мумию. Если раньше не сдохнет от жажды, которая уже не на шутку разыгралась, что тоже совсем неудивительно.

Макс соображал быстро и других вариантов, кроме как припустить бегом, в голову не пришло. Да, в дождь, что бежишь, что стоишь — намокаешь одинаково, но сейчас больше стоял вопрос времени нахождения под радиоактивными осадками, нежели о количестве воды на теле. Хотя как знать, ещё неизвестно, что может быть хуже.

Марш-бросок предстоял неслабый. Необходимо было преодолеть около пятнадцати километров, чтобы попасть хоть под какое подобие крыши. Но Макс помнил, что в разрушенном посёлке, оставались целые строения. Так что с этим, вопросов не возникнет, от дождя он спрячется. Но как смыть с себя радиоактивную пыль? Да сейчас во всей округе вода заражена так, что подойти страшно. Стандартного водопровода здесь попросту нет. Максимум, что будет доступно — сбросить с себя одежду и насухо вытереть тело полотенцем, ну или любой другой тряпкой. Много толку с этого не будет. Но так организм хотя бы избавится от большей части излучения и останется молиться, чтобы у него хватило сил и ресурсов побороть уже полученные повреждения.

Макс бежал и проклинал собственную тупость. Ведь он знал, каких последствий стоит ожидать после ядерного взрыва и всё равно пошёл ему навстречу. Даже Штык, при всей его шизе, хотя это к нему уже вряд ли применимо, догадался свалить подальше от опасного места. И ведь в голове у парня было, что лучше вернуться к машине. Прогуляться, видите ли, захотелось…

За сколько можно пробежать пятнадцать километров? Если смотреть на нормативы, то хорошее время будет колебаться в районе часа. Но это, при условии, если марафонец бежит в лёгкой спортивной форме, в хороших кроссовках и по асфальтированному покрытию. То есть, относительно ровной, твёрдой поверхности. Максу же, предлагался несколько иной вариант состязаний. Песчаное основание, в котором то и дело буксовали тяжёлые, походные ботинки, рюкзак за спиной, а также пересечённая местность. Прямая могла легко обратиться оврагом. Но чаще всего её преграждали непролазные кустарники. А о количестве всевозможных коряг под ногами лучше вообще промолчать.

Сколько раз парень упал — одному лишь богу известно. Со счёта он сбился минут через двадцать. Радиоактивная вода разъедала не только кожу, досталось и глазам. Да, зрение периодически восстанавливалось, всё же действие даже самой агрессивной радиации работает не столь быстро. Но ощущение песка в глазах уже не покидало Макса. Силы истощились так быстро, что он уже отчаялся верить в своё спасение и передвигал ноги, лишь опираясь на внутренний стержень упрямого характера.

Когда впереди замаячил наполовину разваленный частокол, у Макса не осталось сил даже для улыбки. С того момента, как он припустил бегом, прошло не менее двух часов, а может, и того больше. Он ввалился в первый попавшийся дом и рухнул на пол, пытаясь успокоить бешеный ритм сердца. Воздух с хрипом врывался в лёгкие, а жажда стала такой, что парень был готов вцепиться зубами себе в запястья, лишь бы хоть как-то облегчить страдания.

Однако валяться в мокрой, пропитанной радиационным шлаком одежде, тоже идея не из лучших. Макс принялся стягивать её с себя и отбрасывать как можно дальше. В угол летело всё, в том числе и обувь с носками, впрочем, и трусы тоже успели намокнуть. Хотя непонятно, от чего больше: дождя или пота. Но Макс не стал рисковать и скинул их в общую кучу.

На трясущихся ногах он обошёл разгромленные помещения, где удалось отыскать несколько простыней, от которых воняло затхлостью. Одной из них Макс насухо вытерся, по крайней мере, насколько это было возможно. Другую накинул поверх обнажённого тела, по типу римской тоги. Помогло слабо. Его просто трясло от холода, хотя, правильнее будет сказать — знобило. Вся кожа горела и жутко чесалась, но парень старался сдерживаться. Запястья, да и другие открытые участки кожи, под натиском ногтей начинали кровоточить. Да и радиоактивную грязь таким образом Макс лишь ещё втирал внутрь. Это он уже понял, проведя пару неудачных опытов.

Но организм продолжал бороться. После того, как Макс забрался под крышу, ему стало значительно лучше. Примерно через час кожа перестала гореть, а зуд постепенно сходил на нет. Им на смену пришла невыносимая усталость. Будто Макс не молодой пацан, семнадцати лет от роду, а дряхлый старик, чьё тело прошло огонь, воду и медные трубы. Дождь всё так же барабанил по железной крыше, вокруг ни души и парень сдался. Он накрылся второй простынёй, свернулся калачиком и забылся тяжёлым сном.

* * *

Пробуждение было тяжёлым. Голова гудела, каждое движение отдавалось дикой болью… В общем, все симптомы жажды, помноженные на сильное истощение. Самое близкое состояние, чтобы понять, что он испытывал, наверное, будет жар. В смысле повышенная температура тела и не менее чем градусов под сорок, а может, даже и с плюсом. Тошнота не отступала, голова кружилась при каждой попытке пошевелиться. Но тем не менее парень заставил себя подняться и вытряхнуть на пол содержимое рюкзака.

Внутри оставалась бутылка с чистой водой и литровая банка солёных огурцов. Жажду всё это не утолит, но хоть какая-то энергия у организма появится. К тому же рассол является прекрасным электролитом. Макс осмотрел вещи в поисках ножа и обнаружил его на полу, под всем ворохом одежды. В этот момент из кармана штанов выпало тоненькое серебряное колечко и покатилось по полу. Макс прихлопнул его ладонью, поднёс к глазам и усмехнулся, ещё раз прочитав надпись.

— Да уж, — пробормотал он и хотел, было, зашвырнуть его в дальний угол, но в последний момент передумал.

Один точный удар пробил жестяную крышку, которую парень надрезал углом. Затем подвернул уголок, вставил в него лезвие и принялся накручивать жесть на клинок, пока не удалось надорвать один из краёв. Крышка тут же перестала обхватывать горловину банки, и была отправлена в дальний угол. А парень приступил к поеданию содержимого.

Не сказать, что в итоге ему сильно полегчало, но в голове немного прояснилось. Однако жажда продолжала мучить. И с этим Макс ничего поделать не мог. Ему бы хоть зверя какого поймать, но где его сейчас взять? На улице всё так же продолжает лить дождь и вылезать под него у парня больше нет никакого желания.

Приближающегося человека Макс услышал в самый последний момент. Да у него и не было шансов. Шум дождя сильно скрадывал сторонние звуки. Плюс ко всему, из-за ужасного самочувствия и нестерпимой жажды, собственное сердце долбило по ушам громче, чем капли по