— Дуглас? — ни секунды не колеблясь, весело переспросиламиссис Голд. — Они с миссис Чентри отправились взглянуть на стены старогогорода.

— Ага, весьма любопытно. Эпоха рыцарей, турниры и прочее.Вам тоже следовало пойти, моя дорогая.

— К сожалению, я опоздала, — сказала миссис Голд. Она вдругрезко поднялась и, пробормотав какие-то извинения, поспешно направилась к дому.

Генерал Барнс удивленно посмотрел ей вслед и сочувственнопокачал головой:

— Очень милая малышка. Стоит десятка размалеванных матрон,не будем уточнять, кого именно. Ха! А муж — дурак! Не понимает своего счастья.

Он еще раз покачал головой, потом встал и направился в дом.

Подошла вернувшаяся с пляжа Сара Блейк и услышала словагенерала. Состроив вслед уходящему вояке гримаску, она упала в кресло изащебетала:

— Милая малышка, милая малышка! Мужчины всегда стараютсяоправдать таких вот простушек. На словах. И что мы видим? Размалеванные матроныпобеждают, даже глазом не моргнув! Грустно, конечно, но такова жизнь.

— Мадемуазель! — вдруг резко сказал Пуаро. — Не нравится мневсе это!

— Не нравится? Мне тоже. Впрочем, если быть честной —нравится. Человек, гнусное создание, обожает несчастные случаи, громкиескандалы и прочие неприятности, приключающиеся с его знакомыми.

Пуаро спросил:

— А где капитан Чентри?

— На берегу. К нему прицепилась Памела, это в ее стиле, выже знаете. Вот только она ему, похоже, не по вкусу. Когда я уходила, он былмрачнее тучи. Вот увидите, впереди буря.

— Но кое-что мне все же непонятно… — пробормотал Пуаро.

— А что тут понимать? — сказала Сара. — Весь вопрос в том,что грянет дальше.

Пуаро, качая головой, тихо пробормотал:

— Вы верно заметили, мадемуазель, меня очень беспокоит, чтогрянет в грядущем.

— Как изящно сказано, — одобрила Сара и скрылась в доме.

В дверях она чуть не столкнулась с Дугласом Гол-дом. Вид унего был явно довольный и в то же время он чем-то был слегка смущен. Он сказал:

— Здравствуйте, мосье Пуаро, — и застенчиво добавил:

— Я показывал миссис Чентри стену Крестоносцев. А Марджорине захотела пойти.

Пуаро чуть приподнял брови, но даже если он и хотел прокомментироватьэто сообщение, то все равно бы не успел — на террасу ворвалась миссис Чентри,которая громко воскликнула:

— Дуглас! Розовый джин! Мне просто необходим глоточекрозового джина!

Дуглас пошел заказывать джин. Сияющая Валентина опустилась вкресло рядом с Пуаро.

Увидев, что к ним направляется Памела и ее собственный муж,она небрежно им помахала и крикнула:

— Тони, дорогой, хорошо искупался? Божественное утро!

Капитан Чентри не отозвался. Не удостоив супругу ни словом,ни взглядом, он прошел мимо и, поднявшись по ступенькам, скрылся в баре.

Стиснутые в кулак руки капитана были прижаты к бокам, и этоусиливало его и без того заметное сходство с гориллой.

Красивый ротик Валентины Чентри, хотя его и портилаглуповатая гримаска, так и остался открытым.

— О-о… — растерянно протянула она, не зная, что сказать.

Памела Лайелл засияла от удовольствия, явно наслаждаясьпроисходящим. Тщетно стараясь скрыть это, она уселась рядом с Валентиной Чентрии поинтересовалась:

— Как провели утро?

— Просто великолепно. Мы…

Не дослушав ее ответа, Пуаро поднялся и тоже направился вбар. Там он обнаружил мистера Голда, ожидающего, когда подадут розовый джин.Его лицо пылало и было растерянным и злым.

— Этот человек — просто грубиян! — выпалил он, увидев Пуаро,и кивнул на удалявшегося капитана Чентри.

— Вполне вероятно, — заметил Пуаро. — Да, вполне. Но lesfemmes[9] любят грубиянов, не забывайте об этом!

Дуглас проворчал:

— Не удивлюсь, если узнаю, что он отвратительно с нейобращается.

— Может, ей это и нравится.

Дуглас Голд озадаченно посмотрел на него, взял свой джин ивышел.

Эркюль Пуаро сел на табурет у стойки и заказал sirop decassis[10]. Пока он, покряхтывая от удовольствия, неторопливо его потягивал,явился капитан Чентри и в один присест проглотил несколько порций розовогоджина.

Потом, неизвестно к кому обращаясь, злобно выкрикнул:

— Пусть не надеется, что от меня ей удастся избавиться также легко, как от тех безмозглых кретинов. Я получил ее и отдавать не собираюсь!Никому другому она не достанется — только через мой труп.

Он швырнул деньги на стойку, развернулся на каблуках и вышел.

Три дня спустя Эркюль Пуаро отправился на гору Пророка. Этобыла спокойная и приятная поездка; дорога вилась среди золотисто-зеленых пихт,взбираясь все выше и выше, уводя от мирской суеты и размолвок. Машинаостановилась возле ресторана. Пуаро вышел и отправился побродить по лесу. Черезнекоторое время он забрался на вершину, и ему казалось, что он очутился навершине мира. Далеко-далеко внизу искрилось ослепительно синее море.

Здесь он наконец-то отдохнет, отрешится от земных забот! Аккуратносвернув пальто и положив его на пенек, Эркюль Пуаро сел.

— Несомненно, le bon Dieu[11] знает, что делает. Но чтокасается людей — отдельные его творения все же очень странны. Eh bien[12],теперь попробую забыть обо всех здешних сложностях, — размышлял Пуаро.

Он огляделся. К нему торопливо приближалась невысокаяженщина в коричневом костюме. Это была Марджори Голд, на сей раз оставившаявсякое притворство. Ее лицо было мокрым от слез.

Все пути к отступлению были отрезаны. Она подошла вплотную.

— Мистер Пуаро, вы должны мне помочь. Я так несчастна,просто не знаю, как мне быть! Что мне делать? Что делать?

Она смотрела на него безумными глазами. Ее пальцы вцепилисьв рукав его пиджака. Но что-то в лице Пуаро встревожило ее и она слегкаотпрянула.