вальсов Штрауса с собственными вариациями и потрясающим brio[16]. Мюррей не мог бы сказать наверняка, что скрывалось за этим необычным настроем. Его мысли были заняты Мэри Бенчли и этими быстрыми, сбивающими с толку переменами в ее отношении к нему.

Следующий день выдался очень жарким – ни малейшего дуновения ветерка, замершие листья пальметто. Неподвижно было и море. Во второй половине дня Мюррей совершил долгую прогулку по пляжу. Было тяжело идти по мягкому песку, но ему хотелось побыть одному и дать мышцам нагрузку. Однако от этого стало не намного лучше. Полный неясных сомнений, он в довольно угнетенном состоянии повернул к дому. На подъездной дорожке стояла машина да Соузы. Войдя в холл, он услышал взволнованные голоса. В холле была мадам с Ламонтом и да Соузой, которые поддерживали ее с двух сторон. Увидев Мюррея, она окликнула его и, когда он подошел, схватила за руку.

– Доктор… доктор… quel affolement…[17] Я никогда… никогда не оправлюсь от этого!

– Мадам, я прошу вас сохранять спокойствие. Ради вашего же блага… – Это был да Соуза, который почему-то выглядел растерянным, что было на него совершенно непохоже.

– Что случилось? – спросил Мюррей.

– Несчастный случай – весьма прискорбный, но никто не пострадал.

– Да… да… Слава богу! – всхлипнула мадам. – Quel Malheur… quel mauvais chance! [18]

Ламонт, в свою очередь, попросил ее успокоиться.

Но она его не слушала. Все еще держась за Мюррея, она выложила ему на торопливом французском суть произошедшего.

Анри вполголоса объяснил:

– Это было сделано, чтобы порадовать мужа, когда он вернется, – освежить и украсить его комнату.

Роберт не понял, что имелось в виду. Тем временем мадам снова разразилась рыданиями, после чего успокоилась – ее хватка ослабла, веки начали опускаться.

Мюррей повернулся к да Соузе:

– Что вы ей дали?

– Полгранулы сульфата морфина. Должно было подействовать. – Рассчитывая на понимание, он посмотрел на собеседника. – К сожалению, минимальная доза на нее уже не действует.

Пока они наблюдали за мадам, он продолжал тем же тихим голосом:

– Она делала это из лучших побуждений, тем больше ее потрясение. Вот что произошло: мадам приказала украсить комнату своего мужа к его возвращению. Несчастные рабочие не смогли надежно подвесить люстру. – В голосе да Соузы зазвучали нотки гнева. – Полчаса назад, когда мистер Дефрис отдыхал, люстра упала. К счастью, не на него, хотя совсем рядом.

Мадам все еще бормотала что-то сонное и бессвязное.

– Не лучше ли уложить ее в постель? – сказал Мюррей. – Я пришлю медсестру Бенчли в помощь.

Он поднялся в спальню Дефриса, которая выглядела как после взрыва. В потолке зияла рваная дыра, а внизу, на кушетке среди обломков штукатурки, лежала большая разбитая металлическая люстра. Бенчли и Дефрис стояли у окна, а старая Тиа Лючия подметала осколки.

– Ну, доктор, тут у нас некоторый беспорядок, – не без иронии произнес Александр с меньшим, чем обычно, хладнокровием.

Было видно, что он потрясен. Бенчли смотрела на упавшую люстру, у которой было круглое свинцовое основание, весившее, должно быть, добрых двести фунтов. Если бы такое упало на Дефриса, ему бы точно пришел конец.

– Вам повезло. – Это прозвучало глупо, но Роберт не мог придумать ничего другого.

– Да, я верю в свою звезду. – Дефрис сказал это серьезно, затем пожал плечами. – Кроме того, к счастью, я наделен вечной жаждой.

– Вы встали, чтобы выпить?

– Только сока папайи. Добродетель, как видите, была вознаграждена.

Мюррей продолжал разглядывать дыру в потолке.

– Рабочий, который установил это, проявил явную безответственность.

– Безответственность? Возможно. – Дефрис одарил его странной улыбкой. – С другой стороны, ты знаешь, что в настоящее время я не слишком популярен.

Роберт провел рукой по разбитой люстре. Потом он вспомнил, зачем пришел сюда.

– Мадам Дефрис очень расстроена. Не могли бы вы отпустить к ней сестру Бенчли на полчаса…

– Само собой – немедленно.

– Я еще вернусь, – сказал Мюррей, выходя в коридор вместе с Бенчли.

Они стояли в полутьме – закрытые ставни почти не пропускали свет. Ее лицо казалось маленьким и побелевшим, а губы были плотно сжаты.

– Вы были с ним, когда это случилось?

– Нет. Я услышала грохот и вбежала.

– Мне известно, что ему угрожают – и он в опасности. Тем не менее это мог быть несчастный случай.

– Неужели?

– Да, – рассуждал он. – Разве это не понятно – как можно быть уверенным, что он окажется под люстрой… как раз в тот момент, когда она упадет?

– Вполне можно было быть уверенным. – Ее чувства наконец взяли верх над ней. – Кто-то передвинул кушетку. Она всегда стояла у стены. Еще сегодня утром она была там – я могу поклясться. Сегодня, когда вы все обедали внизу, а я в своей комнате, кто-то передвинул кушетку прямо под люстру.

Бенчли развернулась и ушла, оставив его стоять в коридоре.

В ту ночь Мюррей проснулся весь в поту от необычного сна. В комнате, погруженной в кромешную тьму, казалось, раздается эхо тишины, и все же сквозь эту гулкую тишину доносились слабые шорохи, звук мягких шагов в коридоре. Некоторое время он лежал, напрягая слух. Затем, не в силах больше этого выносить, он раздвинул москитные занавески, встал и тихо открыл дверь.

В дальнем конце коридора горела свеча, и в ее слабом свете он увидел закутанную в плащ фигуру, медленно расхаживающую взад и вперед. Это была Тиа Люсия. Должно быть, она заметила его почти сразу, потому что, не прерывая своих монашьих шажков, торжественно и умиротворенно махнула рукой, дабы он вернулся в свою комнату.

Ближе к рассвету он погрузился в беспокойный сон, от которого проснулся, полный готовности действовать. Надо было как-то решать навалившиеся проблемы, и он все утро ломал над этим голову. Во второй половине дня ему удалось незаметно покинуть дом, он взял катер и добрался до Рейн-Мари.

В преддверии Марди Гра улицы были переполнены местными жителями. По городу бродили костюмированные группы танцоров, раскачиваясь и распевая под ритм барабанов. Толпы людей следовали за ними. Еще Мюррей обратил внимание на количество сотрудников службы безопасности, окруживших место вчерашнего происшествия. В серо-серебристой униформе, с короткими карабинами, перекинутыми через плечо, эти небольшого роста щеголеватые блюстители порядка стояли парами на каждом углу.

В кафе «Фонсека» посетителей было меньше, чем он ожидал. Он сел за единственный длинный стол и заказал черный кофе.

– Мистер Чарльз Каллаган здесь? – спросил Мюррей у бармена.

Мужчина огляделся по сторонам:

– Что-то его не видно. – Он осклабился в понимающей улыбке. – Но вы не волнуйтесь, мистер. Он появится.

И действительно, Роберт не пробыл там и десяти