Спустились в долину, перешли по мосту реку. У ворот крепости скучала охрана. Дравиды, узнав Вандера, пропустили путников внутрь. Тут тоже полным ходом шла перестройка: сносились старые хижины рудокопов, а вместо них возводились плетеные короба домов. Стены с проемами для окон и дверей, плоские крыши – все было сделано из плетеных панелей, заполненных глиной вперемешку с сеном. Дома ставили напротив друг друга. Между ними планировалась широкая ровная улица. Для этого срезали бугры, засыпали впадины.

У замка Вандера и Натали остановила стража. Вышел шаман и вежливо попросил подождать в коридоре. Здесь, судя по всему, ничего не изменилось. Длинный коридор с разбегающимися в разные стороны лестницами в конце его, широкие проемы, ведущие в смежные комнаты. Раньше одна была кухней, другая – оружейной, а что там находилось сейчас, мешал рассмотреть сумрак.

Шаман вернулся быстро и пригласил следовать за ним. Они прошли через бывшую кухню в тронный зал. У стен на плетеных креслах сидели сыны духов, на троне – в белой тунике пожилой дравид. Он жестом пригласил девушку и молодого человека расположиться в свободных креслах.

– Рад видеть тебя, брат, во здравии, – произнес он.

– Я тоже. Вижу, вы времени даром не теряете. Работы по восстановлению крепости идут полным ходом.

Дравид, склонив голову, внимательно посмотрел в глаза Вандеру.

– Уверен, вы пришли сюда не просто так.

– Конечно, – улыбнулся Вандер. – Надеюсь получить ответы на пару вопросов.

Дравид величественно кивнул.

– На острове пропадают люди, – начал беседу молодой человек. – Было установлено, что их переправляли сюда, в Старую крепость, а куда дальше – неизвестно. Вы что-нибудь об этом знаете?

– Кое-что, – старший сын духов пожевал губами. – В подвале замка мы обнаружили следы недавнего пребывания людей. Кроме того, разведчики докладывали, что видели группу в сопровождении стражников.

– Куда они направлялись?

– К Западному хребту.

– Что там?

– Долина.

– Там золото есть?

– Золото? – дравид поднял глаза. – Не уверен.

– А вот небезызвестный вам Аль-Галим утверждает, что есть.

– Аль-Галим? – эхом отозвался дравид. – Это серьезно. Но не думаю, что его интересует этот металл. Тут что-то другое.

– И я так думаю. Поэтому Сорос порекомендовал обратиться к вам.

– Сорос, говорите? – взгляд старшего сына духов на мгновение застыл. – Ну, что ж, если просил – поможем, но мы и без его рекомендации помогли бы. Чего вы хотите?

– Проводите нас в долину?

Дравид медленно покачал головой:

– Оползень завалил дорогу. В настоящее время доступа туда нет. Мы, конечно, попробуем расчистить путь, но времени на это уйдет много.

– Опишите, пожалуйста, в общих чертах эту долину. Что могло там заинтересовать Аль-Галима?

– Храмы. Много древних храмов. Что в них, нам, увы, неизвестно.

– Кто это может знать?

– Хранитель.

– Понятно.

Вандер собирался было уйти, но дравид остановил его:

– Приходите завтра ближе к полудню, попробую вам помочь.

Ночь наступила стремительно. На быстро синеющем восточном небосклоне вспыхнули яркие звезды. От реки потянуло прохладой. Глухо зашумел лес. Утоптанная тропа вилась между сосновым бором и поросшим густой растительностью берегом. Неожиданно рядом закричала ночная птица, и сразу ей с опушки отозвался протяжный грозный рык. Он был настолько сильный, что, отразившись от скал на противоположной стороне реки, повторился дробным эхом. Натали вздрогнула и прижалась к Вандеру.

– Ты что? – он положил ей на голову ладонь.

– Не знаю, – ответила она, подняв к нему лицо, – почему-то страшно стало.

– Это пещерный лев владения обходит.

– Никогда так близко не слышала. Он нас не тронет?

– Нет, – улыбнулся Вандер. – Мы ведь не покушаемся на его территорию.

Рык пещерного льва раздавался еще несколько раз, но уже тише. Зверь уходил в чащу. Тьма сгустилась, и глаза совсем перестали различать дорогу. Вандер достал из кармана кристалл люцидия. Тот ярко вспыхнул, отбрасывая свет на тропинку. Придорожная трава при таком освещении выглядела посеревшей.

Вандер раскрыл ладонь, убрал руку – кристалл голубым огоньком остался висеть в воздухе. В лицо девушке повеяло прохладой. Огонек качнулся и, поднявшись над головами, поплыл в воздухе.

– Ой! – приглушенно вскрикнула Натали и извиняющимся тоном добавила: – Никак не привыкну.

Некоторое время шли молча. Девушка изредка поднимала голову и смотрела на светящийся кристалл.

– Интересно, а повелевать воздушным духом сложно?

– Не очень.

– А как?

– При помощи воображения. Воображение – это универсальный язык, при помощи которого можно общаться с духами. Хотя сагана с натяжкой можно назвать духом.

– Ты сказал – саган? Но я слышала, что духов воздуха называют сильфами.

– Верно. Так называют стихийных духов природы, живущих в воздушной среде. К ним относится и наш дух. Духи воды носят название – нимфы, земли – гномы, огня – саламандры. Объединяются они в класс саганов.

– Почему ты сказал, что их можно с натяжкой назвать духами?

– Потому что саганы не являются таковыми по своей природе. В отличие от бестелесных духов они имеют плоть и кровь, спят, едят и разговаривают. Эти существа занимают промежуточное положение между духами и людьми. По форме и строению тела они ближе к людям, а по стремительности передвижения напоминают духов.

– Они бессмертны?

– Увы, нет. У них нет высших начал, поэтому они не бессмертны, хотя живут по нашим меркам очень долго. Отсутствие высших начал в их строении налагает ограничения и на их разум, они совершенно не способны к духовному развитию. Умирая, саганы полностью исчезают. Как я уже говорил, каждая разновидность саган обитает только в пределах той стихии, к которой принадлежит. Она для них, что вода для рыб или для нас воздух. Для каждого сагана его стихия есть прозрачная и невидимая дыхательная среда, как для нас атмосфера. Они обитают, так сказать, во внутреннем проявлении стихий, тогда как человек существует во внешнем их проявлении.

– Как они относятся к человеку?

– По-разному. Нимфы и сильфы благожелательно. У гномов нрав сварливый. Саламандры редко вступают в контакт с человеком ввиду своей огненной природы. В целом саганы испытывают неприязнь к людям самоуверенным и заносчивым, догматикам, занудам, пьяницам и обжорам, а также к личностям вздорным и грубым. Однако они любят людей простых – тех, кто бесхитростен и непосредствен, невинен и искренен, подобно ребенку. Чем меньше в человеке тщеславия и лицемерия, тем проще для него сблизиться с ними. Иначе они бывают пугливыми, как дикие животные.