— Их полно сейчас. В этом году эта модель в моде, — добавилаМайя, на секунду обратившись к своей инкарнации семнадцати лет от роду.

— Между той станцией, с которой мы уехали, и той, где тывидела свой автомобиль, я помню еще одну станцию, где эту самую машину как разсгружали.

Ее пальцы впились в его руку.

— Ты что, хочешь сказать, что мы проехали ту же заправку трираза?

Он устало кивнул:

— И сейчас проедем еще раз.

Майя проследила за его взглядом и увидела, как справа от нихпроплывают те же здания, тот же щит, та же красная спортивная модель. И дажесейчас, имея перед глазами доказательства, она не хотела принять правду.

— Мы бы давно заметили. Это невозможно.

— Возможно, — с горечью процедил Бродяга. — Похоже на однуиз колдовских ловушек Сына Мрака.

Проезжая заправку, они с ужасом ее рассматривали. Краснаяспортивная машина сверкала в лучах вечернего солнца.

Все так же выглядывал из-за других построек маленькийресторанчик. Высокий рекламный щит, казалось, стоит, надзирая за округой и задвумя перепуганными созданиями.

— Мысли все еще принадлежат нам, — отметил Гилбрин, — должнобыть, это самоактивирующаяся ловушка.

Он может и не оказаться рядом ни во времени, ни впространстве. Наверное, эту штуку устроил один из его охотников. Надопопробовать выбраться. Держись, моя радость.

Машин на дороге было немного. Бесшабашно усмехнувшись,Гилбрин вывернул руль влево до упора, шины взвизгнули, «„додж“» повернулся на180 градусов. Не раздумывая, он вдавил педаль газа в пол. Майя благодарилаизобретателей ремней.

Гилбрин смотрел вперед, поджидая заправку, которую онитолько что миновали. На этот раз она, конечно, оказалась слева. А в остальномвсе было так же. Тем лучше.

Следующие несколько миль он и Майя молчали. Каждую секундуони ожидали, что на горизонте снова появится эта станция. Если учесть приемыСына Мрака, то так оно и должно быть. Поймать их в замкнутую петлю и оставитьтут.

«Интересно, — подумал Гилбрин, — заметил ли народ назаправке что-нибудь странное. Вероятно, нет. Властелин Теней аккуратен».

Никто не мог сказать, сколько прошло времени. Наверное,несколько минут, но они казались годами. Майя первая заметила щит, но на этотраз он указывал населенные пункты впереди. Список возглавлял Чикаго.

— Мы выбрались, — прошептала Майя. — Спаслись.

Гилбрин покачал головой, желая, чтобы это оказалось правдой.Ему подумалось, что жизнь становится слишком серьезной для одной из сторон егонатуры. Когда-то, несмотря на ежеминутную угрозу уничтожения, все этопоказалось бы ему игрой. Теперь же он начал уставать.

— Ни от чего мы не спаслись, дорогая. Могу спорить, что всеостальные дороги ведут в Чикаго. Могу спорить, что мы не сумеем удалиться отгорода дальше трех часов пути в любом направлении. Включая озеро Мичиган.Полагаю, что все остальные дороги ведут нас в никуда.

Ее смуглая кожа побледнела.

— Густонаселенный район…

— Да, Майя.

— Но тогда, он где-то там.

— Возможно. Он мог просто установить ловушку, а сам появитсяпозже, чтобы сцапать нас, когда ему заблагорассудится. Для нас двоих это ужслишком. Вероятно, Сын Мрака использует эти силки, чтоб собрать нас как можнобольше.

Нечто новое в его тактике. С возрастом он становитсяленивее, охота утомляет его.

Майя уставилась в пустоту:

— Если он пытается побыстрее наловить нас, может, он чего-тобоится?

На этот раз не понял Гилбрин:

— О чем ты, дорогая?

— Гил, ты же знаешь, что сейчас за времена. Может… — Оназапнулась, не желая продолжать. — …может, он собирает нас вместе, как овец,потому что думает, скоро должно начаться следующее Странствие.

Ему хотелось выкрикнуть: не сейчас, не сейчас, когда онитолько что пришли в себя. Но он не смог. Конец наступал независимо от ихжелания. Он приходил, и все. Просто лотерея.

— Мы будем не первые, дорогая, кто, проснувшись, сразу жеотрывал душу от своего нового дома. Может, ты и права. Мир никогда надолго непереживал это столетие. — Гилбрин почесал подбородок. — Пока не доберемся догорода, убедиться мы не сможем. — Он улыбнулся. — Я знаю прекрасное местечко,где подают пиццу, если получится, двинем туда.

— Как ты можешь думать о пицце в такое время?

Он не изменил выражение лица, совсем не изменил, и это былоуж слишком даже для такого шутника, как он.

— А как я могу не думать?

Майя вздохнула. Конечно, когда-то они были любовниками, ноэто вовсе не означает, что она до конца понимает Бродягу.

Погруженные в свои проблемы, эти двое не заметили одинокойфигуры, бредущей вдоль шоссе, тоже в город. В частности, Гилбрин, приди ему в головуобследовать этого человека с помощью своих необычных способностей, мог бызаметить в нем нечто странное. Человек шагал скованно, почти механически, ачерты его лица, особенно нос, были уж слишком крупными. На самом деле любомусмертному он больше всего напомнил бы птицу.

Гилбрин и Майя, присмотрись они повнимательней, увидели быбольше. Они могли бы понять, что лицо путника не просто напоминало птичье, но,если отбросить чары, просто было лицом птицы.

Точнее — попугая.

Мальстрем ушел.

Сначала Голландец спросил себя «сколько это длилось?», потом«где я?».

Вопросы. Одни вопросы. Ответы находились редко. Низвержениев Мальстрем оставило лишь бессчетные обрывки воспоминаний. Снова и снова онвидел лица гибнущих людей, молящих о покое, которого им не дано. Виделпризрачные города, города в прошлом, настоящем и будущем каждого из погибшихуже миров. Видел смертные муки каждого земного мира.

Нынешний его мир был погружен во тьму. Интересно, чтослучилось со светом? Потом Голландец понял, что тьма идет изнутри. Веки его всееще были плотно сжаты. Неохотно, но с надеждой он заставил себя медленно ихприоткрыть.

Бог знает, что он увидит, но что угодно будет лучше, чем…

Люди были кругом.