– Послушай, так не бывает, – решилая воззвать к логике, которая есть у каждого, пусть даже в небольшом объеме утаких творческих натур как Милка. – Любое существо либо живо, либоотъехало в мир иной, среднего состояния не случается!

– А кома? – азартно воскликнулаМилка. – Вспомни Юрку!

Я вздохнула. Последний муж Милы, тихий,безобидный математик Юра, заболел гриппом и впал в бессознательное состояние.Юрий пролежал почти три месяца, а затем умер.

– Кома и есть среднее состояние, –вещала Милка, – ни туда, ни сюда, застрял между жизнью и смертью!

Я вцепилась пальцами в край стола.

– Хочешь сказать, что Антон купил длясвоей коллекции водное пресмыкающееся, пребывающее в коме?

– Вилка, ты дура!

– А какой еще вывод следует сделать изтвоих слов? – обиделась я.

– Папа приобрел чучело!

– Так ведь оно не живое…

– Дослушай до конца! – взвиласьподруга.

– Так говори же! Только четко, внятно,понятно, – рассердилась я. – Сообщай лишь факты, а не свои домыслы.

– Жизнь с Олегом наложила на тебяотпечаток, – не удержалась от замечания Милка, – рассуждаешь, какследователь.

Я встала и пошла к двери.

– Эй, ты куда? – забеспокоиласьподруга.

– Извини, мне пора работать.

– А как же я?

– Отправляйся домой.

– Но мне нужна помощь!

– Увы, рукопись скоро сдавать.

– Вот ты какая… – заныла Милка, –бросаешь подругу в беде…

– Сама виновата, говоришь глупости. Надоже, живое чучело!

Милка вскочила, подбежала ко мне, обняла заплечи и зловеще прошептала:

– Вилка, оно зомби!

– Кто?

– Чучело!

Приступ смеха подкатил к горлу, вся злость нанаглую Милку испарилась в одну секунду.

– Да ну? – сдерживая хохот, спросилая. – Крокодил-зомби? Это супер. И чем он занимается? Охраняет дом? Это жездорово, можно сэкономить на сторожах.

– Он перемещается по дому, – все также трагически, но с легкой ноткой обиды возразила Милка.

– Постоянно?

– Ну… раз в три дня примерно. Стоял вгостиной на рояле, потом очутился на полке в библиотеке.

– Тебе не пришло в голову, что чучелопереносят люди?

– Нет!

– Почему? Это естественно. Домработницастирала пыль, или тетя Аня села постучать по клавишам и убрала урода, чтобы нестошнило при виде красавчика.

– Лариска, горничная, его и пальцем нетронет, а мама боится Роберто до инфаркта.

– Кого?

– Роберто.

– У вас гости?

– С тобой невозможно общаться! –взвыла Милка. – О ком я сейчас веду речь?

– О чучеле в коме.

– Верно. Его зовут Роберто.

– Очень мило, – кивнула я, –красивое имя, вполне подходит для аллигатора из хорошей семьи, волею злого рокаставшего зомби.

– У меня беда, – вдруг тихо исовершенно нормально сказала Милка. – К кому с ней идти? Только к лучшейподруге. А ты издеваешься.

Мне стало стыдно.

– Извини, Милка, рассказывай, я всявнимание.

Месяц тому назад Антон Петрович, таинственно улыбаясь,сказал жене и дочери:

– Приобрел такое…

– Только не показывай! – хоромответили домашние.

Глава семьи хмыкнул, раскрыл мешок и водрузилна стол чучело крокодиленка, примерно сантиметров семьдесят в высоту. Телонесчастного водного пресмыкающегося было поставлено на задние лапы, передниеторчали вперед, довольно массивный хвост служил подпоркой, а пасть с мелкимизубами щерилась в злой улыбке.

– Мамочки! – взвизгнулаМилка. – Какая мерзость!

Тетя Аня с укоризной глянула на дочь и,многозначительно кашлянув, сказала:

– Папочка, а он из чего сделан?

– Из дерева, – усмехнулся дядяАнтон.

– Да? – хором изумились дамы изамолчали. Потом тетя Аня с восторженным видом добавила:

– А выглядит словно живой. Все-такиафриканцы очень талантливы… Как они вырезали все эти чешуйки на коже? Такнатурально раскрасили и даже шрам на животе выполнили, словно тушкувыпотрошили… Как думаешь, Милочка, это ручная резьба или машинная?

Художница доверчиво протянула руку ибезбоязненно коснулась туловища крокодильчика. И немедленно завопила:

– Мама! Он не из полена!

– Конечно, нет, – пожал плечами дядяАнтон. – Это подлинный крокодиленок. Я пошутил насчет дерева.

Милка схватила со стола салфетку и приняласьбрезгливо вытирать пальцы.

– Давно такого хотел, – начал веселовещать папа, – но все не попадался нужный экземпляр.

– На базарах подобной ерундыполно, – выпала на секунду из роли жены, постоянно восхищающейся мужем,тетя Аня, – да и незачем далеко кататься, такую дрянь можно и в Москвекупить.

Дядя Антон насупился.

– Неправда. Хотя некоторый смысл в твоемрезком замечании есть – псевдототемами завалены лавки, но я мечтал о подлинном.Обратите внимание, он очень искусно сделан, все коготки целы, зубы, глаза.Стоит в священной позе, имеет правильный рост, и, что самое главное, он носитимя – его нарекли во время специальной процедуры, и поэтому крокодильчикохраняет покой племени. Заполучить тотем мечтают не только частныеколлекционеры, но и крупные музеи. Мне очень повезло. К тому же я приобрелРоберто почти даром.

– Его так зовут? – с некоторойопаской осведомилась тетя Аня.

– На самом деле имя звучитпо-иному, – признался муж, – нам его и не выговорить, но Кирюшасказал, что можно звать тотем Роберто, он не обидится.

– Какой Кирюша? – насторожиласьжена.

– Велигжанов, – спокойно ответилдядя Антон.

– А он тут при чем?