с Лесли Нильсеном в главной роли. Господи помилуй, он бы еще контракт с подписью заказчика потерял. Вместе с паспортом.

Если бы кто-то из слуг был замешан… Но нет. Следы же под стенами! Следы и чертова монета!

Помножь их на вопли крестьян о бородатых разбойниках с копьями и все станет на свои места. Банально, аж зубы сводит, как Фальшивка говорит. Да только слишком уж очевидно.

— Милорд? — дверь тихонько скрипнула и вслед за зажженным подсвечником, в каморку просунулась миловидная моська украшенная пышной синей шевелюрой. — О! Так и знала, что вы не спите! Дозвольте… Я могу войти?

— Да ты вроде и так зашла… Опа, а это что?

— Пироги с куриными грудками, милорд. — заулыбалась девушка, поставив тарелку на покосившуюся тумбочку. — Лорд-дедушка большой охотник до птицы, вот повара заранее и напекли. Я подумала…

— Фпафибо…

На вкус они оказались еще лучше, чем на запах. Еще бы борща со сметаной да каши гороховой… Блин, как же я скучаю по борщу!

Просияв и пожелав аппетита, девушка, снова спросив разрешения, аккуратно присела возле меня на кровать. Причиной, по которой благородная волшебница решила посетить своего невольного палача, крылась в «ночных пиханиях». С ушастой они в одной койке спят, а та, уж очень любит пинаться во сне. На вопрос, почему одна кровать, а не две, девушка ответила просто:

— Ну, так ведь теплее. И привычнее. До отъезда из дома, я всегда спала со служанками… Ох, я знаю, о чем вы думаете, милорд!

— Господи, надеюсь, что нет…

— Конечно да! Вы задаете себе вопрос, как же так вышло, что благородная леди из малого, но древнего дома делит кров и ужин с низкорожденной горожанкой. С бесприданницей. С недочеловеком.

— Э-э-э… Ну да, об этом и думал.

А вовсе не об обнаженных девицах, греющих друг-дружку долгими осенними ночами. Так, отставить! Отставить, я сказал!

Волшебница начала монотонный рассказ о себе. О скромном поместье, далеко на юге. О любимом пони и многочисленных старших братьях. О поступлении в академию авантюристов, о назначении в округ Грисби, поближе к любимому дедушке по материнской линии. Об ушастой воровке, стащившей ее нагрудный кошелек…

— Не за этим же пришла, глупая… — посреди скучного рассказа, девушка вдруг затрясла головой. — Милорд, должна признаться, я здесь не без причины… Пироги и праздные беседы я использовала лишь для упоения трепещущего сердца. На самом деле… Эй! Вы храпите!

— А? Что? Я не спал! Просто задумался! — усиленно протирая глаза, вскочил я с подушки, виновато глядя на поджатые губки.

— Я… Я… Проклятье, так и знала, что не решусь! Милорд, вот! Прошу вас, прочтите! — она решительно сунула мне сложенный листочек, оказавшийся длинным пространным письмом.

От такого обилия патоки и слащавых эпитетов аж во рту пересохло.

Текст повествовал о том, насколько же синевласка благодарна за собственное вызволение из лап северян. Каким отважным и могучим рыцарем я выглядел на помосте. Как, несмотря на меньший рост, на сто голов возвышался над рыжим подонком, в нашем с ним неравном противостоянии за жизни ни в чем неповинных девушек. Как с каждым взмахом плети, часть моих неимоверных моральных терзаний передавалась ей. Как, вместе с болью, девичье сердце переполняло доселе невиданное тепло, благодарность, и чувство… «Удовлетворения».

— Етить…

Походу, с волшебницы, помимо крови, на помост, закапало и кое-что поинтереснее. Да елки-палки, ну почему мне на сумасшедших так везет, а?! Если она сейчас целоваться полезет, я точно закричу!

К счастью, начинающая мазохистка ограничилась лишь загадочным блеском синих глазок и скромной улыбкой.

— Знаете, это неправильно, что мы так редко с вами видимся… Быть может, мы могли бы сформировать группу авантюристов? Вместе! Вы бы жили здесь, в замке. И мы смогли бы…

Так, это уже не четвертуют, это сожгут нахрен! Она же, блин, аристократка! Да, чокнутая и, за каким-то хреном, вступившая в гильдию, но благородная! Да если я ее хоть пальцем трону, меня потом вся гвардия «тронет». По кругу и без вазелина! Ее невинность стоит половину замка! Если она у нее, конечно, есть. Служанки-то и с «сюрпризом» попадаются. Уж я-то знаю… Еле сбежал тогда, блин.

— Милорд?

Ах да, точно!

— Слушай… Это очень мило с твоей стороны. Но сейчас я на работе и думаю только о работе. Потому что я на работе. Работаю. И думаю о работе. Работая.

Бред умалишенного, но, похоже, сработало!

— Меньшего я от вас и не ожидала! — хихикнула девушка. — Не зря же служки перешептываются, что простой люд уже спутал вас с настоящим инспектором!

— Кстати, по поводу инспекций… Скажи, а ты знала этого… Ну, рыцаря убитого.

— Сира Оливера? Не очень, если по сердцу. Вы, наверное, хотите знать, какой он был человек? Были ли у него враги или завистники?

— Э-э-э… Ну да, конечно!

Честно говоря, я просто попытался сменить тему, но и так сойдет. Пусть уж лучше она мне про рыцарей рассказывает, чем про «доселе неизведанные чувства». В конце-концов, будет что князю рассказать, когда тот результатов потребует.

* * *

Утро не задалось от слова совсем. Мало того, что резко всплывшее из-за туч солнце больно резануло по глазам, так еще и громоподобное ржание лошади свалило меня с койки. Потерев ушибленный лоб и поднявшись на ноги, я подскочил к выходящему во двор окошку.

— Ну, так я и думал…

Идя во главе конной колонны, на колоссальных размерах коне, через ворота въезжал Он. По блестящим в лучах рассветного солнца латам, объемному пузу и коротким серым волосам я сразу узнал местного лорда. Признаться, «могучим» его зовут не зря. Мужик едва ли не ровесник деда, но выглядит ого-го! В бицепсах и ширине плеч с ним только князь потягаться может.

— Теперь понятно, почему здесь столько куриц. Средневековые бодибилдеры, чтоб их… — протянул я, размышляя о куриных грудках и завязывая шнурки на ботинках.

Как ни странно, замок еще спал. Лишь редкие слуги носились по лестнице с кухни в чертог, подготавливая скромный утренний пир в честь возвращения лорда. Если уж они на утро целые бочки с вином в чертог тащат, то страшно представить, какая пьянка случится вечером… Эх, хорошо быть лордом!

К сожалению, как бы я не спешил, опередить стюарда так и не смог. Не успел Грисби слезть с лошади и подивиться заспанным «гномикам» на стенах, а тощий хрен уже лебезил неподалеку,