место, чтобы пообщаться? В рюкзаке лежит покрывало, я думала устроить пикник на той поляне. Да, на улице холодно и, возможно, надо было найти что-то потеплее, но я повторюсь, что взяла покрывало, и оно плохо, но хоть как-то может спасти. Ну, ты понял.

– С превеликим удовольствием уединюсь с тобой на этом покрывале, можешь говорить чуть медленнее.

Зачем он это продолжает? Разве по мне не видно, что я готова самостоятельно залезть обратно домой, лишь бы только не испытывать больше такой стыд.

– Да-да, тогда по тому же самому маршруту. Только уже без выдуманных оврагов. – Мне было настолько неловко, что вместо того, чтобы как обычно уверенно обхватить темного за плечо, я вцепилась в ткань его одежды примерно в районе запястья.

– Какая ловкость, Аврора.

– Опять ты за свое. Мы можем идти?

– Как только ты схватишь меня за руку, так сразу и пойдем.

– А сейчас я за что держусь?

– Тебе лучше не знать, – растянул темный.

– Ужас! – Я быстро убрала руку, сжала ладонь в кулак, пальцы даже начали пульсировать.

– Ты все никак к шуткам привыкнуть не можешь, это всегда будет моим любимым в наших встречах.

В конце концов темный притянул меня к себе за запястье и подставил плечо.

– К некоторым людям очень сложно привыкнуть. Особенно, когда не знаешь имени.

– Что за упреки, Аврора? – дразнился он.

– Констатация факта.

Пока мы шли до поляны, я успела поделиться с темным своими переживаниями насчет Дэйва. Он, конечно, дал несколько комментариев с издевками в мой адрес, что-то лепетал про головную боль, но в целом был внимательным. Скорее всего, он и сам понимал, что в сложившейся ситуации мне не с кем больше поговорить, ведь я хранила огромную тайну. К сожалению, мои откровения не вдохновляли его, и он продолжал уклоняться от любых рассказов о себе.

До поляны мы добрались достаточно быстро. Темный постелил покрывало сам, первый сел на землю, оставив меня стоять рядом, и подытожил:

– Не холодно, но я бы не рекомендовал тебе долго сидеть так. Можешь сесть ко мне на колени.

У меня галлюцинации. Я рассмеялась, присела, попыталась проползти вперед, но вытянутые ноги темного помешали.

– Я серьезно, – добавил он.

По голосу казалось, что он не издевался. Трепет в груди из-за его глупого предложения был очень сильным, подобное я испытывала только во сне. Но это же все дикость, он должен отдавать себе отчет, что светлая, сидящая на коленях у темного, – это абсурд. Это против всех возможных правил!

– Я не могу.

– Почему?

Темный искренне был удивлен. Все же так очевидно!

– Потому что ты темный.

– Не аргумент.

– Потому что у меня есть молодой человек и неприлично сидеть у другого на коленях. У меня свадьба скоро.

– Твой жених с удовольствием усадил бы к себе на колени твою подругу.

Он нажал на больную мозоль, задел мою гордость, но это не выбьет меня из колеи.

– Не имеет значения.

– Ты исчерпала доводы?

– Нет!

– Если ты не хочешь, то просто так и скажи. Либо прекращай этот цирк.

«– Я не могу заняться с тобой сексом!

– Не можешь, но не значит, что не хочешь».

– С ума сойти… – диалог из сна слишком громко и отчетливо повторился в голове.

– Что?

– Мысли вслух.

Слова въелись в сознание, заглушая все остальное. Я опять чувствовала в себе присутствие чего-то чужого, неправильного, но комфортного, когда я была с темным. Язык не поворачивался сейчас назвать это что-то паразитом.

Это была другая часть меня, тянувшаяся к темному. Мне нужно было от нее отказаться.

Но она была права, темный был прав. Не могу, но хочу.

– А ты хочешь? – выпалила я, опираясь на руки и приближаясь к темному.

– Хочу ли я, чтобы ты села ко мне на колени? Но я же это и предложил.

– Хочешь ли ты как-нибудь взаимодействовать со мной? Может быть, всякие прикосновения, трение…

– Трение?

– Я серьезно это сейчас говорю.

Ощущения из сна, прикосновения, его прижатое ко мне тело и да, трение – все сводило меня с ума тогда и сейчас. У меня не было сил прекратить это.

– О каком трении идет речь? – хитрость в его голосе усиливала желание провалиться сквозь землю.

– Забудь. Просто сесть на колени? Конечно, дружеские посиделки. Ничего такого, – тараторила я, чтобы отвлечь его от того, что я ляпнула. И себя от воспоминаний.

– Конечно, мы же друзья с тобой. И все же, что касается трения…

– Ты сейчас будешь надо мной издеваться!

Я горела и от стыда, и от того, что хотела это почувствовать. Почему из всех слов я выбрала именно это? Зачем я начала задавать лишние вопросы? Он должен меня сейчас осудить, потому что это неприлично и мерзко, ведь я светлая, а он темный, и хотеть подобного контакта с ним преступно.

– Моя невинная натура не понимает, о каком трении идет речь.

– Выкинь это из головы.

Аврора, вспомни, какой он ужасный. Давай, скажи ему об этом, и он оставит тебя в покое. Разозли его.

– Так все-таки мне не показалось, что светлая вдруг захо…

– Цыц! – Я кинулась к нему, чтобы закрыть его рот рукой, но он, как обычно, оказался быстрее меня.

– …тела трения.

Последнее слово темный сказал с издевкой, вкладывая в него самый пошлый смысл, на который только был способен. Он не отталкивал, держал за запястья и, в отличие от меня, ровно дышал, пока я в агонии пыталась понять, что делать. Грудь поднималась от слишком глубоких вдохов и касалась его тела, как во сне, только ощущения были куда ярче и приятнее.

– Ты неправильно меня понял, – медленно произнесла я, пробуя на вкус каждую букву и пытаясь сосредоточиться на собственном голосе.

– Так что насчет колен?

Сложно было решить, что в итоге окажется для меня важнее: желание или здравый смысл.

Ты же хотела с ним сблизиться, так совмести приятное с полезным! В конце концов, ты все равно сможешь все оправдать его запахом.

Я сглотнула и спросила:

– Мы оба этого хотим?

– Допустим.

– Ответь четко, не надо играть со мной.

Он отпустил меня, увеличил дистанцию между нами, но притяжение все еще мешало мне отползти от него. Возможно, это был последний шанс остановить происходящее.

– Тебя тормозят тараканы в твоей голове.

– Я не собираюсь открываться одна.

– Да, я хочу, чтобы ты села ко мне и мы продолжили наши беседы, ты довольна?

Сильнее приблизившись к нему, я прошептала:

– Так сложно было сразу ответить прямо?

Темный лишь недовольно фыркнул, это было мило и даже слишком по-детски для такого, как