Он заходит мне за спину, и я чувствую по телу бегущие мурашки. Чувствую его дыхание на своем затылке и замираю, как мышка.

— Спасибо, за честность, Кристина, — почти шепчет он, и я понимаю, что моё имя звучит его голосом как-то иначе. Он проводит ладонью по моей руке вниз. Я опускаю глаза и глупо смотрю на наши сплетенные пальцы.

— А теперь смотри, — говорит он.

Я послушно поднимаю глаза.

Кажется, я разучилась дышать.

Весь кабинет Георга вдруг озаряется теплым свечением. Все предметы оказываются облачены в разную ауру.

Сиротливая ручка лежит на столе в объятьях черного дыма, как и сам Георг. Книги на полках — какие-то темно-зеленые, будто в болоте, какие-то ярко-красные. Непримечательная статуэтка, которую я даже не замечала раньше, вся окрашена темно-фиолетовым.

— Это?… — выдыхаю я.

— Энергия. — шепчет мне Георг — Таким этот мир вижу я. Ты видишь больше, когда рядом со мной. Видимо, берешь немного моей магии. Поэтому здесь твоя сила увеличивается. Смотри на цвета — фиолетовый — энергия чистейшей магии. Предметами синего цвета можно исцелять. Зеленый — это жизнь, возможности, удача. А красный — это…

Он замолкает и проводит второй рукой по моей талии. Все моё тело вытягивается как струна. Наверное, надо оттолкнуть его сейчас, но понимаю, что просто не в состоянии это сделать.

— Красный — это страсть, желание, возбуждение. — Я понимаю значение каждого этого слова, они разливаются чуть ниже живота теплой тягучестью и дурманят разум сладким туманом.

— А черный? — спрашиваю я, стараясь не думать о его руке, медленно, но уверенно обнимающей мой живот и мелькнувшее дикое желание, чтобы она спустилась чуть ниже.

— Черный. это чистая тьма, — отвечает он. — Ты ведь всегда знала кто я? Тебе говорили, но потом ты увидела и поняла это сама. Ведь так?

— Да, — я проговариваю это чуть ли с не стоном, понимая, что звучит очень двояко.

— Смотри на свою руку. — Он приподнимает наши ладони, и я вижу, что моя тонкая кисть в его ладони озаряется чистым, белым, чуть сверкающим сиянием.

— Что это значит? Кто я? — спрашиваю я.

— Не знаю, впервые в жизни такое вижу, а живу я, как ты можешь понять, долго.

Я удивленно поворачиваю к нему голову, и понимаю, что наши лица слишком близко. Его глаза теперь почти черные, чувствую, как он сильнее прижимает меня к себе и всей спиной ощущаю тепло и силу его тела.

Дыхание сбивается, и я неосознанно приоткрываю губы. Снова безумно хочу пить. Весь мир переполненный этими яркими, безумными красками кажется таким красивым, и он, Георг — его властелин и мой проводник.

Его дыхание тоже сбивчиво, он медленно приближается и я, мысленно уже позволив ему абсолютно всё, закрываю глаза.

— Хозяин, мы уже опаздываем! — звучит как гром голос Роберта за дверью.

Георг мгновенно выпускает меня из объятия, и все цвета гаснут.

Мягкий свет комнаты теперь кажется мне серым, будто кто-то включил черно-белое кино.

Георг стоит не двигаясь, видно, что злится и думает о чем-то. Будто что-то решает. Не успеваю я сказать и слова как он резко приближается ко мне, хватает за лицо дарит хлесткий, сильный, властный поцелуй.

Я не могу ответить, все так неожиданно и мне важно хотя бы не забыть дышать.

Он быстро проводит рукой по моему телу и отпускает мои губы, слегка их прикусив напоследок.

— Моя, — говорит он одно слово.

Я слышу, как он идет к двери, как открывает её, приказывает Робу завести машину. Уходит.

— Твоя, — выговариваю я, все еще ощущая его вкус.

Я не знаю, как себя вести и даже что чувствовать. Никогда в жизни я не была в такой ситуации. Моя единственная любовь была сокурсником, с которым у нас ничего не получилось. А теперь Георг.

Он же даже не человек, он же явно будет жить дольше чем я, и как же семья? Дети? Неужели я опустилась до того, чтобы стать любовницей своего начальника? Это неправильно, аморально!

— О чем ты думаешь? — спрашивает он, вырывая меня из мыслей.

Ходячее совершенство. Сейчас — стоящее у порога и слегка прислонившееся к стене. Я отмечаю про себя, что, даже не общаясь с кем-либо из обитателей этого дома, сразу видно, что хозяин именно он. Только он чувствует себя здесь настолько свободно и расковано.

— О том, что я не знаю, куда мы едем и что там будет. — вру я.

— Будет твоё обучение. Но для начала, тебе нужно переодеться. Должно быть другое платье. Нужно что-то с открытой спиной. Возьми серебристое.

Отдав это распоряжение он просто выходит из комнаты, как я понимаю к гаражу, а мне не остается ничего, как надеть серебристое облегающее платье, полностью открывающее спину.

Мне безумно неловко в нем и Элла находит решение, навесив мне на плечи белоснежное меховое полупальто. В таком виде я и ухожу в гараж.

Там уже сажусь в знакомый роллс-ройс или «зверя». На заднем сидении рядом со мной оказывается Георг, который сразу внимательным взглядом оценивает меня.

— Ты должна была просто присутствовать на вечере, но теперь правила изменились, Кристина. Я хочу, чтобы ты познала свою магию.

— Как? — спрашиваю я тихо, будто боясь, что нас услышит и поймет Роберт.

Георг молча берет меня за руку и мир снова окрашивается в яркие цвета.

— Тебе нужно научится мне доверять, Кристина.

Мы едем мимо каких-то глухих деревень, мне даже кажется это странным. Потом шлагбаум и обстановка резко меняется. Я вижу охрану в форме, издалека уже просвечивают современные постройки, а зелень вокруг оказывается ухоженной.

— Эта территория семьи известного модельера, он рисует потрясающе красивое женское белье. Мы едем к нему.

— У кого-то день рождения? — говорю я, и встретив взгляд Георга понимаю, что говорю чертовский бред. — Нет?

— Формальный повод для праздника я и не помню, а неформальный, наша с ним сделка.

— И в чем она заключается?

— Я отдаю ему два артефакта, один наполнен красной, второй зеленой магией.

Смотрит на меня, улыбается. Экзаменует. Ну, конечно.

— Красный это влечение, зеленый — удача, — отвечаю я.

— Умничка.

— А что он дает взамен?

— Это, — говорит Георг и лениво показывает рукой на окно.

— Дом? — не понимаю я.

— Все эти дома.

— Боже мой… — выдыхаю я. — Это же… Зачем тебе это? У тебя твой прекрасный дом!

— Я не буду здесь жить, ничего не изменится, — качает он головой и вздохнув объясняет, — я беру не дом, а энергию.