— Я твой отец и не позволю участвовать в этой резне.

— Да какой из тебя отец? — я вышла из себя, — ты днями и ночами не выходишь из своего кабинета. Живёшь, как отшельник. Мы с тобой никогда не говорили нормально. А теперь вдруг тебе есть до меня дело?

— Не смей так со мной разговаривать и повышать голос, Ангел! — взревел он, — ты хоть и совершеннолетняя, но пока живёшь под моей крышей. А пока всё так, ни на какие соревнования ты не пойдёшь!

Я думала взорвусь от возмущения. Ненавидела отца за это. У него не было никакого права распоряжаться моей жизнью! На глаза навернулись слёзы и я пулей вылетела из его кабинета. В гараж. Там моё спасение, однако двери туда были заперты. Я ввела свой код, но он не сработал. Двери не открылись. За мной снова возник отец:

— Я сменил блокировку, — оповестил он, — пока не пройдут отборочные испытания, ты в гараж не зайдешь.

— Да как ты посмел?! — выкрикнула я.

— Я это делаю ради тебя…

Я больно до крови закусила губу, чтобы не наорать на отца и снова побежала. На этот раз в свою комнату наверху. Ярость и боль захлестнули с головой. Лишить меня доступа в гараж до отборочных испытаний — как прекратить подачу кислорода. Это жестоко, это конец. Я завалилась на кровать и разрыдалась. Мой отец был непрошибаемым типом. Если что внушит себе в голову, то против него уже не попрёшь. И в основном из-за этого у нас часто возникали с ним ссоры. Но я помню и лучшие времена, раньше всё было по-другому. Мы проводили много времени вместе. У нас даже были совместные проекты в гараже. Но когда мне исполнилось десять, он просто отдалился и замкнулся в себе.

Его уволили с работы. С друзьями он оборвал все связи. И я с ним почти перестала общаться. Лишь временами возникали ссоры вроде этой. Я ненавидела его за это. И не понимала. Когда слёзы прошли и я успокоилась настолько, чтобы трезво мыслить, ноги сами понесли меня в подвал. Если кто и знал подход к отцу, так это дядя Йен. Я неуверенно постучалась, но поняв, что дядя спит, просто зашла в подвал. Внизу играла старая музыка. Если не ошибаюсь — что-то из «Rammstein». Просто отличная колыбельная для этого старика. Хорошо что в подвале стены звуконепроницаемые. Дядя спал в кресле качалке, прижав к груди книгу. Лицо перекошенное — явно снились кошмары о войне. Мне не раз приходилось видеть, как он посреди ночи вскакивал со своей постели, ища револьвер или другое оружие. Либо мне, либо папе нередко приходилось его успокаивать. Я не знаю, что творилось с ним во время Адских войн, я родилась когда война шла к своему концу, но боюсь даже представить, каково было нашей семье и как они умудрились выжить.

— Дядя Йен? — позвала я, выключив музыку.

Он вскочил как ужаленный, но затем, увидев меня, успокоился и вернулся в своё кресло:

— Я знаю зачем ты пришла. И я не буду этого делать. У твоего отца есть полное право не пускать тебя на эту кровавую бойню — сонно промямлил он.

— Да, ты прав — вздохнула я и опустилась в одно из кресел, — я знаю вы заботитесь обо мне, но так вы меня всё равно не остановите.

— Что ты имеешь в виду? — не понял дядя.

— Думаешь, я не смогу взломать блокировку на дверях гаража? — с насмешкой спросила я.

— Сразу? Нет — возразил дядя Йен.

И тут он был прав. А времени у меня было в обрез. Значит нужно менять тактику.

— Слушай, я всё равно попаду на отборочные испытания, даже если у меня не будет доступа в гараж. Вот только в этом случае шансов на победу у меня будет намного меньше, и если я умру на Арене, то исключительно по вашей вине — спокойно объясняю я.

Старик тяжело вздыхает, явно недовольный моими словами. Но деваться то ему некуда:

— Ты действительно так хочешь этого?

— Да! — не задумываясь, с жаром выпалила я.

— Хорошо я поговорю с твоим отцом, но больше обещать ничего не могу — сказал дядя Йен и поднялся с кресла.

— Спасибо — облегченно выдохнула я.

Я подождала пока он скроется за дверью, а затем пустилась следом. Дядя скрылся в кабинете отца. И оттуда начал доноситься тихий разговор. Я осторожно прокралась к двери и прислушалась к их беседе. Поначалу ничего не было слышно, лишь обрывки фраз. Я поняла, что они перешли на другой язык и выругалась про себя. Когда отец хотел скрыть что-то в разговоре от меня, он вечно переходил на китайский или корейский. Кто знает, но после войны в нашем районе его почти не использовали. Я понятия не имела, о чём идет речь. Возможно дядя Йен догадался, что я стану подслушивать. Я тихонечко удалилась в свою комнату. Если бы гараж был открыт, то оттуда я бы могла взять универсальный переводчик, но увы, всё что мне остаётся делать — сидеть и ждать. Разговор затянулся до поздней ночи. Я провалилась в сон, а когда проснулась, в окно уже били лучи солнца.

Суббота — день до отборочных соревнований. Я спустилась прямиком в подвал. Кабинет отца был закрыт, да я бы туда и не посмела сунуться. Злость и обида были слишком сильны. На столе лежала новая газета.

Новостная лента 18 июля 2071 года:

… Призовой фонд увеличен. Делайте ваши ставки. На Маготехн записались более тысячи участников и набор будет продолжаться всю субботу… У северной границы замечена необычная магическая активность. Жителей просят остерегаться подозрительных объектов (возможен магический терроризм)…

В городах повышено количество робо-патруля…

Я вздохнула и отложила газету. Затем, пройдя мимо полок с барахлом, обнаружила дядю Йена, распутывающего груду проводов неизвестного происхождения (скорее всего притащил с ближайшей свалки).

— Доброе утро… точнее день — пробубнил он мне, не отрываясь от работы.

Я глянула на часы — 11.30. Да уж встала я поздновато, но сегодня ведь суббота.

— Что вчера сказал Лиам? — я тут же перешла к делу, — ты смог его уговорить?

— Гараж открыт — старик кивнул головой.

У меня вырвался облегчённый выдох.

— Как у тебя это получилось? — недоумеваю я.

— У каждого свои секреты — он пожал плечами — надеюсь, что ты говорила о музее серьёзно.

— Спасибо, дядя Йен.

Я взлетела наверх по ступенькам и буквально ворвалась в гараж. Робо-дино сразу налетели на меня и даже умудрились