– И что? – спросил Аснерд требовательно.

– Мы не зря сейчас отправили его в Степь, понял?

Конь – настоящий артанский конь, пытался тихонько перейтина рысь, а потом и в галоп, но Придон придерживал, пока шатры не скрылись сглаз и когда перестал ощущать на спине взгляды Аснерда и Вяземайта. Потомослабевшие пальцы выронили повод, в глазах потемнело, он рухнул с седла.Онемевшее тело почти не ощутило удара о землю, только незаживающая рана в спинеостро кольнула жгучей болью.

Он перевернулся на бок, а когда боль между лопаткамипритаилась, тихонько лег лицом вверх. Глаза бездумно уставились в синее,слишком яркое для глаз небо, не замечая бегущие по небу стада небесных овец. Впоследнее время даже слова песен не всплывают из глубин души, из безднынеобъятного сердца. Тоскливо, а черная пропасть, что на самом деле никакая непропасть, а Край Света, где обрывается вообще все, край жизни, за которымтолько смерть, – с каждым днем все ближе.

Синева налилась густыми красками, перешла в багровость, небопокрылось кровавой корой заката. Потемнело, выступили звезды, а он все так жесмотрел в небо, бездумно и безвольно. Воздух уплотнился, ароматы степных травусилились, а едва слышные днем песни кузнечиков зазвучали мощно, слаженно,целый хор, хотя каждый сидит на своем стебельке, однако начинают мелодию изаканчивают в одно время.

Он смутно подивился, как это у них так получается. Скосилглаза, совсем рядом с его головой толстенький жучок старательно трещиткрылышками, на своем языке уговаривает возлюбленную раскрыть перед ним своекрохотное сердце. Горечь в груди начала превращаться в расплавленное олово.Даже они, мелкота, могут отыскать среди тысяч и тысяч себе подобных техединственных, которые услышат, примут и ответят на их песни. А вот он ужеисторг из своего измученного сердца десятки, если не сотни песен…

Он с трудом перевернулся, сегодня рана на спине отзываетсяпри каждом движении. Из-за нее и приходится носить рубашку. Сейчас похож напростого хлебопашца, никто с первого взгляда не узнает в нем того героя, чтосумел добыть для Куявии волшебный меч…

Огниво выскальзывало из ослабевших пальцев. Измучился, ужехотел отказаться от попыток зажечь костер, наконец одна из искорок упала натрут. Побежал огонек, вспыхнула береста, затем и мелкие сучки. Набросалхворосту, с облегчением перевернулся на спину, рана болезненно заныла, новскоре притерпелась и затихла.

Небо качнулось из стороны в сторону и замерло, глядямириадами ярких звезд и мириадами мириад – слабых, мелких, едва видимых.Из-за дальнего черного леса поднялась полная луна, свет пошел призрачный, светнежити, привидений, призраков и ночных эльфов. Травинки обрели неестественнуючеткость, с одной стороны превратились в чистейшее серебро, а другая сторонаоставалась абсолютно черной, злой, принадлежащей другому миру.

Он лежал бездумно, безвольно, рядом едва слышно потрескиваеткостер, все сильнее греет бок, но нет сил сдвинуться. В ночи счастливо верещаткузнечики, пищат жучки… и вдруг все оборвалось. В темноте тревожно фыркнулконь, ударил в землю копытом. Придон даже услышал, как он по-звериному втянулвоздух, стараясь уловить запах тех, кто приближается.

Послышался стук копыт, но как-то странно: в такой тиши можнобы услышать за несколько верст, но зазвучали почти рядом. В освещенный кругвъехал обнаженный до пояса мужчина на крупном коне цвета запекшейся крови.

Придон не двигался, мужчина вскинул руку в приветствии. Назапястье и на предплечье блеснули широкие боевые браслеты. Он спрыгнул наземлю, глаза не отрывали взгляда от Придона. Был он высок, выше всех известныхПридону богатырей, широк в плечах, могучая грудь в лунном свете красивоблестела. Из-за плеча на Придона смотрела рукоять боевого топора.

Придон хотел встать, но сумел только приподняться иопереться на локоть. Незнакомец небрежно забросил на седло повод, конь тут жеотступил в темноту. Придон прислушался, но в том месте кузнечики продолжаливыводить любовные трели, будто их совсем не пугают широкие копыта.

– Дозволь согреться у твоего огня, Придон? –спросил незнакомец.

Придон молча указал на другую сторону, там как раз толстоесухое бревно. Незнакомец сел, живые блестящие глаза с интересом всматривались вхмурое лицо Придона. Сам выглядел не то что необычно, нет, самый обыкновенныйартанин, обнажен до пояса, как все мужчины Артании, чисто выбрит, тоже как все,на широком поясе два ножа в кожаных чехлах… Необычность разве в том, что Придонеще не встречал мужчин такого роста и богатырского сложения. К тому женезнакомец отмечен жестокой мужской красотой, в нем сила, ум, неутомимость, вглазах иногда мелькают искорки, что во мгновение ока могут вспыхнуть огнем,такой воин превращается в одержимого, в бою не знает усталости, его не беретжелезо, а он в одиночку может побивать целые армии. За такими охотно идутудальцы, ибо с подобным вождем впереди победы, добыча, слава…

– У меня в суме есть мясо и хлеб, – сказал Придон.

Незнакомец засмеялся, свет от костра пробежал по крупнымровным зубам, Придону почудилось, что рот незнакомца полон огня.

– Спасибо, – сказал он легко, – но я сейчаспоеду дальше, у меня много дел… Ты все еще страдаешь, Придон?

Придон сделал неосторожное движение рукой, между лопаткамиполоснуло болью. Он не дрогнул лицом, однако незнакомец заметил, в глазахмелькнуло сочувствие.

– Ты страдаешь, – повторил он. – Увы, даже яне могу облегчить эту боль. Ни один бог не может это сделать, Придон.

Придон спросил невольно:

– По…чему?

Незнакомец горько засмеялся.

– Потому что люди – тоже боги. Только они об этомеще не знают.

– Я это где-то слышал, – прошептал Придон, но вголове начала работать камнедробилка, он не смог бы вспомнить, дажепопытайся. – Но только мы очень жалкие и беспомощные боги…

Незнакомец рассматривал его пытливо, с живейшим интересом.

– Придон, – сказал он благожелательно, – естьлюди, которые хоть живи, хоть не живи, в мире ничего не изменится. Такихвообще-то большинство. Но есть и другие… Вот ты – другой! Да, ты можешьпомереть прямо сегодня, твоя жизнь на волоске. Но если выживешь, можешьизменить судьбу миров. Тебе многое дано, Придон… Ты будешь просто… простокуявской свиньей, если не воспользуешься.

Придон покачал головой, поморщился. В черепе все громчетрещат камни, боль началась в затылке, переползла на левую сторону головы, а взатылок начали вбивать долото.

– Что я могу?

– Многое, – сказал незнакомец настойчиво. –Именно ты! В тебе кровь артанских богов. Именно в тебе, ибо Скилл уже разжижилсвою кровь связью с куявкой, боги отвернули от него свои лица. В Ютлане вообщенеизвестно что за подземная дрянь, с какими он змеями и жабами в родстве…Только ты – Придон! А ты, единственная надежда Артании, проводишь дни вплаче, аки слабая женщина, в стенаниях да песнях!