Как ни странно, сейчас он чувствовал себя лучше. Оказывается, если выговоришься, пусть даже воображаемому собеседнику, в самом деле становится легче. Правда, с утра он был совершенно трезв, так что беседы с говорящими рыжими зверями следовало считать не обычной белой горячкой, а полноценной шизофренией, но Билона это уже не сильно волновало. Немного легкой безуминки в скучной череде дней – это как перчинка в набившей оскомину безвкусной каше.

Не прошло и часа, как снаружи послышался шум мотора. Билон распахнул окно, не обращая внимания на волну раскаленного воздуха, ворвавшуюся в комнату.

Во всем Зерманде было ровно девятнадцать автомобилей с двигателями внутреннего сгорания, включая десять, относящихся к дворцовому ведомству. Так что, Билон уже научился распознавать их по звуку. Не ошибся он и на этот раз. Из-за угла на пустынную в это время дня площадь перед отелем вынырнул открытый вездеходик в черно-белой корпоративной раскраске и с потертой эмблемой «Регнера» на капоте. За рулем сидел Драйден Эргемар, а рядом устроился его напарник Кен Собеско.

– Привет, – заорал Билон на всю улицу. – С приездом! Бросайте свой драндулет и поднимайтесь ко мне!

– Раскрывай холодильник! – прокричал в ответ Эргемар. – У меня внутри сухо как в этой чертовой пустыне!

Лихо развернувшись, Эргемар припарковал свой драндулет возле входа в отель.

Вскоре в коридоре послышались шаги, и Билон широко распахнул дверь, пропуская в номер друзей, – сначала Эргемара, а потом Собеско.

Драйдену Эргемару, как и Билону, недавно исполнилось двадцать шесть. Он был высоким, худощавым, рукастым парнем с длинным, но не лишенным приятности лицом, а его светло-соломенного цвета волосы были стянуты сзади цветной тесьмой.

Эргемар с его несколько богемным видом, в который не вписывались только крепкие рабочие руки фермерского сына, на первый взгляд не производил впечатления интеллектуала. Но Билон не знал другого такого человека, который уделял бы столько времени самообразованию. Почти каждую свободную минуту Эргемар проводил с книгой в руках. Он перечитал все две сотни томов, составлявших посольскую библиотеку, и, кажется, начал повторять что-то по второму разу. Больше всего он ценил хорошую приключенческую литературу, особенно, фантастическую, однако в багаже Эргемара имелось и несколько потрепанных учебников по аэродинамике, механике и сопромату с огромным количеством схем и формул, в которых мог разобраться только он сам, да еще немного Кен Собеско.

Первый пилот Собеско был уроженцем Граниды – страны, находящейся на крайнем юго-западе Приморья. Раньше он служил в гранидских ВВС, но в силу неких печальных обстоятельств несколько лет назад вынужден был эмигрировать. Он был постарше Билона с Эргемаром, его возраст подходил уже к тридцати пяти годам.

Собеско всегда очень коротко стригся, а с широкого круглого лица почти не сходила кривая ухмылка, что придавало ему сходство с бандитом из криминального телесериала. Только изредка сквозь эту маску проступал истинный образ прежнего блестящего офицера, умного и эрудированного собеседника, знающего себе цену и имеющего собственное мнение по любому важному вопросу.

Сентер, очень высоко ценивший первого пилота, как-то рассказывал Билону, что Собеско прочили какой-то высокий пост в компании, но он попал в немилость к начальству и был фактически сослан в эту дыру на самой границе цивилизованного мира. В это можно было поверить: Собеско никогда не боялся высказывать собственное мнение, когда считал себя правым. Он вообще ничего и никого не боялся.

И как бы там ни было, Билон был рад, что судьба столкнула его с этими незаурядными людьми.

– Как ваши дела? – после обмена приветствиями спросил Билон. – Где были, что видели?

– Ох, что у нас было, – возбужденно сказал Эргемар, открывая уже слегка ограбленный Сентером холодильник. – Ты просто не поверишь!

– И что же у вас такого стряслось? – скептически хмыкнул Билон. – Вилам передавал, у вас какие-то новости. Ребята Хольна медь нашли, что ли?

– Да нет, найти-то они нашли, только не медь, а уран. Знаешь, минерал есть такой, урановая смолка?

– Н-да, – протянул Билон.

– Вот-вот, именно так выразился и Хольн.

– Подожди, – вдруг спокойно сказал Собеско. Он говорил по-гордански свободно и без всякого акцента. – Не сбивайтесь в сторону. Сейчас ты, Майдер, соберешь свой походный чемоданчик, возьмешь оба своих фотоаппарата, всю пленку, что у тебя есть, и полетишь с нами. А на месте мы тебе покажем кое-что очень интересное.

– Стоп-стоп-стоп, так дело не пойдет! – запротестовал Билон. – Э-э-э, нет. Сначала я должен знать, куда надо лететь, потом – зачем, а уж потом я подумаю, отправляться мне с вами, или не стоит. Только так.

– Куда лететь, это, пожалуй, можно сказать, – после некоторых размышлений решил Собеско. – То, что мы хотим тебе показать, находится в нескольких километрах к северо-западу от лагеря группы Хольна. Удовлетворен?

– Ни в коем случае! Сначала я должен знать, с какой радости мне надо переться с вами к Хольну за четыреста километров...

– Четыреста двадцать, – невозмутимо поправил Собеско.

– Тем более, а потом еще жариться на этой проклятой сковородке! И почему вы не хотите говорить, черт возьми?!

Билон поймал себя на том, что готов помчаться с друзьями куда угодно и ради чего угодно. Но добыча информации – это его работа, его хлеб. Куда это годится, если он отправится в путешествие вслепую, даже не выяснив, чего его там ждет?! И вообще, ему стало любопытно.

– Послушай, Майдер, – успокаивающим тоном сказал Собеско. – То, что мы видели, слишком невероятно, чтобы в это можно было поверить, а у нас сейчас нет никаких доказательств. Обещаю тебе, это сенсация века. Тебя ждет всемирная слава. Но сейчас ты должен поверить нам и лететь с нами.

– Охотно поверю, только скажите сначала, во что?! Знаю, Кен, ты не любитель розыгрышей, но я должен знать, за чем вы меня тащите!

– Ну да, а после всего этого ты назовешь нас врунами или психами. Или подумаешь, будто я начитался драйденовых книжек. А мне не хотелось бы везти тебя силой. Это будет немного шумно и утомительно.

– Так или иначе, если не скажете, вам придется тащить меня силой! Требую свободы информации! Все равно, я умру от любопытства по дороге, и смерть моя будет на вашей совести!

– Ладно, – сдался Собеско. – Только дай слово, что бы ты не подумал потом о нас и обо всей этой истории, ты