Слушая негромко звучащее радио, Люба продолжала своюмонотонную работу. А по радио обсуждали чудесный фильм «Высота», который вышелтолько в апреле, но Люба с Томой успели в Москве его посмотреть. Любе особеннонравился Николай Рыбников в роли главного героя, а Тамара только насмешливофыркала и говорила, что ей слишком положительные герои не нравятся. Еще порадио рассказывали про лозунг «догнать и перегнать Америку», то есть догнатьСША по производству мяса, масла и молока на душу населения, и про постановлениеЦК КПСС и Совета Министров СССР «Об отмене обязательных поставоксельскохозяйственных продуктов государству хозяйствами колхозников, рабочих ислужащих». Это было Любе уже неинтересно. Самое интересное было, само собой, проФестиваль молодежи и студентов, который совсем недавно проходил в Москве.

Дома Люба, конечно, больше любила слушать радиолу. В ней былприемник и проигрыватель для пластинок. К сожалению, на дачу радиолу не брали –боялись сломать в дороге, так что приходилось обходиться радиоточкой, покоторой передавали только одну программу, и если по ней было скучное – тут ужничего поделать было нельзя.

Но самой большой мечтой всей семьи был телевизор – настоящий«КВН-49» в деревянном полированном ящике и с волшебной линзой для увеличенияизображения. Внутрь линзы наливался глицерин или специальная, очень чистаявода, чтобы изображение было четким. Такое чудо в их коммунальном бараке, гдеЛюба с родителями, бабушкой и старшей сестрой занимали двадцатиметровую комнату,было только у одних соседей, и иногда вечером Анна Серафимовна, Зинаида идевочки ходили в гости его смотреть. Это были сказочные вечера. В глубине душиЛюбе не верилось, что когда-нибудь она у себя дома сможет запросто подойти ксвоему телевизору, повернуть ручку и посмотреть какой-нибудь фильм. Вот если быможно было вытирать пыль и одновременно смотреть кино, тогда она готова была бычистить коллекцию хоть три раза в день!

Ей все-таки удалось добраться до пыли в самой глубинефарфоровой складочки. Люба удовлетворенно вздохнула и принялась за следующуюфигурку.

– Ну и дурища же ты, Любка! – раздался за ееспиной сердитый голос Тамары. – Ты что, всю жизнь собираешься провестивозле этой рухляди с тряпкой в руках?

– Бабаня велела, – твердо ответила Люба. – Ия всегда это делаю.

– Да делай на здоровье, если нравится, кто ж тебе невелит. Но нельзя же всю жизнь только этим и заниматься. У нас каникулы, мы надаче, а ты тратишь время на всякую ерунду. Можно сделать то же самое в сто разбыстрее.

– Как? – удивилась Люба.

Ей казалось, что она работает быстро, ловко, да и бабушка еевсегда хвалит, мол, Любаша у нас спорая да проворная. Как же еще быстрее?

– Ой, дурища ты, дурища, – горестно вздохнулаТамара и вышла из комнаты.

Вернулась она через минуту, неся в руках кастрюлю с водой ичистое, истончившееся от бесчисленных стирок полотенце.

– Ну? – она с вызовом поглядела на младшую сестру.

– Что – ну? – не поняла та.

– Не допираешь?

– Нет.

– Да смотри же!

С этими словами Тамара выхватила из Любиных рук галантногокавалера, склонившегося перед кем-то в поклоне – наверное, перед царственнойдамой – сунула в воду, тут же вытащила и насухо обтерла полотенцем. Ни пылинкине осталось. Вот это да!

– Поняла теперь, бестолочь?

В голосе Тамары не было ни злости, ни раздражения, простоона была грубовата, но только на язык, а не на чувства, и, называя сестренку«дурищей», «бестолочью» и еще множеством всяческих нелестных эпитетов, вовсе несчитала, что Люба глуповата и бестолкова, и все нелицеприятные слова, которымиТамара награждала ее, произносились с неподдельной нежностью и любовью.

– Поняла, – кивнула Люба. – Но Бабаня велелапротирать.

– Балда ты, Любка! Бабаня велела, чтобы в этоммещанском барахле пыли не было, а корячиться каждый божий день по три часа онаразве велела? Давай я тебе помогу, мы сейчас в четыре руки быстренько всеперемоем, вытрем – и можешь идти гулять. Пять минут – и все готово. Бабаня и неузнает, если ты сама не проболтаешься. Она куда ушла?

– За вишней на варенье.

– У-у, – Тамара махнула рукой, – это надругой конец поселка, она только там у одной тетки вишню берет, я знаю, впрошлом году я с ней вместе ходила. Это надолго. Ну давай, чего стоишь каквкопанная?

Люба робко взяла скульптурную группу, изображающую двухгимназисток, играющих с собачкой, и осторожно опустила в воду.

– Давай шевелись, – подбадривала ее сестра, хватаяс комода старого шарманщика с собакой, кошкой и обезьянкой – самую любимуюбабушкину статуэтку. Глядя на стремительные и резкие движения Тамары, Люба дажезажмурилась от ужаса, представив себе, что будет, если статуэтка разобьется.

Тамара бросила на нее лукавый взгляд и усмехнулась:

– Не бойся, не разобью, сохраним Бабанино мещанство вцелости.

И вправду, все получилось очень быстро, буквально занесколько минут, а ведь обычно на эту работу уходило часа полтора. Простоудивительно, ведь Люба протирает коллекцию каждый день, и каждый деньобнаруживаются новые пылинки и соринки. И откуда только они берутся?

– Спасибо тебе, Тома, – Люба с чувством обняласестру, – я бы ни за что не догадалась. Все-таки ты ужасно умная, а я,наверное, и в самом деле дура.

– Не смей так говорить! – внезапно рассердиласьТамара. – Никакая ты не дура.

– Но ты же додумалась, а я нет, – возразилаЛюба. – Значит, ты умная, а я – нет.

– Не в уме дело, Любаня.

– А в чем же тогда?

– В том, что ты послушная и покорная, а я –самостоятельная и независимая.

– Как это?

– Ну… вырастешь – поймешь. Ты еще маленькая. Иди вонлучше погуляй, смотри, сколько времени я тебе освободила. Бабаня еще не скоровернется. А когда вернется, заставит тебя косточки из вишни выковыривать, опятьна целый день застрянешь.

Гулять, конечно, хотелось, но идти одной Любе было скучно.На этой даче они проводят уже второе лето, а Люба так ни с кем из сверстников ине познакомилась, и друзей в поселке у нее не было. А как познакомиться-то?Подойти на улице или на берегу озера к какой-нибудь девочке и предложитьдружить? Глупо как-то, да и неловко. Люба Головина была девочкой скромной изастенчивой, в отличие от старшей сестры, которая за словом в карман не лезла имогла заговорить с кем угодно и где угодно. Вот если бы у Тамары здесь, впоселке, были друзья, то и Люба вошла бы в их компанию. Ну и что, что онистарше, у них ведь наверняка есть младшие братья и сестры, вот и Любаобзавелась бы приятелями. Беда, однако, в том, что Тамара ни с кем не желаетзнакомиться, ей бы только читать и рисовать – и ничего больше не нужно, онадаже во время каникул каждую неделю ездит на автобусе и на электричке в Москву,в библиотеку, прочитанные книжки сдает и привозит новые, которые и читает вседни напролет. Конечно, ездить не очень удобно, электрички с Киевского вокзалаидут только до платформы «Апрелевка», а дальше нужно добираться автобусом дорасположенного рядом совхоза, но ничего, автобусы ходят четыре раза в день, двараза утром и два раза вечером, так что и Тамара справлялась со своимипоездками, и мама с папой ездят каждый день на работу и возвращаются на дачу.Можно от электрички и пешком дойти, правда, долго очень, но Тамару это несмущало.