по вечерам играл на ударных в оркестре. В начале 1960-х он открыл магазин музыкальных инструментов в лондонском районе Хэнуэл, где параллельно давал уроки игры на ударных. Однажды к нему в магазин зашел Пит Таунсенд и посетовал, что усилители «Vox» никуда не годятся. Имея ограниченный опыт в электротехнике и найдя помощников из числа радиолюбителей, Маршалл решился на эксперимент. Он выяснил, что при увеличении коэффициента усиления можно получить полюбившийся рок-музыкантам дисторшн и сустейн. Он заменил лампы и внес ряд изменений в схему американского «Fender Bassman». На смену чистому пришел перегруженный, «грязный» звук. Новый усилитель подключался к кабинету с четырьмя динамиками размером 4 × 12 дюймов. С помощью такой системы гитара издавала звук, который, наверное, можно было бы услышать даже на Луне.

Примерно в 1965 году рок-музыканты стали подключать новый усилитель сразу к нескольким кабинетам, устанавливая на сцене так называемые гитарные стэки[65]. «Эти усилители были такими мощными, что я чуть не обделался от страха», – описывал Терри Рид свои первые ощущения от звука «Marshall».

Несложно представить реакцию зрителей. Во время выступления Led Zeppelin на сцене возвышалась стена из стэков «Marshall», зловещих черных бестий с мигающими красными глазами, напоминающих Дарта Вейдера. Они гремели, словно межконтинентальные баллистические ракеты взрывались прямо над головой. Как только группа заиграла первую песню, «Good Times, Bad Times», подростки в первых рядах буквально бросились искать укрытие.

Неискушенные обозреватели в рецензиях назвали это шумом. Но Джимми не хотел позволить им игнорировать художественную составляющую такого непривычного звука. «Это не просто шум, – объяснял он, – у этого шума есть форма, длина, ширина и глубина». Для него громкость была неотъемлемой частью подхода Led Zeppelin к рок-н-роллу. Но даже он признавал, что такая громкость шокировала зрителей. «Мы действовали устрашающе, – говорил он. – Нашу музыку отличала напористость. Да, зрители хотели расслабиться, а тут выходили мы и напирали на них как скоростной поезд».

Канон сценического поведения новой группы еще окончательно не сложился, но фирменные составляющие уже определялись. Роберт, слегка напуганный местными зрителями, хаотично расхаживал по сцене и несколько раз повторно представлял группу. «Я чувствовал себя на сцене некомфортно и не знал, как себя вести», – вспоминал он. Его руки казались ему чужеродными объектами. Что он должен ими делать: размахивать, держать на бедрах или, подобно Джо Кокеру, выписывать дивные жесты, будто конечности свело спазмом? Зажатость стала покидать Роберта после второй или третьей песни, и он начал раскрепощаться. Уверенности придавал и отличный материал, и музыканты высочайшего класса за спиной. Они исполнили «Dazed and Confused», «Communication Breakdown», большую часть дебютного альбома. А чтобы разрядить атмосферу, они добавили в сет-лист несколько заводных кавер-версий и пару хитов The Yardbirds. Джимми умел завести толпу. Он обрушивал на зал головокружительные гитарные соло, одно за другим, призывая Джона Пола и Бонзо внести свою лепту в общий накал страстей. «Уже с самых первых выступлений мы стали подолгу импровизировать на сцене. Необъятная энергия шла через край, и, казалось, что с каждым концертом все больше и больше», – замечал он.

Поскольку альбом еще не вышел и концерты заранее особо не рекламировались, никто из зрителей не знал, что ожидать от группы. «Они стали набирать обороты, отыграв нескольких концертов», – говорит Кармайн Эппис, на первых пяти концертах выступавший на одной сцене с Led Zeppelin – или «Len Zefflin», как их ошибочно указали на афише в Спокане. «Я с восторгом наблюдал за ними. Кажется, они хотели разнести вдребезги все, что было до них».

Тем временем Питер Грант поручил рекламному отделу «Atlantic» разослать по прогрессивным радиостанциям тест-прессы альбома, с упором на города, где были намечены концерты. Грант верил, что радиоэфир – ключ к раскрутке группы. Молодежь Америки прислушивалась к мнению модных «андеграундных» ди-джеев. Раскрутка на радио создавала ажиотаж до выхода альбома. А почему они стали бы крутить альбом неизвестной группы? «Потому что это была новая группа Джимми Пейджа», – объясняет Джерри Гринберг, ответственный за продвижение артистов лейбла «Atlantic».

Когда в начале января 1969 года альбом вовсю крутили на KMET-FM, группа спешно вернулась в Лос-Анджелес с севера тихоокеанского побережья, совершив экстремальный автопробег. На штат Вашингтон неожиданно обрушился снежный буран, и путешествие Led Zeppelin по городам стало походить на арктический фильм-катастрофу. Сидевший за рулем «Ford LTD» Ричард Коул проигнорировал знак, запрещавший выезд на покрытую льдом автостраду Interstate 90, и поехал, лавируя между расставленными на дороге заграждениями. Когда машину вынесло к краю обрыва, он едва не угробил четверку музыкантов, за которыми обещал присматривать. Музыканты так испугались, что с трудом передавали друг другу бутылку с виски, который пили в качестве успокоительного. Этот эпизод наглядно показал им и безрассудность Ричарда, и его готовность идти на все ради четкого соблюдения графика.

Но даже в солнечном Лос-Анджелесе не обошлось без осложнений. Джимми тяжело заболел гриппом, да и у Роберта появилось достаточно симптомов для беспокойства. Но Led Zeppelin держались стойко, отыграв два концерта в «Whisky a Go Go», переоборудованном банке на Сансет-стрип. На его небольшой сцене выступали самые лучшие коллективы, и клуб имел хорошую репутацию среди исполнителей. Звукозаписывающие компании и музыкальные критики облепляли зрительный зал как мухи, изучая новичков, приезжавших сюда. Музыканты других групп регулярно посещали клуб в качестве слушателей, а вокруг столиков кружили стайки юных групи. Выступление в «The Whisky» для молодой группы было определяющим. Успешное выступление гарантировало прорыв, – слух тут же разносился по городу и проникал во все нужные СМИ. Точно также на сцене «Whisky a Go Go» дебютировали Buffalo Springfield, The Doors и The Byrds. В начале 1969 года здесь выступали практически безвестные Led Zeppelin и коллектив из Аризоны, с леденящим душу вожаком Элисом Купером. Благодаря этим концертам обе группы уехали из Города Ангелов новыми знаменитостями.

9 января 1969 года, в день 25-летия Джимми Пейджа, группа нагрянула в Сан-Франциско. К этому времени Том Донахью, общеизвестный «отец прогрессивного радио», уже вовсю крутил первую пластинку Led Zeppelin на волнах KMPX.

Сан-Франциско был городом, который раскрывал таланты. За Городом у залива закрепилась репутация одной из столиц мирового рок-н-ролла, подарившей путевку в жизнь группам Jefferson Airplane, The Grateful Dead, Moby Grape, The Steve Miller Band, Blue Cheer, Sly & The Family Stone, The Beau Brummels и певице Дженис Джоплин, и вот-вот должны были дождаться своего часа Сантана и Creedence Clearwater Revival. В здании на Третьей улице находилась редакция журнала «Rolling Stone». А храм рок-н-ролла, клуб «The Fillmore West», и его хозяин, деспотичный промоутер Билл Грэм? Выступление на подмостках его клуба вполне сопоставимо с концертом юного дарования в Карнеги-холле.