Придон сгибал спину и втягивал голову в плечи, каждое словобило, как молотом вгоняло валун в болотистую землю.

– Но что я могу? – спросил он жалко. Незнакомецрасхохотался.

– Ты можешь жить!.. Жить, а не… то, в чем ты сейчастопчешься. Это недостойно мужчины.

Придон спросил вяло:

– А что достойно? Кто знает?

– Это знают все, – ответил всадниксерьезно. – Некоторые вещи нельзя усложнять. Из них теряется Правда.Придон, жизнь намного сложнее и одновременно проще. В твоем положении выходвесьма понятный.

Придон спросил слабым голосом:

– Есть ли? Что-то не верю. Ну… говори…

За спиной незнакомца колыхнулось звездное небо, тампронеслось нечто огромное, на миг затмив звезды. Сверху донесся тоскливый крик,затем чуть позже хруст, едва слышный треск. В огне костра затрещалиопускающиеся сверху длинные шерстинки.

– Мужчины всегда брали женщин, – ответилнезнакомец. – Хочешь, расскажу о рождении одного града, которому сужденобыло стать самым великим на белом свете?.. Который создал величайшую империю иправил миром тысячи лет?.. Так вот, два брата выбрали незаселенное место иокружили его каменной стеной, объявив, что в этот город принимают всех, дажебеглых рабов и преступников. Ну, сам понимаешь, туда первыми как раз и явилисьбеглые… Были это люди сильные, отважные, умели за себя постоять. Но вот беда,среди них не было женщин! А город без женщин обречен на вымирание, сампонимаешь…

Он сделал паузу, Придон спросил жадно:

– А что дальше?

– Неподалеку через лес и пару холмов располагалосьплемя тернигоров. Сильное, надо сказать, племя, но – мирное. Вот инадумали однажды лихие парни из города тайком прокрасться к реке, куда выходяткупаться и стирать белье девушки, и… украсть их! Были мудрые люди, чтоотговаривали от этого безумного поступка, ибо тернигоры хоть и мирные люди, носильны, оружием владеют хорошо, а такое оскорбление не простят. Однако самыедерзкие не послушались, ведь нет жизни без женщин, собрали большой отряд,половина города отправилась на это дело, пробрались через лес… Смотрят, а ихсотни, молодых и сочных, нежных, готовых стать матерьми, рожать детей.Купаются, стирают, чешут языки… Женщины всегда собираются либо возле колодца,либо у реки, чтобы обменяться новостями без опостылевших мужчин… Вот наши героии выскочили, похватали девушек и на коней. Крик, визг, но, пока тернигорскиемужчины спохватились и прибежали на помощь, девушек уже увезли. А погонянаткнулась на запертые врата.

– А дальше?

– Дальше… Тернигоры сперва потребовали вернутьпохищенных и выплатить пеню за оскорбление. Отказ, понятно. Тогда началиготовиться к войне, такое надругательство, как и предостерегали мудрые, непростили. Собрав большое войско, пробовали осаждать город, но там уже успеливозвести крепкие стены. После долгой осады, очень долгой и безуспешной, считай,около года то тараном в ворота, то с лестницами на стену… словом, началиобвинять защитников в трусости. Те рассвирепели, вышли с оружием. Завязалсякровопролитный бой. Неизвестно, кто победил бы, но тут случилось неожиданное,что не могли предвидеть даже самые мудрые люди… Из распахнутых ворот выбежалимолодые женщины, многие уже с младенцами на руках, другие со вздутыми животами,бросились между сражающимися… И отцы и мужья вынужденно опустили мечи. Илитопоры, не помню. Думаю, что у похитителей были как раз топоры… Как думаешь?Женщины заявили, что отныне их дом здесь, это их мужья, а возвращаться они нехотят. Тернигорам пришлось примириться, а потом они даже подружились с жителямиэтого нового града. С того дня тот разросся бурно и на тысячу лет стал властелиноммира…

Придон слушал зачарованно. Перед глазами вставали волшебныекартины дивной реки, купающихся женщин и скачущих всадников на быстрыхартанских конях.

– Это похищение, – сказал незнакомец, – вошлов историю как «Похищение тернигорок». В его честь учредили великий праздник. Ипразднуют его с великой радостью и мужчины, и женщины. Красивое зрелище,веселое! Ну, сам представь, женщины должны раздеться и в воду, а мужчинысперва, глотая слюни, из-за кустов… Хотя, прости, тебе пока не до праздников.Но хоть что-нибудь понял?

Придон медленно кивнул.

– Что мудрость… не всегда права. Что дурное сердце икипящая кровь подсказывают порой более верное решение…

Незнакомец легко встал. Багровое пламя костра подсвечивалоего лицо снизу, оно выглядело страшным, нечеловеческим, но Придон знал, чтовсякий, кому огонь светит снизу, выглядит так же зловеще.

– Мне пора, – сказал незнакомец. – Запомни.Так поступали везде и во все времена, а не только с тернигорками.

– Погоди! – воскликнул Придон. – Позвольугостить тебя хотя бы мясом!

Незнакомец скупо улыбнулся.

– У каждого своя дорога, – ответил он загадочно.Свистнул, из темноты выступил конь, глаза блестят, как черные камни, а ушиторчат по-волчьи. – И каждый сам творит свою судьбу.

Он вскочил в седло, рука ухватила повод, конь развернулся,ночь поглотила разом, словно костер дал меньше света. Придон прислушался, нопривычного стука копыт не услышал. Собрался с силами, встал и с пылающейголовешкой в руке вышел за пределы освещенного круга. Кузнечики испуганнозамолкли. Самые трусливые начали прыгать из-под ног, покидая убежища.

Следы только его коня, а отпечатков чужих копыт нет. Ниединого. Не случайно он не слышал ни приближения всадника, ни затихающего стукакопыт.

Он вернулся, бросил головню обратно в оранжевое пламя.Сердце стучало гулко и часто. Незнакомец отказался разделить с ним трапезу, аэто могло означать только одно: либо это враг, либо небожитель. Из того идругого ведут длинные дорожки, что, разветвляясь, дают новые тропки, но Придонощутил, что не хочет ни в чем копаться, разбираться, доискиваться. Это дело егобрата, мудрого Скилла: разбираться, понимать, доискиваться до глубин истины. Аон всегда был ведом сердцем. Оно подсказывало и слова песен, и поступки.

А сейчас израненное сердце говорит громко: если женщинунельзя взять словами – можно силой.

За пологом шатра прогремел стук копыт, по-утреннему свежий,сочный, хрустящий. Аснерд и Вяземайт насторожились, конь вроде бы придоновский,но Придон давно уже не пускает коня рысью, тем более – в галоп.Переглянулись, Аснерд раскрыл было рот, но послышались шаги, полог откинулся,пропуская в шатер прохладный, еще не прогретый воздух.

Придон был смертельно бледен, вошел и сразу упал на шкуры.Грудь ходила ходуном, на бледных губах выступили пузырьки пены. Аснердпомалкивал, ждал, однако Придон вскоре заснул, донельзя обессиленный. Во снестонал и плакал, Аснерд помрачнел, делал отгоняющие злых духов жесты. Придонвскрикивал жалобным детским голосом, вперял невидящие глаза в пространство иначинал разговаривать с кем-то незримым.