— Ну… Да, пожалуй так. — пожал плечами Гена. — Этот отморозок и верно в мою сторону не смотрел. Содомитом оскорблял…

— А как на горожан пялился? На ушастую с хвостатой? Как на говно, вот как! Он же только со мной разговор вел, а почему?

— Ну… Потому что вы сир? Нет? Тогда… Потому что вы большой? Не поймите превратно, но сложно игнорировать кого-то вроде вас. — я помахал раненной ладонью, веля парню продолжить мысль — Что еще… Крупный, бледный, невоспитанный… Вы на северянина похожи! — наконец нашелся он и тут же был награжден половинкой яблока, взятым еще за завтраком.

Убрав трофейный стилет обратно за пояс, я в два присеста сжевал свою дольку:

— В точку. Этот хрен рыжий вел себя как конченный расист… Разве что зиги не кидал и по-немецки не ругался. А вот как ты думаешь, принял бы такой взятку от местного лорда? От южанина? От конелюба? От того, кто его любимый север лошадьми растаптывал? А остальные стражники? Прям уж так все и за деньги пошли? Разом? И никто к князю стучать не побежал? — хрустнув наградой, пацан помотал головой.

— Вот и я о том же…. Что-то не сходится. Не стал бы сотник вместе с Грисби заговор затевать.

— Сир… А вы точно не инспектор?

— И ты туда же. — плюнул я, переключившись на разглядывания осенних пейзажей.

Окруженная осенним лесом мрачно-черная скала на горизонте, журчащая река у дороги и запах мокрой хвои стали приятной отдушиной после узких мощеных улиц да бесконечного нагромождения домов. Похоже, за два года я успел поотвыкнуть от городов и теперь даже такая деревня как Грисби, вызывает у меня клаустрофобию.

Военный во мне радовался опавшей листве и отсутствию зеленки, в которой вечно ждешь засады, гражданский наслаждался прогулкой, а наемник…. Даже живописный путь до замка не позволил отвлечься от невеселых мыслей.

Что-то все не то… И Грисби, и замок, и князь — сплошные загадки. Еще и ранение.

Ну не мог стилет ни одного органа не задеть! Уж желудок или кишку стопудово пробил! После таких ран месяцами в госпиталях с нормальными врачами и аппаратурой валяются. А я — ничего. Как новенький! Даже изжога мучить перестала. Ей богу, если бы не уровень местной медицины, подумал бы, что мне органы пересадили…

Еще и дед, блин. Почему князь с ним так панибратски общается? Он даже в дружине не служил! До отряда сраным охотником промышлял и всего делов. Да, охотился он на всяких бабаек и прочих здешних мутантов, а не оленей, но все равно — это какую тварь убить надо, чтобы с Рориком за общим столом жрать? И если он настолько близок с князем, почему вместе с сыном наемники подался? Мог ведь какой-нибудь гвардией или эскортом командовать.

Но хрен с ним, с дедом. Что он, что покойный капитан — те еще ребусы. А ведь есть еще демон, плащи, труп в переулке, пожар в борделе и хрен знает что еще… Если подумать, то не удивительно, что меня за инспектора принимают. Везде заляпаться успел.

Клюквенная бурда хоть и не стала панацеей, но заметно облегчила путь до замка. В отличие от полураздолбанного города, крепость внушала уважение. Высокие каменные стены, усеянные бойницами башни, подъемный мост и, пусть неглубокий, но все же ров. Расположившись на перекрестке, где узкая река впадает в озеро, замок служил этаким блокпостом. Одна дорога ведет на север, к Калинову мосту, другая в Молочные холмы, а третья в сам Грисби.

У опущенных ворот несла службу двойка гвардейцев в синих плащах и с гербами восходящего солнца на табардах. В отличии от северян, предпочитающих копья, эти были вооружены мечами.

Честно говоря, я ожидал, что гвардейцы начнут домогаться до стилета за моим поясом и выпендриваться на Гену, который в сделку не входил, но ничего подобного. Испещренный морщинами седой стражник внимательно осмотрел письмо со всех сторон и кивнул своему совсем юному напарнику.

За воротами все было еще страннее. Пустующая конюшня в треть двора, в которой уныло сопела пара тягловый кляч и один единственный боевой скакун, визгливые дети, резвящиеся на тренировочной площадке, возле которой расположились женщины в крестьянских платьях, варящие какую-то крупу на кострах. И курицы. Хренова прорва куриц, снующих по двору. Возвышаясь над этим цыганским табором, по стенам периметра праздно шатались с десяток плащей, лениво изображая караул.

Пара «гномиков», что дежурили у высоких дверей в саму твердыню, являлись апофеозом этого дурдома. Кольчуги до колен, щиты у стен, а излишне большие для детских голов, открытые шлемы, то и дело сползали на сопливые носы.

— Кто таков?! — грозно пропищал тот, что постарше и демонстративно взялся за здоровенный топор, приставленный к двери.

Покряхтев от натуги, он бросил затею поднять бандуру одной рукой и просто облокотился на древко.

— Почтальон Печкин. Принес заметку про вашего мальчика… — я сунул мальцу распечатанное письмо с печатью стюарда.

Строго повелев напарнику не сводить с меня глаз, отчего тот едва не сковырнулся с лестницы, пытаясь приподнять тяжелый шлем, старший «гномик» принялся судорожно шевелить губами, рассматривая письмо.

— Зачем явился?! И что за девка в плаще?! — кивнул он на «оруженосца».

— Написано же. — соврал я, наслаждаясь недовольной моськой Гены.

— Ну и что, раз написано?! Отвечай, когда гвардеец его милости спрашивает!

Понятно. Этот пацан тоже неграмотный. Как и дед у ворот. Что за маскарад тут устроили? В замке день дурака наступил?

— Слышь, гвардеец, дверь открой, пока дядя не разозлился! А ну, сим-сим откройся, кому сказано?!

Волшебное заклинание, помимо побелевшего мальчишки, вдруг заставило массивные двери дернуться и протяжно заскрипеть. Лишь в последний момент, я успел выдернуть «гномика» из-под заточенного лезвия. Потерявший опору топор пронесся у самого его носа и с истошным дребезгом покатился по каменным ступеням.

— П-прощения просим, м’лорд… — заикаясь, протянул загорелый тип в линялой тканевой куртке и, обойдя топор, захромал к кострам с девками и кашей.

— Так, два наряда вне очереди и помощь дневальным до самого… Тьфу! То есть, нехрен топоры к дверям приставлять! Нашел оружейку, балбес малолетний! Еще раз увижу, ремнем получишь! — погрозил я пальцем перепуганному мальцу и махнул Гене, мол, дуй за мной.

За дверью начиналась небольшая развилка. Лестница вверх, лестница вниз, а между ними короткий коридор с украшенной железной дверью в конце. Судя по доносящимся голосам, нам прямо.

—