни острого слуха, ни чуткого обоняния. У нас даже шерсти нет, ёлы-палы. Травоядные не так глупы, чтобы идти в город. Они знают, кто там обитает. Вот в селе их можно встретить часто, ведь здесь самый страшный хищник — это я. Каких только созданий мы тут не видали, уму непостижимо!

— Интересная теория! Люди сбиваются в группы, чтобы вместе противостоять угрозам, но не замечают, что из-за этого приманивают чудовищ…

— Всё именно так. Чем дальше от социума, тем безопаснее окружающая среда. Но в то же время быть одному опасно, потому что вероятность встречи с хищником всё же существует…

— Палка о двух концах.

— Точнее и не скажешь, сынок, — улыбнулся дед.

— Эх, Михаил Степаныч! Давненько я так приятно не беседовал! Но что-то мы заболтались. Спать пора! Давайте помогу вам убрать со стола да пойду на боковую.

— Обижаешь, Костик! У нас гости — большая редкость, а такие душевные — и подавно. Нечего хозяюшку из себя корчить. Марш в постель!

— Есть, командир! — Костя по привычке отдал воинское приветствие двумя пальцами.

— Тьфу на тебя! Мало того, что без головного убора, так ещё и двумя перстами, как буржуй неотёсанный. Не позорься, коли не служил!

— Виноват, Михаил Степаныч, — пробубнил зоолог, чувствуя, что его щёки покраснели. — Я шутя…

— Не переживай, сынок! Всё равно уже нет никакой армии, как и страны, которую она оберегала. Ступай к Томочке. Спокойной вам ночи!

— Спокойной ночи, дедуль! — вымолвил Хруст и пошёл в спальню. — Ах, да! А где у вас уборная?