Вяземайт ушел, Аснерд слышал его приглушенный голос, в ответдонеслись оправдывающиеся щенячьи голоски молодых воинов. На лицо Придона падализ узкой щели в своде солнечный луч, похожий на лезвие небесного меча, Аснердвстал и, не зная, чем еще помочь страдальцу, сдвинул края ткани.

Вернулся Вяземайт, встретился взглядом с Аснердом, кивнул.

– Ну что? – прошептал Аснерд.

– Я же говорю, – ответил Вяземайт тожешепотом, – сегодня может решиться… жить ему или умереть!

– А как же твое колдовство?

Вяземайт подошел к спящему Придону, взгляд верховного волхвастал цепким, деловым, прикидывающим.

– Я не обещал колдовства, – огрызнулся онтихо. – Я обещал встречу…

– С кем?

– Кто может указать дорогу.

Аснерд сердито стиснул кулаки. Снова загадки! Нет чтобыкакой-нибудь отвар или настой, чтобы и рану на спине, и душу излечили.Деревенские колдуны и то чудеса творят этими отварами. Нежить замораживают,оборотников выявляют, а через черту, что проводят вокруг деревни, ни одинвурдалак не перескочит! Даже тучи отгоняют, а вот никто не видел, чтобыВяземайт хотя бы щепочку своим волховством передвинул!

Вяземайт присел на корточки, Придон лежит лицом вверх, рукираскинуты, но грудь не вздымается, застыл, как могильная плита. Вяземайтупочудилось, что Придон уже не дышит, торопливо потрогал, потряс, сдавилтолстыми пальцами такие хрупкие исхудавшие плечи.

Красные веки медленно поднялись, но Придон даже не посмотрелна волхва. Невидящие глаза уставились в шелковый свод, грудь началаподниматься, но очень медленно, с неторопливостью морского прибоя. Был онсмертельно бледен, скулы еще туже натянули сухую кожу.

– Придон, – сказал Вяземайт горько, – что тытворишь? Ведь от этого… умирают.

– Я хочу умереть, – прошептал Придон. – Мненастолько горько, что во мне все кипит, горит, плавится, как железо в огне…Скажи, неужели нет лекарств?

– Есть, – ответил Вяземайт. – Даже много.Очень много. Только надежных нет…

– Давай любые!

– Бесполезно, Придон, – сказал Вяземайт. – Всебесполезно. Лечит только время, да и то не всех.

Глаза его устремились в пространство, сейчас он тоже смотрелсквозь тонкий шелк шатра. Придон застонал, ударил кулаком по земле.

– Я испробовал все лекарства!.. Я умираю, Вяземайт. Язнаю, что умираю.

– Крепись, – сказал Вяземайт и сам ощутил,насколько беспомощно это прозвучало. – Я советовался со звездами, слушалволчий вой, а вчера видел хвостатую звезду, что пронеслась в сторону Куявии…Грядет великая война!

– Что мне война, – безучастно ответил Придон. –Я уже сражен. Она держит меня в плену, я чувствую на себе ее цепи. Когда дернетцепь, я поднимаюсь и куда-то иду, когда перестает натягивать цепь, я могу лечь,как вот сейчас, и предаваться отчаянию. Я все время слышу ее голос, вижу ееогромные глаза, я чувствую запах ее тела… чувствовал ли я его раньше? Нет, нотеперь чувствую. Я даже ощущал кончиками пальцев нежность ее кожи, когдаоднажды мысленно дерзнул прикоснуться к ней. Это наполнило меня страхом,смятением и восторгом, и я неделю ходил по облакам и говорил с небожителями!

Он приподнялся, прорычал от резкой боли, но сел, опираясьруками позади себя. Под сухой кожей вздулись очень рельефные желваки. Взглядбыл затравленным, но в то же время и решительным, как у загнанного зверя.Вяземайт отодвинулся, в глазах появилось радостное изумление, но он поспешилпогасить огни в глазах.

– Посиди, – сказал он торопливо. – Я сейчаспринесу настой плакун-корня. У нас есть о чем поговорить!

Он поспешно вышел, почти выбежал. Придон равнодушно смотрелему вслед, перевел взгляд на Аснерда. Старый воин посматривал пытливо,настороженно. Придон спросил раздраженно:

– Что-то случилось?

– Со мной? – удивился Аснерд. – Что со мнойможет? А вот с тобой… Придон, с тобой ничего не стряслось? Там, в Степи?

Придон помедлил, говорить про разговор с богом не хотелось,но Аснерд смотрит в упор маленькими медвежьими глазками, лицо настороженное,как у хищного зверя, который охотится на других, но знает, что могут сохотить иего самого.

– Кое-что было, – ответил Придон медленно, –но ты, похоже, уже знаешь… Откуда?

Аснерд тоже помедлил, глаза быстро зыркнули по сторонам,ответил, понизив голос:

– Когда ты ушел, мне тоже был глас…

– Тебе? – переспросил Придон с недоверием.

Аснерд криво улыбнулся.

– Не верится? Я тоже не поверил. Да и туг я на ухо,почти ничего не понял. Со мной надо говорить проще и громче. И не этими… каких, иносказаниями.

Придон спросил жадно:

– И что ты услышал?

– Не понял, – ответил Аснерд откровенно. –Твое исцеление якобы зависит от… Нет, боюсь даже выговорить. Но это возможно,Придон, возможно! Я не все понял, ты ж знаешь, как боги говорят, мы для этогоцелое стадо волхвов держим, чтобы толковали их речи, знаки, знамения… Я так ине понял, словно боги не боги, а какие-то олени, все непонятно… Словом, хорошобы тебе излечиться, как я понял, но лучше бы этого и не делать!.. Ну, этосовсем непонятно.

Придон спросил сдавленным голосом:

– Насчет раны?

– И насчет раны, – повторил Аснерд сердито. –Я не понял!.. От чего-то предостерегали. Я больше слышал гул, понимаешь, а внем только отдельные слова… да и то эти слова я сам придумывал, а богиговорили, как они всегда говорят, не словами, а…

Он умолк и в затруднении пошевелил пальцами.

– Да-да, – сказал Придон торопливо, – словамиони говорят уже через нас. А с нами вот так, ты прав, – гулом крови вжилах, горячечными снами, криком или щебетом птиц, шелестом ветра в листве… Ночто ты еще понял? Что увидел?

– Великую радость, – ответил Аснерд глухо, –и великое горе. Взлеты выше гор и падения ниже болот. Я видел счастье в твоихглазах… и великую боль, перед которой нынешняя – ничто… И вот сейчас сижу,старый дурак, стараюсь понять вечное: к добру или к худу?

Полог распахнулся, вошел Вяземайт, за ним отрок держал наподносе кувшин и три медные чары. Вяземайт повернулся, взял кувшин и чары,отрок поклонился с достоинством урожденного артанина и опустил за собой полог.Оставшись втроем, Вяземайт быстро разлил по чарам холодный настой. Тонкий иодновременно острый аромат наполнил пространство шатра.

– Держи, – сказал он и протянул Придону. –Пей!.. На этот раз поможет. Пусть не так, как ты ждешь, но… поможет. Аснерд,держи свой. Похоже, скоро нам снова седлать коней.

Аснерд взял чару, глаза воеводы были задумчивые. Пить не стал,осторожно подвигал в пальцах, стараясь не разлить бодрящий напиток, любовалсязатейливой чеканкой по ободку, спросил неторопливо: