Я приблизился к куче рук-ног, нашел ногу пациента в сорочке, вогнал иглу и быстро надавил на поршень. Через несколько секунд напряжение спало, и куча в халатах начала распадаться. Оказалось, что четверо ассистентов пытались снять с пятого ассистента зараженного мужчину. Кажется, в прежней жизни он был разносчиком газет.

– Гейл! Покажи! – я тут же подбежал к раненному ассистенту.

Это был рыжеволосый молодой парень в толстых круглых очках, недавно закончивший мою же альма матер по специальности вирусология. Он был очень одаренным малым, и сейчас я, как никогда, почувствовал ярость от того, что мы теряем столько талантливых людей.

Второй. Уже второй ученый пал жертвой заразы. Мое отчаяние становилось все громче.

Гейл стонал. Еще бы! Этот мужик ему запястные кости сломал.

– Черт! Какие же сильные у них челюсти! – поразился Генри, поправляя очки после драки и осматривая изувеченную руку Гейла.

– Как он вырвался? – спросил я в свою очередь.

– Он из старого бокса. Те, что из укрепленного стекла, – ответил мой друг.

– Хочешь сказать, он разбил стену бокса?! – удивилась Кристина.

– Да. Он вырвался из ремней, вывихнув себе запястья. А потом разбил стену бокса лбом.

Генри показал на деформированные кисти зараженного и огромный синяк на голове бессознательного пациента, вокруг которого столпились переводящие дух ассистенты.

– Это невозможно! Человек не может разбить столь толстое стекло! Сил не хватит! – поразилась Кристина.

– Честно сказать, сил у них не занимать. Мы едва одолели этого вчетвером!

– Впрыск адреналина? – предположил Уилл – генетик в годах, тоже участвующий в потасовке и почуявший неладное в резком увеличении физических сил пациента.

Я присел к зараженному и стал разглядывать его руки.

– Не похоже, – ответил я. – Посмотри, как развилась мускулатура.

Я указал на выпирающую плечелучевую мышцу, твердую двуглавую мышцу, выпуклые трицепсы. Если память мне не изменяет этот мужчина был достаточно худосочный. Когда его еще только привезли, я поразился тому, что обычно почтальоны – люди с подтянутой спортивной фигурой, ведь работа обязывает – а этот был откровенным хиляком. Сейчас же мой мозг спорил с моими воспоминаниями. Если бы этот парень не потерял рассудок, я бы подумал, что за время, проведенное здесь, он готовился стать тренером в каком-нибудь фитнес-клубе.

– Сколько крови мы им переливаем? – спросил я. Мысли уже вели меня куда-то, а интуиция подсказывала, что там меня ждет верный и очень нехороший ответ.

– По триста миллилитров три раза в неделю, – ответил Генри.

– Почему увеличили дозу?

– Эритроциты снова начали падать.

Я выпрямился. Вот и конец туннеля. Догадка, озарившая мой мозг, заставила спину пропотеть.

– Надо немедленно всех зараженных перевести в плексигласовые боксы! – произнес я.

– У нас они все заняты. Нам некуда их пихать! – возразил Уилл.

– Надо заказать новые!

– Уже заказали. Прибудут через два дня.

Я судорожно соображал.

– Хорошо. До тех пор, пока не прибудут боксы, прекратить переливания!

– Что?

– Почему?

– Эта процедура поддерживает их состояние! – непонимающие ассистенты перебивали друг друга.

– А еще неплохо кормит! Посмотрите! – остановил я их возмущения.

Я снова показал на валявшегося на полу зараженного мужчину без сознания. Невооруженным глазом было видно, как окрепли мышцы шеи и плеч под больничной сорочкой.

– Не адреналин делает их сильными! А ускоренный кислородный обмен! Чем больше эритроцитов – тем больше кислорода, тем сильнее мускулатура. Уровень эритроцитов начал падать, потому что вирус в буквальном смысле растит им мышцы.

– Черт подери! – Генри сообразил первым. – Что вирус пытается сделать с ними? Убить? Или превратить в убийц?

Мы озадаченно переглянулись. Очередной туннель с ответом в конце, и никто из нас не хотел в него вступать. Ассистенты взяли зараженного под руки и поволокли обратно в бокс. Надо придумать улучшенную систему креплений к кроватям, пока не прибудут новые боксы. Черт! Час от часу не легче! Теперь зараженные начали выпрыгивать из боксов, разбивая стекла лбами и кулаками.

Где-то глубоко в груди поселился жуткий страх, который мое сознание противилось признать. Древний страх, животный. Тот, который испытывает добыча, когда хищник несется за ней по пятам. Я огляделся и вдруг понял, что мы здесь в лаборатории окружены этими машинами для убийств, которых один-на-один одолеть не в силах. У нас здесь сорок шесть боксов: двадцать четыре из них из укрепленного стекла – хрупкого для зараженных, как оказалось, и это стекло – единственная преграда между людьми и чудовищами.

На лицах Кристины и Генри я прочитал схожие эмоции. Мы втроем представляли собой исключительную систему группового мышления, точно научились читать мысли друг друга. Кристина и Генри тоже проигрывали сценарий наперед. Но ни один из нас не желал произносить эти опасения вслух.

За нас это сделала судьба.

Резкий и внезапный звон разбитого стекла заставил нас дернуться и обратить взоры туда, откуда раздался звук побега. Нашим жутчайшим страхам суждено сбыться сегодня. Мы переглянулись с Генри. Честно сказать, наверное, благодаря тому что внутренне мы уже были готовы к подобному исходу событий, мы среагировали молниеносно.

– Хватай транквилизаторы! – крикнул он мне.

Мы тут же бросились вразнобой к ящикам со шприцами в медицинских шкафах, стоящих вдоль коридора между блоками, на ходу анализируя, из какой клетки выбралось очередное чудовище. Клетки стоят в пять рядов, но стеклянные находятся в конце зала в южной части.

– Кристина, жми вызов охраны! – приказал я, понимая, что сейчас нам пригодится тяжелое вооружение – центр охранялся силами федеральной полиции, имеющей в кобурах пистолеты.

Но не успели мы собраться, как откуда-то из южной части послышался еще один взрыв стекла. Это новая клетка взорвалась осколками, выпуская из своих недр монстра? Или же первый продолжает рушить свой дом родной, чтобы вырваться на свободу? Мы снова переглянулись, и Генри, недолго думая, вытащил целый ящик с заряженными шприцами, пихая их по карманам, как солдат – патроны.

Но дальше стало еще хуже. Где-то в заднем конце зала разбили еще один бокс.

Что за чертовщина?

На этот раз мы смотрели друг на друга с растущим ужасом в глазах, снова противясь признать ужасающий реальный факт. Но это был не предел кошмаров. В следующую секунду раздался новый стеклянный взрыв. А потом четвертый, и пятый, и шестой. Словно по рядам боксов медленно протекала звуковая волна, взрывающая один за другим.