бы поговорить с Фисой. Может быть, он перестанет задаваться, когда тоже попадёт в газету, — предложил Пушок.

— Ладно, только сам с ней разговаривай. А то я не ручаюсь за свои коготки, — вполне серьёзно заявила Нюша.

Пушок согласился. Они покушали, побеседовали о том, могут ли быть кражи делом лап Когтя и как напасть на след этого забияки. Но толковых идей пока не возникало, и они решили следить за развитием событий.

А потом Пушок побежал домой, ведь день уже клонился к закату. Он нарочно заложил большой крюк — вдруг удастся заметить что-нибудь необычное и подозрительное, и к дому подбегал уже затемно, изрядно уставший и вновь проголодавшийся.

И всё же его настроение было превосходным. Вечер был тёплым, на небе светились звёзды и сияла луна. Вокруг происходили загадочные и волнующие события, обещавшие ему новые приключения. А дома, наверняка, ждали вкусный ужин и мягкая подстилочка. Эти соображения так вдохновили Пушка, что он, конечно же, запел песенку, которая попросилась ему на ум:

Вечер на улице,

Гуляю до темна!

С неба улыбается мне

Жёлтая Луна!

Мяу мяу мяв,

А дома ждут Пушка

Вкусные сосисочки

И миска молочка! Мяу!

Глава 5

Пушок спал сладко, но недолго. Луна ещё вовсю сияла в ночном небе, когда он проснулся и больше не смог сомкнуть глаз. Что-то манило его наружу, туда, в шорохи ночного мира, в ароматы цветущей весны; под высокий бархатистый небосвод, усыпанный звёздами.

Он очень старался уснуть ещё хоть ненадолго, но ничего не выходило. Лапки как будто бы чесались, норовя бежать на улицу, ушки ловили малейшие звуки, хвост — и тот не слушался. Пушок поёрзал-поёрзал и томно запел:

Чую я весну,

Ночью не усну,

Больше не могу

Лежать!

Хвостик мой торчком,

Ушки на востро,

Лапки просятся

Гулять! Мяу!

А потом, прихватив чудом оставшуюся с ужина сосиску, выбежал из дому. Пушок понятия не имел, куда бы ему побежать, так что предоставил выбор направления своим лапкам — уж пусть бегут куда хотят.

Лапки побежали по заборчикам и вдруг внезапно подпрыгнули, потому что прям под соседским забором кто-то громко и ехидно загавхотал: гав-ха-ха-ха-ха, гав-ха-ха-гав-гав-гав-гав-гав! От неожиданности Пушок выронил сосиску, и она упала вниз, прямиком в тот двор откуда доносилось гавхотание.

— Ой-ой-ой, артисты пожаловали, гвахахахаха-гав-гав-гав-гав-гав. Ну, умора! — затем раздалось чавканье. Ясное дело — кто-то ел его сосиску.

Пушок вспомнил, что соседский кот Тимка при знакомстве рассказывал ему, что через пару дворов живёт очень вредная собака. Такая, что не лает, не кусает, но поступает ещё хуже: вспугнёт кота и ну гавхотать, и что-нибудь ехидное к тому прибавит.

Пушок невозмутимо смотрел с высоты забора на эту собаку. Он помнил слова Тимки: реагировать на её приставания ниже кошачьего достоинства. Но за свою сосиску Пушку было очень и очень обидно.

— Сам мне её бросил, артист-солист, гав-ха-ха-ха-ха-ха, умора… — заходилась в смехе собака.

Пушок побрёл дальше, но ещё долго слышал насмешки в свой адрес и несносное гавхотание. Настроение его сильно испортилось, но возвращаться домой не хотелось. Теперь он был неподалёку от гостиницы «Кошкин дом» и решил забежать проведать дядюшку Василия. Разузнать, не было ли у него каких-нибудь подозрительных постояльцев.

Едва Пушок приблизился к гостинице, как из темноты вдруг выпрыгнул дядюшка Василий и схватил его хвост. Пушок подскочил от неожиданности и даже успел выпустить когти, когда понял, кто это его держит. Что за ночка ему выдалась!

— А, это ты, Пушок. Ну извини, извини. Я теперь тут каждую ночь охочусь на воришек после того случая. — Дядюшка Василий отпустил Пушка и с виноватым видом достал из наплечной сумки куриную ножку, которую протянул Пушку. — Угостись пожалуйста, испуг нужно заесть. Это я специально ношу с собой еду, чтобы воришек запахом приманивать.

Пушок принял угощение, быстро скушал ножку, а затем спросил:

— Мяу, дядюшка, а не происходило ли в гостинице других странных событий? Или, может быть, слухи какие ходили, или странные постояльцы бывали?

— За слухами, Пушок, лучше к рынку отправляться, в тамошнюю харчевенку. Теперь-то её просят называть рестораном. Уж в ней всегда слухов ходит хоть отбавляй. Всё у нас тут было спокойненько, своим чередом. Разве что… — дядюшка задумался, что-то припоминая.

— Что? — навострил уши Пушок. — Мне любые странности и необычности интересны!

— Гостил тут необычный котик один. Говорил, что рыбак, а только рыбкой от него не пахло. Да и лапки были слишком ухоженными. Ко всему прислушивался, ко всему принюхивался — прям как ты сейчас. Но вежливый был, аккуратный. Сам — редкого коричневого окраса, а на голове всегда шляпа с прорезями для ушей.

— Спасибо, дядюшка. Про рыночек ты хорошо придумал. Наверняка там можно разнюхивать не только сосиски с колбасками. Я побежал, а ты бы отдохнул лучше, а то совсем устало выглядишь.

— Так и сделаю, пожалуй. Ах да, не приносила ли тебя Марфа приглашение в кошачью школу? Нет? Пади забегалась, как всегда, да позабыла. Занятия проводятся в городском парке под танцевальной сценой по утрам, прибегайте с друзьями. Там моя дочка преподаёт. Там тоже узнаете много нового и полезного. Ну, пока!

Дядюшка Василий отправился спать, а Пушок побежал дальше, толком и не зная, куда бежит. До открытия рынка оставалось ещё немало времени. Пробегая мимо одного заброшенного дома, он заметил кое-что странное: из канализационного люка перед домом выбралось большое мышиное семейство и быстренько перебежало в дом вместе со своими пожитками. Пушок подумал, что это не самое безопасное место для мышей. Может быть, эти мыши что-то замышляют? Ну нет, не может же быть кража увесистых продуктов делом их маленьких лапок.

Так он гулял по городу, пока совсем не рассвело. И тогда, по совету дядюшки Василия, отправился в кошачью харчевенку, расположившуюся в большом контейнере — одном из многих, ютившихся на обочине рынка. Большинство из них служили для хранения товаров, но только не этот. Здесь с давних-давних пор располагалась знаменитейшая в местных кошачьих кругах харчевня под названием «Лакомый кусочек», в которой решались самые важные дела за блюдцем молочка в прикуску с фирменной вкуснейшей курочкой.

Пушок отыскал секретный лаз, про который ему рассказывал Тимка, и пробрался внутрь. В харчевне царил полумрак, потому что в маленькие окошки, расположенные под самым потолком, проникало совсем немного света. Но для зорких кошачьих глаз это не было проблемой. Внутри было очень красиво. Вдоль стен располагались добротные деревянные столики, украшенные резными узорами, возле каждого из которых лежали мягкие коврики-лежанки, а проход между столиками был устлан