Пока мы бежали обратно, беглые взоры по сторонам рисовали нам удручающие жуткие картины с телами в белых халатах, лежащих в коридорах между боксами. Вдруг справа от нас зараженный вцепился в ногу бегущего прочь ассистента, оба тут же повалились на пол. Генри хотел подбежать, ведомый инстинктом помочь коллеге, но я резко остановил его. Мы не можем помочь всем. Нам нужна артиллерия! Пусть разберутся люди, вооруженные автоматами, потому что мы с транквилизаторами перед зараженными пациентами – как дети с леденцами.

Я старался не смотреть в коридоры между боксами, в которых творилась кровавая драма. Я и по раздающимся отовсюду крикам понимал, что здесь происходит массовая гибель выдающихся людей. Кошмар, который я наблюдал в новостных сюжетах, добрался и до моей обители. Этот факт ярче остальных подчеркивал, что зараза одерживает верх. Подчеркивал ярким красным маркером с металлическим запахом крови.

Я продолжал бежать, отвернувшись в очередной раз от жестокой кровавой сцены: сразу трое зараженных рвали зубами неподвижное тело нашей ассистентки Наташи, работающей тут всего два дня. Умерла ли она? Потеряла сознание от потери крови? От боли? А ведь у нее есть маленький сын трех лет, которого она воспитывает одна. Что случится с ним, когда его мама не вернется домой? Я выкинул эти мысли из головы. Они мешали мне выбраться отсюда невредимым.

– Главное – не выпустить их отсюда! – сказал я Генри на ходу, пытаясь отвлечься от чужих судеб и сконцентрироваться на собственной.

Я знал, что охрана выстроит пост в коридоре между блоком и центром, который зараженные пациенты не пересекут. Так было написано в инструкции. Но в ней не учитывался тот факт, что пациенты стали проявлять невероятные физические задатки, одолевая сразу пятерых человек за раз и не чувствуя ударов топора в спину.

Не успел я закончить мысль, как судьба снова свалила меня на землю. В буквальном смысле – зараженная женщина прыгнула на нас со спины и повалила на пол. Теперь я на себе испытал, как стремительно возросла их сила. Генри снова замахал топором, точно наш ангел-хранитель, кровавые брызги уже второй раз за день окропили наши халаты – из разрубленной шеи мертвой женщины кровь била фонтаном.

А тем временем в коридорах между соседними боксами ученые с истошными воплями боролись с полуголыми пациентами врукопашную, но проигрывали перед их варварской жестокостью. Пациенты превратились в неуправляемых убийц с повадками диких зверей. Они скалились, пускали слюни, даже передвигались на четырех конечностях, придавая своим прыжкам больше мощности! Нет, мы определенно недооценили вирус! Наш ум проигрывает их физической силе и свирепости!

Пациенты четко знали, куда целиться, чтобы попасть в артерии – ведь именно там текла жидкость, утоляющая их свирепость. Почему? Почему им не хватает той крови, что мы переливаем им? Чем они движимы? Что заставляет их напасть на человека, будучи удовлетворенными во всех потребностях?

– Август, не отставай! – злобный окрик Генри, как отца, заметившего исчезнувшего из поля обозрения недотепу-сына, вернул меня в реальность. Не в ту, что кровавыми красками расписывала натюрморт перед моими глазами, а в ту, в которой лично за мной гнались лютые монстры.

Я вскочил с пола и побежал за Генри, тащившего Кристин. Но тут меня сбили с ног так внезапно и резко, что я аж сознание потерял на долю секунды, совершенно не заметив, как оказался лежачим навзничь на полу. Едва поймав свой вышибленный дух обратно и увидев наконец своего без пяти секунд убийцу, я закричал. Кристина обернулась и тоже закричала. Генри уже хотел броситься ко мне, но тут судьба прочертила барьер между нами, словно не желала играть по нашему сценарию, у нее для каждого из нас уже был свой. И как оказалось, мой был не самый завидный.

Не успел Генри сделать и пару шагов, как путь ему перерезали еще трое подоспевших обезумевших людей. Генри уже рефлекторно замахал топором перед ними, разгоняя точно рой мух факелом. Но одолеть троих, пусть даже с топором на вооружении, оказалось сложнее. Генри попятился, а скалившиеся пациенты не желали упускать добычу.

И снова сокровищница идей тряслась от бурных фонтанов, которые били по всей ее территории разными догадками и гипотезами. Мне вдруг показалось, что они прекрасно осознают больший потенциал нападать группами, нежели по отдельности. Мы считали их полностью потерявшими понимание мира вокруг, но так ли это на самом деле? Ведь их нападения только с первого взгляда кажутся сумбурными, на самом деле в них есть логика! Они знают, куда целится, понимают смысл угрозы и осознают успех массовости. Вкупе с возросшей физической силой и быстротой, они действительно представляли собой профессиональных убийц!

И мой собственный убийца нависал надо мной, клацал окровавленными зубами, с которых тянулись красные вязкие слюни прямо мне на грудь. Я вцепился в его плечи и пытался скинуть, а в голове мысль горела яркой кровавой лампочкой в голове: он уже кого-то убил – вся его сорочка покрыта свежей кровью! Кристина права. Не голод движет ими, а нечто другое! Но что? Глаза его пустые, в них горит яркий голубой огонь меняющегося цвета глаз.

Мне не одолеть моего убийцу, которого я сам же кормил кровью, пока он растил себе мышцы. Я зарыдал, мыслями возвращаясь к моей красавице-жене Кристине, которую сейчас защищал Генри, продолжая пятиться по ступеням назад, не пропуская тварей дальше себя. Он разрубил топором голову одного пациента, прошелся по грудине второму, который лишь еще больше озверел от сопротивления добычи. Но третий безумец уже оказался умнее, и как только Генри замахнулся на него, тот вцепился в топор руками, перехватил его и резко вырвал из рук Генри. И снова я поразился тому, как ясно у них вдруг заработал интеллект во время охоты!

Мой скорый убийца продолжал ломать мои руки, они онемели, как если бы я тягал чересчур тяжелую штангу, которая все больше провисает под силой гравитации, которой я больше не мог сопротивляться. Мои попытки убежать от тварей вдруг показались глупыми и смехотворными, как противостояние человека и цунами.

Меня сегодня убьют.

А перед лестницей, ведущей к выходу из карантинного блока, уже собралось порядка семерых пациентов, прыжками настигающих ученых, охваченных ужасом сыграть роль добычи.

Последняя секунда, в которой мой взгляд встретился со взглядом Генри, врезалась мне в память навсегда. В эту секунду я признал, что прощаю его за то, что он бросает меня. А он поклялся мне в том, что отныне будет защищать Кристину до конца жизни.

– Уводи ее! – закричал я, когда увидел, что Кристина сбегает по лестнице обратно, осознав, что я безвозвратно отстал.

Генри без топора с жалким шприцем в руках в последний раз оценил обстановку вокруг, взглянул на меня с нескрываемым отчаянием, а потом резко пнул пациента, что отобрал топор, да пнул так сильно, что тот слетел с лестницы кубарем и свалил с ног карабкающихся по лестнице собратьев. А потом Генри схватил Кристину и потащил ее к выходу.

– Нет! Там Август! Нет! Вернись! Август! – рыдала моя жена где-то в гуще выживших белых халатов, экстренно покидающих карантинный блок.