– Коли со мной да Елисеем что случится, – повернулся царь к патриарху, – а царица сына родит, регентом Константина назначаю. Коли выживет Кощей. В противном случае пусть совет жрецов правит. Такова моя воля, в чем богов в свидетели призываю.

Патриарх покачал головой, но возразить не смог, потому как за окном ярко сверкнула молния среди ясного неба, да раскат грома раздался. Боги клятву услышали и приняли. Теперь даже боярам возразить нечего будет.

– А коли опять дочь? – осторожно поинтересовался Феофил.

– Коли дочь, – Елизар Елисеевич вздохнул, – тогда сосватать Забаву, да не за бояр наших, а за княжича али принца заморского, но чтоб боги на него указали, а не просто так. Те абы кого не подсунут, дельного правителя подберут. И на том слово мое такоже крепко, в чем богов в свидетели призываю.

Новая вспышка и раскат грома за окном утвердили и эту клятву.

– Умеешь ты, батюшка, клятвы составлять, – усмехнулся патриарх, – а пуще них условия. Уж насколько бояре наши хитры, на кривой козе кого хочешь объедут, да тут им ни малейшей лазеечки не оставлено. И не подступишься, как ни пытайся. Или заговор получится, или боги остановят.

– С нашими боярами иначе нельзя, – вздохнул царь. – Жаль, таких людей, как Кощей, раз, да и обчелся. Приходится с тем, что есть, дело иметь. Хорошо хоть жены у них Марфуше послушны. Вовремя ей на мужей своих доносят, а то давно бы половину отправил заводы да шахты на Каменном поясе строить. Причем не руководить, а самим кирпичи подносить да раствор мешать.

Воевода рассмеялся. Вот уж точно, напрашивается боярская дума, чтобы отправили ее куда подальше. Как Василиса говорила, Магадан да Воркута по ним плачут, дожидаясь. Где такие города находятся, Козьма Силыч не знал. Раз как-то поинтересовался. Оказалось, что нет таких пока, но коли надумает царь-батюшка север али дальний восток осваивать, она на карте укажет ему, где сии города ставить. Пока же пусть ждут своего часа да думу боярскую, коя и будет первой на стройках великих. Потому как чем дальше, тем больше зарываются.

Хоть с собой забирай всех, кто привык воду мутить. Пусть вспомнят молодость, когда выбирались если не на войну, то на охоту. Жирок растрясут, проблемами народа проникнуться, сами развеются. Все не в думной палате друг с другом ругаться, а то и за бороды друг друга таскать. Хвостов младший особенно в этом преуспел.

– Что, воевода, задумался? – окликнул его Елизар Елисеевич. – Или не веришь в победу войска нашего?

– Да в победу я верю, – усмехнулся мужчина. – Думал я, что с боярами делать на то время, пока в столице токмо царица да царевны будут. Не забрать ли тех, кто пободрее, с собой.

– Думаешь, проредить думу боярскую? – не сдержал улыбки патриарх. – А ну как благословлю их на подвиг такой, что делать будут?

– Отче, Козьма Силыч, не вводите в искушение, – взмолился Елизар Елисеевич. – Ведь какой способ хороший избавиться от тех, кто больше мешает, чем помогает. Но куда гуманнее будет отправить их куда-нибудь за Каменный Пояс.

– Город Воркуту строить, – снова хмыкнул воевода.

– Можно и Воркуту, – согласился царь. – Хотя, для начала, и южнее что-то не помешает. Что бы потом сразу нормальную дорогу дальше прокладывать.

Патриарх только качал головой. Действительно, велико искушение, сам с трудом удерживался, чтобы не призвать Господа в свидетели, да и отправить всех бояр разом на сражение во славу Московии. Ну и свою собственную, если получится ее стяжать.

– Успеется, – вздохнул Феофил. – Не дело свои дела обделывать, прикрываясь Божьей волей. Боги нам не простят. Можно только помолиться, чтобы у кого-то из думных смутьянов желание в поход отправиться само прорезалось. Но не более. А вот потом можно будет потихоньку от думы отказываться, приказы на первые места выводить. Уже у всех давно так, одни мы отстали.

– Ну, не то, чтобы отстали, – усмехнулся царь, – скорее кое-кто делает вид, что все дума решает. А они, как обсуждать начинают что, в такой раж входят, что напрочь забывают, о чем разговор шел. А я потом продвигаю нужные мне решения с формулировкой «дума приговорила».

– Хитер, государь, – покачал головой воевода. – Смотри, как бы младший Хвостов чего не заметил.

– Ничего, будет у меня для него поручение одно, важное, – ободрил их Елизар Елисеевич. – Но все потом. Пока же, помолись отче, о рабе божьем на бой с супостатом отправляющемся.

Царь поднялся и покинул горницу. Настало время прощаться с матушкой царицей, с дочерями, с будущей невесткой, коя успела стать как дочь. После облачиться в доспех походный, сказать боярам слова прощальные, порадовать хитроумных клятвами, что боги приняли, и можно в путь отправляться.

– Уж насколько покойный Елисей Никитич хитер был, – произнес патриарх Феофил, и то сын отца превзошел. А юный царевич и сейчас не прост, а что из него вырастет. И наставники у него наилучшие, и Кощей присматривает, а теперь еще с Василисой Ивановной дружбу свел. Иногда даже страшно думать, что нас ждет.

– Отчего же страшно? – полюбопытствовал воевода, не спешивший уходить. Все едино вещи его собраны, ждут в обозе, конь у коновязи стоит, а с домашними он еще утром проститься успел.

– Что не придется при той благости пожить, – ответил священнослужитель.

– Будет, отче, какие твои годы. Не намного ты меня старше.

– И тебе, значит, не доведется, – «ободрил» его Феофил. – Но краем глаза в будущее заглянуть успеем, это уж точно.

Козьма Силыч только головой покачал. Может, прав патриарх. Царевич еще молод, на престол садиться желания не изъявляет. Да и царь едва сорок лет разменять успел. Еще править и править ему, если только враги не изведут. Хотя, еще вопрос, кто кого. Скорее уж он их. Вкупе с боярами.

– Благослови, отче, – лишь попросил воевода, становясь на колени.

– Благословляю на труд ратный, – торжественно произнес тот, осеняя служивого крестным знамением. А после тихо добавил. – Ты уж там и за меня тоже повоюй.

Воин только чуть склонил голову, показывая, что услышал, после чего поднялся и вышел из горницы.

Патриарх задумчиво смотрел в окно. Вот Козьма быстро спустился с крыльца, перекрестился на купола храма, после чего поспешил к коновязи. Осмотрел своего коника, проверил сбрую, седло, после чего отправился к ожидавшим отправления воям. Какое-то время они что-то обсуждали, скорее всего, опытный вояка наставлял молодых. Но вот они обернулись и поспешили к крыльцу. Знать, царь идет. Феофил поднялся. Пора и ему служить краткий молебен перед отправлением оставшихся войск. Просить победы воинству Московии против противника, на земли чужие вторгшегося.

Несколько штрихов, рисунок, кажется, закончен. Василиса отвлеклась от бумаги и посмотрела на церквушку, окруженную деревьями. Вроде оно, но что-то неуловимое ускользало. Вроде цвета те, перспектива соблюдена, все детали переданы, но чего-то не хватает. Уже не первый раз она бьется над этой загадкой, но к решению приблизиться так и не смогла.