Они ехали уже более двух часов, в основном на запад, поодному из мелких шоссе. Пейзаж составляли деревья и поля ферм. Майе, которая вэтот раз родилась в шумном пригороде, эти места казались дикими. Странныевоззрения, если учесть, что в былые времена ей случалось рождаться и всредневековом убожестве, и среди примитивных племен, и в великолепии восточнойроскоши.

Никто из знакомых в этом варианте мира сейчас бы ее неузнал. За исключением других Странников. Гилбрин предложил ей стать на десятьлет старше ее теперешних семнадцати лет. Под его руководством Майя восстановиласвои способности и смогла изменить возраст. Сейчас она производила еще большеевпечатление. Десятилетие зрелости отточило ее черты, и к тому же она справиласьсо своими болезненными воспоминаниями, хотя всегда остается что-то, чтоневозможно стереть.

Семья навсегда останется с ней, по крайней мере в мыслях.

Они, в свою очередь, будут помнить, что около года назад онакуда-то уехала и больше не давала о себе знать. Но Майя вселила в нихуверенность, что она их любит, но на этом — все. Когда Бродяга предложилполностью стереть воспоминания о ней из их памяти, она отказалась. Эта женщинас черными заплетенными волосами понимала, что Гилбрин предпочитал стирать всевоспоминания в основном потому, что не хотел оставлять за спиной никогопечалящегося о нем.

У самой Майи было не так. Ей хотелось, чтобы они о нейпомнили, хотя бы смутно. Так она все еще будет с ними, хотя бы до того времени,когда либо они умрут, либо придет конец этому варианту земного мира.

Покинув дом ее родителей, они разговаривали мало. Майяследила за движением на дороге, а мысли ее были обращены внутрь. Она заметилакрасный спортивный автомобиль, который буксировали на станцию обслуживания, исразу всплыла запоздалая мысль, что она просила своих нынешних родителей купитьей именно эту модель. В этот раз ей повезло, она родилась в богатой семье.

Особенно ей повезло, что отец у нее оказался иным. На еевзгляд, это и было одним из преимуществ ее существования. А где же ты. Августде Фортунато? Почему Сын Мрака не заберет тебя?

Мать Майи никогда не переносилась в следующий мир вместе совсеми, не то что отец. Каждый раз она молилась, чтобы он не перебрался вследующий вариант Земли, но каждый раз этот негодяй оказывался тут как тут. Онатихонько выругалась.

Гилбрин услышал, взглянул на Майю и сочувственно вздохнул.Трудно пока ожидать иного. Слишком мало времени, прошло. Она еще неадаптировалась.

Дорога должна в конце концов привести их к шоссе, ведущемуна юг. Гилбрин выбрал этот путь, надеясь, что Сын Мрака, окажись он поблизости,станет следить за крупными автомагистралями, такими как 94-я западная, что велав Милуоки, или 57-я южная — она приведет к Иллинойскому университету. По ихдороге ехать было медленнее, но не настолько, чтобы это имело значение.

На самом деле он не ведал, знает ли о них Властелин Теней,но безопасней было предположить, что он по крайней мере неподалеку. Сын Мракабыл существом непредсказуемым, если только слово «существо» можно к немуотнести. Он мог даже проигнорировать их присутствие, вовсе не всегда Властелинхватал тех, кого обнаруживал. За некоторыми он охотился до конца, других простопринимал во внимание. Казалось, решение он принимал, подбросив монетку.

Бродяга не желал оказаться поблизости, если монетка упадетдля него не той стороной.

Светило солнце. Весна всегда была для Бродяги любимымвременем года, все растет, зеленеет, в воздухе просто разлита любовь. Он насекунду отвел взгляд от дороги, только чтобы с восхищением посмотреть на своюспутницу. В Начале, еще до первого Странствия, они были любовниками. С тех пору обоих была масса любовных историй, но между ними сохранялась какая-то особаянить дружбы. Тем не менее постоянные отношения между такими, как они, былиделом мертвым, таким же мертвым, как Земля, откуда они происходят. Да и какможно иметь с кем-либо устойчивые отношения, если в любой момент вас можетзашвырнуть в еще одну версию вашего мира, совсем в разные столетия.

Глядя на бесконечное полотно дороги, Гилбрин унесся мыслямидалеко-далеко, во времена, когда он и несколько тысяч таких, как он, вдругобнаружили, что их вырвали из того рая, который они создали своей мощью.Обнаружили, что они снова родились на Земле, очень похожей на их мир, но все жечуть-чуть иной. Мир — двойник, молодая Земля.

Хотя они и оказались разбросанными в пространстве, имудалось, правда очень медленно, скопить силы. Новая вселенная, в которой ониродились в буквальном смысле этого слова, заставила их снова пережить детство,примерно до двадцати лет они даже не помнили, кто они такие. И только ставснова собой, они сбросили чужие личины.

Переход удался не всем, при каждом переходе несколькочеловек терялось. Никто из них не знал, почему они выжили, еще меньше онипонимали причины катастрофы своего первого мира. Они только знали, что что-топривело их мир к гибели, а их пощадило, при этом у выживших возниклиспособности, оценить которые они смогли лишь много позже. После первого прыжкав другую вселенную спасшиеся просто решили, что они проживут свои жизни в этомновом мире и все.

Дальше от истины они оказаться не могли.

Сила, разрушившая их дом, последовала за ними и в новый мир.Что это за сила, они не представляли. Они только знали, что их снова швырнулосквозь времена и жизни уже во второй новый вариант мира. Это было мучительно.Второе Странствие сократило их ряды на какое-то количество, некоторые,возможно, были оставлены, чтобы разделить судьбу обитателей того варианта мира.Но понимание этого ужасного факта бледнело перед новым ужасом.

Властелин Теней. Сын Мрака.

Гилбрин мигнул. Его внимание снова обратилось к дороге. Онзапоздало понял, что не следует думать о Сыне Мрака больше, чем необходимо.Никто точно не знал, способны ли мысли о нем привлечь его внимание. ВозможностиВластелина Теней оставались тайной, которую никто из Странников не желал быраскрыть на собственной шкуре.

Они проехали еще одну станцию обслуживания, где краснаяспортивная машина какого-то бедолаги дожидалась в эвакуаторе. Бродяга похлопалрукой по дверце своего старого «„додж“а». С тех пор как он купил этотавтомобиль, тот верно служил ему, и Бродяга привык думать о нем как о любимомконе, а не как о куче супердорогого хлама, каким он считал спортивные машины.Скривившись, он подумал: «Некоторым просто нужны игрушки, даже если за этоприходится платить и платить». А если учесть, как увеличивает возможностиавтомобиля его собственная мощь…

— Гил?

Мир Бродяги как будто стал ярче.

— Да, дорогая?