– Слушаюсь, моя госпожа, – глаза Марека искрились весельем.

Притворно закатив глаза, я поспешила к себе в номер. Жутко хотелось снять рубашку, неприятно липнувшую к спине, и избавиться от тяжелого плаща. Стащив одежду, я устало плюхнулась на кровать, бездумно натягивая очередную удобную блузу.

Кем приходится Филиппу этот самый Арист де Рандан? Отец? Дядя? А может, брат?

К сожалению, я ничего не знала о семье де Рандан. Абсолютно. Я и про свою-то мало знала – это Энтони может без запинки перечислить всех родственников до седьмого колена. Леди Мойра пыталась вбить в мою голову хоть какие-то знания, но времени у нас было слишком мало.

Внезапно мне до дрожи в коленях захотелось очутиться в замке Рогорн. Вдохнуть свежий запах леса, прогуляться по бескрайним лугам вместо пыльных улочек Стиуза…

Вздохнув, я застегнула блузу и поспешила вниз. Когда закончится расследование, обязательно съежу в Рогорн. Честное слово, я соскучилась даже по Присцилле.

– Ты быстро, – Марек сидел в углу, за дальним столом.

Как и я, он снял черный плащ, оставшись в белой рубахе и темных штанах. Подперев рукой щеку, он задумчиво спросил:

– Я тут выбрал кое-что, ты не против?

– Нет, – я оглядела стол, заставленный закусками, – конечно, нет. Все выглядит аппетитно.

Только сейчас, вдыхая ароматные запахи, я поняла, как сильно хочу есть. Марек с удивлением наблюдал, как я накинулась на еду.

– О, я голодная, как медоррак! – пожаловалась я, вызвав тихий смешок моего напарника.

Он подлил мне вина, и с улыбкой ответил:

– Ешь. Ты такая худая, что скоро станешь просвечивать.

Я облизнула ложку, поморщившись. Боги не наделили меня аппетитными формами – я и впрямь была такой худой, что малознакомые люди думали, что я морю себя голодом.

– Не надо говорить мне, что у меня ужасная фигура. И я сама это знаю.

Марек, который практически не ел, а вместо этого наблюдал за мной, поперхнулся вином. Я протянула ему салфетку.

– Что? – воскликнул он, бросая прямоугольник из ткани на стол. – Стела, кто тебе такое сказал? У тебя прекрасная фигура.

– Ты ее даже не видел, – отмахнулась я, и только потом сообразила, как звучали мои слова.

Провокационно. Будто приглашение.

Марек усмехнулся и заговорщически шепнул:

– Ну, вообще-то, видел. Помнишь, утром ты не открывала дверь?

– Когда я свалилась с кровати? – уточнила я, и осуждающе произнесла: – Тебе не стоило этого говорить. Мог бы и дальше тактично делать вид, что ничего не заметил.

– Ты сама начала, – пожал плечами Марек, и улыбнулся. – Ты очень красивая, Стела.

Я перевела взгляд на свои пальцы, держащие бокал, и обнаружила, что они подрагивают. А еще я внезапно поняла, что наш скромный ужин смахивает на свидание. Вино, еда, парень и девушка.

Я сглотнула ком, вставший в горле. Неужели правда? И Марек в меня влюблен? Или я надумываю? В конце концов, мы с ним коллеги, и ужин ничего не значит. Будь с нами Логан и Кева, я бы не подумала ничего такого.

Но их нет, и в мою голову упрямо лезут эти романтические бредни.

– Стела, ау! Стела!

Я со стуком поставила бокал на стол и пристально уставилась на Марека.

– Что? – с любопытством бросил он.

– Ты ухаживаешь за мной? – прямо спросила я. И затаила дыхание в ожидании ответа.

Секунда, другая…

Марек внезапно посерьезнел, и уверенно ответил:

– Да. Ты мне нравишься, Стела.

Ты мне нравишься.

Слова Марека эхом повторялись у меня в голове, пока я бежала по лестнице в свой номер. Скомкано попрощавшись, я сослалась на усталость и ушла наверх, оставив Марека в одиночестве сидеть за столом.

Логан оказался прав.

Когда я уходила, то видела, как обидела Крассена. На его лице застыла злость вперемешку с недоверием и отчаянием. Он воспринял мой побег как отказ, хоть и смог достойно сдержать эмоции.

Ты мне нравишься.

Боги, как я могла быть такой слепой?

Упав на кровать, я раскинула руки в стороны. Мне хотелось кричать и плакать одновременно. Марек не заслуживает такого отношения. Но могла ли я дать ему что-то большее, чем дружба?

И как я могла вообще об этом думать, если все мои мысли заняты Филиппом?

Повернув голову вправо, я уставилась на флакон со снадобьем Кевы, стоящим на комоде. Последние несколько дней я не пользовалась его содержимым – не было нужды. Я хотела видеть Филиппа. Хотела находиться рядом с ним, пусть даже во сне.

Но сегодняшний день стал исключением. Пошатываясь, я дошла до комода и залпом выпила горьковатое снадобье.

Сегодня я хотела остаться одна.

***

– Полагаешь, это сработает?

Я кивнула, пряча взгляд. Марек с утра выглядел хмурым и взвинченным, что неудивительно, учитывая наше с ним вчерашнее … Свидание.

Свидание, о котором я вначале и не догадывалась.

– Ладно, тогда пойдем.

– Марек, постой, – я окликнула его, тут же возненавидев себя за этот жалостливый тон. Всю ночь я проспала как убитая: меня не мучили ни кошмары, ни прекрасные сновидения.

Но утром я почувствовала себя разбитой.

Марек остановился, и недоуменно уставился на меня. Одной рукой он придерживал свою лошадь – мы стояли у входа в гостиницу, полностью одетые и экипированные для боя.

На часах был полдень.

– Послушай, на счет вчерашнего…

– Забудь, – коротко посоветовал мне Крассен, и отвернулся.

Я, возмущенная его поведением, шагнула вперед и бесцеремонно потянула его за плечо, вынуждая развернуться ко мне лицом.

– Марек, – членораздельно начала я, – нам нужно это обсудить. И сделать это следует до того, как мы окажемся в самом пекле.

Несколько мгновений он смотрел на меня, брезгливо поджав губы, а потом кивнул.

– Ладно. Что ты хочешь сказать?

Честно? Я и сама не знала. Но хорошо спрятанная боль на дне золотистых глаз Марека заставила меня говорить без остановки, совершенно не думая о последствиях.

– Твое признание вчера застало меня врасплох. Это было неожиданно, и я растерялась. Не знала, что тебе ответить, и ты… Смутил меня. Я не думала, что нравлюсь тебе. Вообще, со мной это впервые.

– Что впервые? – с усмешкой спросил Марек. – Ты впервые испытала растерянность?

– Впервые мне кто-то признался в симпатии, – без заминки ответила я.

Марек вздернул одну бровь, просто пылая сарказмом.