Почувствовав уверенность, Гилбрин вновь прибег к своимталантам, создав вокруг себя ощущение принадлежности к этому месту. Теперьучителя, охранники и учащиеся будут воспринимать его как одного из учеников.

Он скользнул взглядом по номерам шкафчиков. Те, что онискал, должны находиться в холле слева от него. Повернув туда, он отсчиталдвенадцать номеров и нашел номер, который ему сообщила женщина в приемной.Шкафчик Майи.

Длинный острый палец набрал шифр замка. Гилбрин открылдверцу. Это мелочь по сравнению с силами, которые он уже задействовал. Крометого, Бродяга хотел узнать, что же там внутри. Может, это и не Майин шкаф?Может, Мария Фортуна — это всего лишь Мария Фортуна?

Содержимое шкафчика до тошноты соответствовало тому, чтодолжно быть у старшей школьницы именно в этом десятилетии да, на его взгляд, ив нескольких предыдущих тоже.

Кроме книг, тетрадей, засунутых на верхнюю полку, там былавсякая всячина, нужная девчонке. Журналы, косметика, расчески, зеркальце, еда,яркие одежки, на вид не очень-то полезные, ну и сигареты. Тут он ухмыльнулся.Та Майя, которую он знал, всегда подчеркнуто сторонилась всякой мужеподобности.

Внутри дверца была оклеена вырезками с портретами теперешнихкумиров. Гилбрин усмехнулся, но тут же выяснил, что одна из картинок в верхнемуглу оказалась фотографией.

Парень в кожаной куртке. С одного взгляда понятно, чтомозгов у него кот наплакал, но зато как раз такое лицо, от которого млеютстаршеклассницы. Бродяга хорошо знал этот тип, такие обращаются с женщинами,как с пустой оберткой, а мужчин, подобных ему самому, делают жертвой своегоизвращенного чувства юмора. Когда в Гилбрине проснулась его истинная личностьи, соответственно, его мощь, он рассчитался с каждым из своих мучителей полноймерой.

Он потер руки, забавляясь мыслью о предстоящей встрече. То,что эта Мария Фортуна была именно его Майей, он уже не сомневался: ее вещипередавали ему ощущение ее личности. Теперь оставалось только ждать. Гилбринзакрыл шкафчик и приготовился ждать, встав у стены чуть дальше по коридору. Онпроделал долгий путь, можно ведь и подождать немного.

Прошла целая вечность. Гилбрину именно так и показалось,хотя школьные часы в холле утверждали, пришли и ушли лишь пятнадцать минут. Гдеона может быть?

Вдруг он почувствовал, что она приближается. Через секундуон услышал глубокий, но мелодичный женский голос.

Она смеялась. Голос был иным, но ритм и тембр явно ее.

Некоторые вещи не меняются.

Из-за угла показались два подростка, оба более высокие ифизически зрелые, чем их сверстники. Мука юной любви сцепила их тела. На ходуони умудрялись страстно целоваться. Парень оказался как раз тем жеребцом сфотографии.

Гилбрин это отметил и больше на него не взглянул. Важно былолишь то, что девушка, прильнувшая к его груди, была не кто иная, как Майя.

Пока парочка двигалась к ее шкафчику, у Бродяги было времярассмотреть девушку. Мария Фортуна была Майей де Фортунато, отрицать этоневозможно. Даже будучи подростком в этом варианте земного мира, она выгляделаслишком крупной. Богиня среди смертных. Почти на восемь дюймов выше, чем пятьфутов четыре дюйма Гилбрина. По каким-то причинам он всегда возрождалсянизкорослым. Один раз только он оказался выше, чем пять футов шесть дюймов, иТо лишь на дюйм.

Ее волосы цвета воронова крыла были густыми и длинными,глаза же оставались серебристо-голубыми — единственный стоящий дар ее отца. Еегубы, доставшиеся ни за что ни про что этому безымянному возлюбленному, былиполными и яркими, а кожа смуглой, что создавало эффект испанки. А что касаетсяфигуры… Гилбрин ухмыльнулся, ха, он тоже человек.

Когда стало ясно, что пара не собирается размыкать объятияеще какое-то время, Гилбрин вздохнул и решил, что больше ждать не может. Онпредполагал, что Майя ему будет даже благодарна за то, что он прервал этусцену, когда пробудится ее истинная личность. По крайней мере он на этонадеялся. Что же касается ее возлюбленного,

то ни его мысли, ни поступки Бродягу не интересовали. Вконце концов, этот парень просто преходящая жизнь, а не один из Странников.

Он хотел было заговорить, но передумал. Шутник по натуре, онне мог упустить случая позабавиться.

Все еще незамеченный, он подождал, пока они снова обнялись.Когда их страсть достигла самого пика, он протянул руку и коснулся ее плеча,прошептав:

— Майя, дорогая, пора очнуться.

Энергия потекла по его пальцам в ее тело.

За прядями волос ему не было видно лица, но он почувствовал,что все получилось, когда увидел, как напрягся каждый великолепный мускул еетела. Мгновение застыло… Затем с громадной силой она оттолкнула к шкафам ничегоне подозревающего парня, проклиная его на дюжине языков, усвоенных в разныхстолетиях. Парень забормотал что-то во вполне понятном смятении.

Насытив собственное чувство юмора, Бродяга перехватилконтроль над разумом парня, заставив того застыть на месте с все еще обиженнойминой на физиономии. Никто, разумеется, не подошел посмотреть, что случилось.Гилбрин заранее принял меры.

— Ах шайтан! Это уже предел! — продолжала ругаться Майя. Онане заметила ни странной позы своего возлюбленного, ни безразличия бродящихпоблизости учеников.

Гилбрин сделал к ней шаг:

— Предел, дорогая? Я думал, он тебе по душе. Боялся, что тыбудешь недовольна, что я разбудил тебя в такой романтический момент.

— Гилбрин! — вскричала она с гневом и удивлением в голосе,поворачиваясь к нему лицом. — Чертов клоун.

— Я не обижаюсь. Космос сотворил тебя такой. Что касаетсятвоего вкуса в отношении любовников… Животные инстинкты, знаешь ли,сказываются, дорогая.

Взглянув на свои яркие одежды и тело, Майя снова выругалась:

— Мы, представляешь…

Она посмотрела на своего бывшего возлюбленного, и в глазахее снова вспыхнул огонь, но любви больше не было.

— Представляешь, мы… во время ленча… у него в машине…Чертова тачка!

— Представляю. С девушками это бывает. У меня самого ввыпускном классе была машина, и два года в колледже. — Он подмигнул ей.

— Я его в порошок сотру!

Она подняла руку, но Бродяга перехватил ее, чтоб не наделалаглупостей.