Захватив из сарайчика пакет, Тоня подошла к дырке в заборе,которую приметила еще два дня назад, оглянулась и пролезла в соседний сад.Яблоня росла далеко от ограды, и Тоня осторожно пошла по высокой траве.

Участок был еще больше запущенный, чем их собственный.Начало быстро смеркаться, и она заторопилась: стемнеет, и никаких яблок ненайдешь, а забираться сюда завтра ей почему-то не хотелось. Да и сейчас зря онаэто затеяла… Подойдя к раскидистому дереву, Тоня наклонилась. Падалицы и всамом деле было очень много, но все больше попадались яблочки подгнившие, наваренье такие точно не годятся. Тоня начала обрывать плоды с дерева, но сразупочувствовала себя как-то нехорошо, словно чужое брала без спросу. Трава подяблонями была очень высокой, вдалеке, у самой дороги, темнел дом, и ейказалось, будто в траве кто-то шуршит. Может, здесь змеи есть? Ой, да бог сними, с яблоками, своими обойдемся…

Тоня сорвала, придерживая ветку, последнее, самое большоеяблочко с золотистым бочком, но оно скользнуло из ладони и упало в траву.Присев, она раздвинула травинки и пошарила по земле, но яблочко не находилось.Бог с ним, решила Тоня, подняла голову и, увидев перед собой чьи-то ноги, несдержала вскрика.

– Ну что ж орать-то так сразу, а? Полдеревнипереполошила! И нет бы по делу, а то ведь по своей же глупости.

Тоня безропотно выслушала отповедь, виновато глядя всторону.

– Я просто испугалась, вы незаметно подкрались…

– Это бандиты подкрадываются, а я крадусь, какрысь, – совершенно серьезно заметил толстый лысоватый мужик простецкоговида в кепке а-ля Лужков. – И тем самым бандитам являю облик нашегоправосудия.

Тоня взглянула на него. Издевается, что ли? Непонятно.

– Какого правосудия?

– Нашего, калиновского. Участковый я местный, чего жтут непонятного? Звать меня Капица Степан Иванович, ну а для тебя просто СтепанИванович.

Тоня опять недоверчиво посмотрела на мужика, но вид у тогобыл абсолютно серьезный.

– Ну а теперь, милая моя, объясняй-ка мне, чего тебе начужой территории понадобилось. Злодейство замышляешь или из жадности залезла?

– Да я просто яблок хотела нарвать, – обидевшись,сердито ответила Тоня. – Мне соседка сказала, что в доме никто не живет,вот я и решила… Можете меня арестовать, если хотите.

– Арестую, голубушка, непременно арестую, –проворковал участковый, – но только в другой раз. А пока отпускаю попричине деятельного твоего раскаяния и обещания задобрить меня в будущем банкойваренья. Тебе ведь Шурка, соседка твоя, насоветовала? Ну, так я и полагал. Вобщем, варенье принесешь.

– Так это ж взятка, товарищ участковый, –прищурилась Тоня.

– Ой, голубушка, какие ты слова-то страшныеговоришь! – испугался Капица. – Хотя, если рассудить, то, конечно,взятка. А ты как хотела: в деревне жить и взяток не давать? Нет, милая, туттебе не столица, где все по-честному, по закону, здесь с волками жить,по-волчьи – сама знаешь что. Да, взятка, взятка…

Вздыхая, он взял Тоню за руку и повел к дому.

– Ой, вы куда меня ведете? – забеспокоилась Тоня.

– Куда-куда? В дом старый. Сейчас снасильничаю тебятам, а труп под яблонькой и закопаю. Народу тут немного ходит, а яблочки знаешькакие потом расти начнут! И варенье славное будет…

Господи, да он сумасшедший! Никакой он не участковый,догадалась Тоня. Сейчас закричу, подумала она. Но не закричала. Мужик, крепкодержа ее под локоть, провел мимо дома, толкнул незапертую калитку и вывел наулицу.

– Ну все, красавица, дорогу отсюда знаешь. Пакетик свойне забудь. – Он протянул Тоне пакет с яблоками, невесть как оказавшийся унего в руке.

– Спасибо, – растерянно сказала Тоня.

– Да всегда пожалуйста! – отозвался странныйучастковый. – Только учти, красавица, второй раз поймаю, уши надеру, вонкак Вальке с Васькой. Ну, бывай.

Он повернулся и вразвалку зашагал к магазину.

– Да, что забыл-то я? – обернулся дядька ксмотревшей ему вслед Тоне. – Как зовут-то тебя?

– Антонина.

– Антонина? Хорошее имя. Жалко только, Витьке твоемутакие не нравятся.

Через две минуты он исчез в сумерках. Пораженная Тоня так истояла с пакетом в руках. Господи, как он догадался, что Вите имя ее ненравится? Может, он и в самом деле сумасшедший? У тех, кажется, интуицияобостренная, как у зверей. Надо будет завтра у тети Шуры спросить… Но как жеона испугалась!

Тоня пошла к своему дому, оглядываясь по сторонам. И что жеВитя так долго не едет…

– Мам, рассказывай же! Ну мам!

Юлька только что не приплясывала вокруг тети Шуры. Та неторопясь стянула разношенные кеды и опустилась на крыльцо.

– А что рассказывать-то? – проворчала она. –Виктор это, с женой своей.

– Поговорила ты с ней?

– Да поговорила, поговорила.

– Ну и как она? Мам, да чего из тебя все выжимать надо?

Тетя Шура покачала головой. Когда она увидела жену Виктора,то обомлела. Высокая, статная девушка с русой косой еще издалека казалась ейкрасивой, но увидеть такое лицо она не ожидала. Ясные серые глаза под дугамигустых бровей, нос прямой, губы резные… Господи прости, с нее ведь икону писатьможно. Ну Витька, ну и жену нашел себе!

– Мам, да не молчи ты! – рассердиласьЮлька. – Не хочешь рассказывать, так и скажи.

Тетя Шура глянула на дочь, мысленно сравнила ее с той.Вздохнула.

– Да хочу я, Юль, только не знаю, с чего начать.Растерялась я.

– Почему?

– Думала, фифу какую увижу в Викторовых женах-то, а тамкрасавица такая, что я аж обомлела. Да и не в том дело, что красавица, а в том,что не по Виктору она.

– Как так? Не понимаю.

– Да так. Не знаю как. Но только Витька другую себежену должен был выбрать, я так полагала. Да и сейчас полагаю. Не пара она ему.Поглядела я на нее, послушала… Может, конечно, Витька наш сильно изменился, датолько сомневаюсь я что-то. Ну как она за него замуж пошла, я понять еще могу.А вот как он на ней жениться вздумал? Витьке всякие финтифлюшки нравились,вроде Любки-продавщицы, – чернявенькие, вертлявенькие… Да чего я теберассказываю, ты лучше меня все знаешь.

Юлька только молча кивнула.

– Зайдет она к нам, сама посмотришь, – закончилатетя Шура и поднялась. – Ладно, пошли домой, холодно уже. Где паршивцы-тотвои?

– Мам, да не паршивцы они!

– Паршивцы, паршивцы, точно тебе говорю. Конфет купила?

– Купила, – пробурчала Юлька.